Владимир Борисович Авдеев Расология Владимир Борисович Авдеев расология
|
|
Скачать 6.25 Mb.
|
^ Итак, эволюционный процесс способствует не стиранию, но именно закреплению расовых признаков, кроме того, по мнению И. И. Шмальгаузена, 'фенотип отражает свойства генотипа на уровне организации особи'. То есть получается, что вся жизнеспособность расы построена на обособлении фенотипической уникальности и неповторимости, служащей максимальной реализации ее генетической программы. Поэтому в эволюционном плане метис всегда обречен на неудачу. Чистота породы — главное условие выживания с точки зрения кибернетической биологии. Факторы, мешающие эволюции расы в качестве помех при передаче наследственной информации, подразделяются на абиотические (вредные климатические условия) и биотические (микробы, паразиты и хищники). Эти помехи мешают жизнеспособности расы и потому должны быть всеми средствами исключены из процесса расогенеза. 'Борьба с биотическими помехами не могла быть совершенной; поэтому для некоторых сорняков и вредителей создались благоприятные условия приспособления к условиям культуры, и они также претерпели быструю эволюцию'. Так и возникли народы-паразиты, и даже целые маргинальные 'низшие' расы, не способные к самостоятельному созданию культурных ценностей, но способные лишь паразитировать на достижениях 'высших' рас. Далее И. И. Шмальгаузен делает следующий весьма важный вывод: 'В применении к популяциям организмов энтропия максимальна при полной свободе выбора вариантов фенотипа'. Таким образом получается, что ограниченный половой отбор в рамках одного фенотипа снижает энтропию в популяции до минимума. Именно поэтому во всех сказках и легендах народов мира идеальная супружеская пара всегда представлена одним фенотипом, так же как и идеальный в расовом отношении, самодостаточный народ. Множественность фенотипов, то есть панмиксия, 'хаос крови', расовое смешение неизбежно ведут к увеличению роста энтропии и, как следствие, к вырождению всей популяции, что и доказывается И. И. Шмальгаузеном методами кибернетической биологии. 'Прекращение отбора и беспорядочное накопление мутаций означает дезинтеграцию, то есть распад существующей организации'. На каком-либо влиянии среды на наследственные расовые черты автор данной монографии ставит крест одним простым логическим утверждением: 'Количество фенотипической информации меньше, чем количество наследственной информации'. Никакой гуманизм, пацифизм и прочие либерально-астенические блажения не отменят суровых законов природы, безжалостно вычеркивающих из жизни слабых, убогих и дегенератов. 'Если эволюция популяции определяется соревнованием и избирательным истреблением ее особей, то эволюция всего вида в целом определяется не суммарной эволюцией отдельных популяций, а интегральным эффектом межпопуляционных взаимоотношений с соревнованием и вытеснением целых групп — популяций, рас и подвидов'. Самый же емкий и яркий вывод И. И. Шмальгаузена в его великолепной программной книге звучит так: 'Без избирательного уничтожения, конечно, нет и эволюции'. Современная генетика при правильном прочтении также вовсе не противоречит основам расовой теории. Сочинение 'Человеческая индивидуальность: наследственность и среда' (М., 1993), принадлежащее перу видного американского генетика-популяциониста Ричарда Левонтина, уже успело стать классикой. Автор объясняет здесь, что 'изменчивость', называемая полиморфизмом , коренным образом отличается от непрерывной изменчивости, которую мы наблюдаем в таких признаках, как рост, вес, форма, цвет, уровень метаболизма или особенности поведения, каждый из которых представляет собой некоторую непрерывную шкалу'. Известный отечественный генетик Виктор Алексеевич Спицын дает пояснение к этому выводу Левонтина, доказывая, что расовые признаки входят в число полиморфных, ибо и те и другие несут в себе именно качественные дискретные различия. На сегодняшний день из 100 изученных ферментов в человеческих популяциях приблизительно 25 % полиморфны, точно так же полиморфны и 25 % белков у людей. 'Тот факт, что молекулярные полиморфизмы являются неизменными на протяжении всей жизни человека и не зависят ни от каких заметных средовых или культурных влияний, предполагает, что они прямо или непосредственно наследуются. В самом деле, используя полиморфизмы групп крови, мы можем показать законы простого наследования', — доказывал Левонтин. Итак, на основе генетических исследований в целом повторяется та же картина, которую мы наблюдали на основе биохимии организма и расовой краниометрии черепной капсулы: расовые признаки неадаптивны, не чувствительны к изменениям среды и подвержены только наследственным изменениям, что и лежит в основе неизменной расовой дифференциации человечества, наблюдаемой нами на протяжении всей его истории. 'Есть несколько полиморфизмов, в которых один аллель распространен среди европейцев, но отсутствует у жителей Западной Африки, и наоборот. Аллель Fyа группы крови Даффи встречается с частотой примерно 40 % среди белых, но как правило, отсутствует у жителей Западной Африки. Аллель Ro по системе групп крови Rh редок среди белых, но встречается с частотой 60 % среди жителей Западной Африки'. Объяснения Ричарда Левонтина просты и наглядны и также вскрывают научную несостоятельность мифа о 'плавильном котле'. 'Основное свойство наследования: детерминанты признаков, встречающихся при зачатии человека, снова расходятся, когда образуется сперматозоид и яйцеклетка. Смешение на физиологическом уровне вовсе не означает, что наследственные детерминанты утратили свою индивидуальность. Напротив, они остались дискретными и при формировании репродуктивных клеток снова разделились. Получается, как если бы, смешав красную и белую краски, получив розовую, я смог бы рассортировать молекулы новой краски и снова получить красную и белую. Наследственные детерминанты в некотором роде кванты, дискретные частицы, которые сохраняют свою индивидуальность в процессе передачи следующему поколению, несмотря на тот факт, что, когда они соединяются при зачатии, их физиологические влияния могут объединяться. Конкретные люди — только временные носители разных сочетаний детерминантов'. Об устойчивости расовых признаков различных эволюционных линий, соединяющихся в организме бастарда писал еще крупнейший польский антрополог Людвик Крживицкий (1859–1941), в своей книге 'Физическая антропология' (СПб, 1900): 'Один из антропологов, исследовавший природу волос, говорит, что у метисов каждый волос иного строения; в отдельных случаях оно воссоздает строение волоса то одного, то другого родителя, в большинстве случаев представляет совершенно неправильную форму. Было высказано даже такое мнение, что на основании одного волоса метиса можно указать на его расовое происхождение и на интенсивность наследственной передачи каждого из родителей. Брюнеты вообще отличаются большей интенсивностью в наследственной передаче физических признаков своему потомству, чем блондины. Сильнее всего сопротивляются примеси цвет глаз, и затем окраска кожи, цвет же волос быстрее поддается примеси. Родители, из которых один имеет карие глаза, а другой голубые, производят потомство, отличающееся самым разнообразным соединением этих двух элементов. То, например радужная оболочка представляет на всей своей поверхности равномерное распределение одной и другой окраски, то одна окраска кольцеобразно окаймляет другую, то опять распределение одной окраски переплетается с другой, и таким образом радужная оболочка представляет ряд пятен. Мало того, бывают случаи, что каждый глаз иной окраски; в одной радужной оболочке, например, преобладает голубая, в другой — каряя окраска'. А в книге 'Антропология' (1901) Крживицкий развил свои идеи, подчеркивая: 'Организм метиса, особенно от типов совершенно различных, не может быть крепким, здоровым и производить потомство. Гармоничное сочетание различных черт чистого типа нарушено, новые еще не упрочились. В этом отношении любопытное зрелище представляет население тех стран, где скрещивание различных типов происходило в широких размерах. Нос не соответствует лицу, голова — туловищу. То же можно сказать о столь часто встречаемой в городах неодинаковой силе приспособления глаз; индивид наследовал один глаз от отца, другой от матери'. Выдающийся социальный антрополог Жорж Ваше де Лапуж (1855–1936) в своей фундаментальной монографии 'Социальная селекция' (1896) писал: 'Теоретически для каждой клеточки организма метиса интенсивность наследственной передачи различна'. Современные исследования генома человека полностью подтвердили это умозрительное заключение французского ученого. Имеющие недробную квантовую наследственную структуру, расовые признаки и их комплексы обречены на то, чтобы сохраняться вечно, и только брачный отбор и расовая гигиена способны увеличивать их концентрацию, возвращая пегое либеральное общество к расово чистым идеалам народных сказок и легенд. Наиболее целостное и законченное выражение типологическая концепция получила в польской антропологической школе, и в первую очередь, благодаря усилиям Яна Чекановского. Сущность проблемы, по его мнению, сводится к следующему: 'Исходя из гипотезы сцепления расовых признаков в процессе наследования, можно сделать вывод о том, что расовые признаки передаются по наследству целым комплексом и что, следовательно, морфологические особенности индивидуума совпадают с вариациями того или иного расового типа. Изучение антропологического состава различных популяций состоит в выявлении в ней индивидуальных расовых типов и в подсчете их процентного соотношения. Последняя величина является основной характеристикой популяции и по ней в конечном итоге производится сопоставление разных популяций между собой. Географическому критерию не придается существенного значения, а морфологическому принадлежит решающее слово при отнесении индивидуума к тому или иному расовому типу'. Авторы научного сборника 'Проблема целостности в современной биологии' (М., 1968) также поднимают философские проблемы естественных наук, но уже на основе системного метода, и оказывается, что теория управления применительно к живым системам подтверждает классические обобщения расологии. Чешский ученый Ф. Чижек в своей статье утверждает: 'Это ошибочное мнение, что чем популяция в генетическом смысле сложнее, тем она менее целостна'. А теперь вспомните, сколько раз либеральные обществоведы и преподаватели марксизма-ленинизма именно широтой занимаемого ареала объясняли мифическую неоднородность русского народа. Биология с легкостью снимает проблему этой гуманитарной спекуляции. Ф. Чижек доказывает: 'В действительности дифференциация вида является оборотной стороной его целостности. Чем сложнее явление, тем оно целостнее'. Уместно в данном контексте вспомнить и слова советского биолога Р. Л. Берга, писавшего: 'Полиморфизм является групповым приспособлением, обеспечивающим возможность жизни и эволюции вида как целого'. Это означает, что человечество биологически не способно существовать без разделения на расы, и вздорная концепция 'плавильного котла' противоречит самим законам мироздания. В. А. Ратнер в монографии 'Генетические управляющие системы' (Новосибирск, 1966) также подчеркивал: 'Макрупорядоченность генотипа стабилизирована групповым естественным отбором, что обеспечивает одновременно генетическую изоляцию каждой сложившейся формы от прочих и комбинативную способность внутри каждой формы'. Из этого следует, что не только строение отдельного организма, но и всей популяции в целом ориентировано на максимальное сохранение и удержание природного расового архетипа. Данное положение удачно подтвердили известные отечественные антропологи В. В. Гинзбург и Т. А. Трофимова в совместной работе 'Палеоантропология Средней Азии' (М., 1972). Основываясь на гигантском по географическому охвату и временной протяженности материале, они приходят к тем же выводам. Детально проанализировав могильники и захоронения на данной обширной территории с содержащимися в них остатками скелетов и черепов на протяжении последних 4–5 тысяч лет, ученые пишут: 'Основное положение генетики — возможность независимого друг от друга наследования отдельных расовых признаков. Другими словами говоря, расовые признаки, являющиеся внешним проявлением — фенотипом — совокупности обуславливающих их наследственных факторов (генотипа), могут, как и последние, образовывать различные сочетания. Однако независимое наследование расовых признаков не являлось альтернативой, исключающей комплексную их передачу по наследству. Именно комплексная передача создает условия длительного сохранения расового типа в той или иной популяции и концентрацию на территории не только разбросанных у разных особей признаков, но и значительное количество их комплексов, создающих расовое сходство отдельных лиц в популяции. Комплексная передача сходных расовых признаков говорит о близком и устойчивом генном составе популяции. И чем больше в популяции сходных фенотипических комплексов, чем больше в ней расово сходных отдельных лиц, тем концентрированее, т. е. менее смешана, отдельная этническая общность'. Таким образом, подтверждается тезис о том, что в соответствии с векторной природой расогенеза концентрация расовых признаков в популяции со временем может нарастать; в связи с чем, в точном соответствии с законами Менделя, следовательно, может происходить очищение от инорасовых примесей и возврат к исходному расовому типу. Великий французский антрополог Поль Топинар (1830–1911) в своей базовой монографии 'Антропология' (СПб., 1879) давал такое определение: 'Под расовым типом мы понимаем средний тип расы, принимаемой чистою'. ^ Точно также, как каждый день мы наблюдаем в быту десятки различных чистых рас домашней живности и употребляем в пищу животных, птиц, рыб, ягоды, овощи и фрукты чистых рас. Точно также и выведение чистой расы наших нордических соотечественников не химера, но вполне реальная перспектива приложения нашей политической воли. Крупнейший отечественный антрополог В. П. Алексеев в книге 'Становление человечества' (М., 1984) писал: 'Исключительное постоянство физического типа человека во времени зафиксировано многими палеоантропологическими исследованиями. Эта стабильность типа характерна не для веков или тысячелетия, а для нескольких тысячелетий. Второе, что говорит о наследственной обусловленности морфологического типа, — промежуточное положение антропологических особенностей народов смешанного происхождения между исходными группами'. Как мы помним, основное заключение вульгарных ламаркистов состоит в том, что в процессе эволюции расы якобы 'исчезают' и 'размываются'. Но признанный корифей отечественной науки А. А. Зубов в статье 'Тенденции эволюции человечества' (Расы и народы. Вып. 12, 1982) указывает: 'В процессе эволюции организм эмансипируется от факторов внешней среды, становясь в своих жизненных процессах и индивидуальном развитии все более автономным'. Г. А. Югай в статье 'Субстанциальный принцип организации живой системы' из уже цитированного нами сборника работ 'Проблема целостности в современной биологии' (М., 1968) аналогично подчеркивает: 'Крайне ограниченной концепцией является концепция преувеличенного влияния окружающей среды на живую систему. Влияние окружающей среды на организм было доведено до крайности, до абсолютизации, до утверждения, что среда играет ведущую, определяющую роль по отношению к организму и потому содержанием организма является якобы среда, а организм лишь форма выражения содержания. В результате признавалось не взаимодействие организма со средой, а одностороннее, определяющее влияние среды на организм, то есть среда в сущности рассматривалась в отрыве от организма'. Английский биолог Юлиус Гексли указывал также: 'Тенденция биологического эволюционного прогресса характеризуется увеличением контроля организма над своим окружением и растущей независимостью от изменений среды'. Поэтому, исходя из известного постулата советского генетика Н. П. Дубинина, гласящего: 'Один генотип — один инстинкт', мы с легкостью убедимся, что история, особенно на ее современном этапе, представляет собой не 'снятие' расовой проблемы, но, напротив, ее постоянное и неизменное возрастание. Увеличение населения Земли, прогрессирующее особенно ощутимо в последние десятилетия, заставляет народы все изощреннее и активнее вступать в новый передел за ресурсы и сферы влияния. А постоянное и неуклонное эмансипирование генотипов от влияния внешней среды, в свою очередь, поведет к тому, что наследственные различия в инстинктах, и как следствие системах ценностей, станут все больше и больше определять тактику этих генотипов в борьбе за существование. Расовые различия будут все больше и больше сказываться на биологии поведения людей во всех сферах их жизнедеятельности. Современные генетики-популяционисты, отрицающие сам факт существования устойчивых расовых типов, все многообразие биологических процессов в истории человечества, не задумываясь, объясняют действием мутаций. Однако известный американский антрополог Р. А. Фишер остудил их запальчивость замечанием, что эволюция должна происходить 'вопреки натиску враждебных мутаций'. Английский генетик Дж. Уитроу также указывал: 'Одна из особенностей мутаций заключается в том, что почти все мутации, изученные генетиками, являются неблагоприятными'. Очевидно, что все мутационные изменения могут происходить только в пределах существующего генотипа, и сколько бы Вы не воздействовали средой на семена огурца, они никогда не превратятся в семена помидора. То же самое относится к человеческим видам. Это простое правило подтверждают и данные современной биохимии. Ричард Левонтин в книге 'Человеческая индивидуальность: наследственность и среда' (М., 1993) пишет: 'Наличие или отсутствие антигенов групп крови абсолютно постоянно во всех средовых условиях. У людей никогда не наблюдалось изменение группы крови в процессе жизни. Тип крови нечувствителен к температуре или питанию'. О том же свидетельствует и В. П. Алексеев: 'Множество фактов говорит об избирательном характере разных заболеваний в зависимости от той или иной группы крови, о разной предрасположенности носителей групп крови системы АВО к заболеваниям, определяемым групповой принадлежностью'. ^ Современный исследователь М. Ферворн остроумно заметил однажды, что 'живой организм — это монархическое государство клеток'. Мы же добавим от себя, что символами этой живой монархии в каждом конкретном случае являются именно расовые признаки данного организма, это правило простирается и на популяционный уровень. Символика любого государства как нельзя более точно характеризует расовую сущность его создателей, причем расовый состав основной части населения при этом может различаться. ^ Острота дискуссии по проблеме рас как в политических, так и в научных кругах нисколько не ослабла и по сей день. Весьма показательным и даже эпохальным явлением в этой области может служить 1-ая международная конференция 'Раса: миф или реальность? , прошедшая в Москве с 7 по 9 октября 1998 года под эгидой Российского отделения Европейской антропологической ассоциации и при поддержке многочисленных всемирных и отечественных профильных научных учреждений. Однако информация об этом из ряда вон выходящем событии ограничилась узким кругом посвященных, и это несмотря на то, что акция проходила при финансовой и информационной поддержке Фонда Сороса. Причина проста: отечественная антропологическая школа не поддалась давлению биржевых спекулянтов от науки и в угоду модным веяниям демократической волны не отказалась от термина 'раса'. Эта смелая принципиальная позиция русских антропологов на международной арене была встречена откровенно некорректным поведением иностранных коллег, выражающимся как в замалчивании, так и в искажении научных фактов. Остановимся вкратце на некоторых докладах, наглядно характеризующих самостоятельность отечественной расологической мысли. Г. А. Аксянова в докладе 'Категоризация как универсальное явление осознания мира (на примере расовой дифференциации человека) заявила: 'Отказ от концептуального понятия 'раса' как объекта исследования в физической антропологии следует, на мой взгляд, отнести к разряду иллюзий, ошибок восприятия, т. к. накопленный материал позволяет говорить, что это является неадекватным отражением изучаемой нами действительности. А простой отказ от термина 'раса' вообще не меняет объективной морфологической реальности в биологии человеческих популяций. Отказ признавать реальность существования рас у человека работает на разрушение группового согласия физических антропологов, понимаемое как ценностно-ориентационное единство. Это отказ от эффективного инструмента изучения истории человеческих популяций. Ведь только факт существования легко выявляемого внешнего разнообразия может послужить основой для категоризации на 'своего' и 'чужого'. Т. И. Алексеева в сообщении 'Изучение человеческих рас в российской антропологии' рассказала о глубокой и всесторонней традиции этих исследований в нашей стране, не прерывавшихся даже в условиях тяжелой политической и экономической ситуации. А. Н. Богашев сделал доклад 'О расовой систематике народов Северной Евразии', в котором затронул проблематику исследования очагов расообразования в этом регионе, в связи с чем предложил ввести в употребление новый таксон — 'западносибирская раса'. В весьма интересной работе 'Специфика общих эволюционных механизмов антропогенеза и расогенеза' В. Ю. Бахолдина обобщила материал, согласно которому процессы расообразования шли не плавно, а скачкообразно, на основе 'эстетического отбора'. В сущности речь идет о формировании полового отбора каждый раз на новом уровне развития психики и эстетических способностей. Искусство, таким образом, рассматривается ею как один из доминантных расодифференцирующих маркеров, на основе которого происходит эволюционный отсев низших примитивных форм жизни. В коллективном исследовании, озаглавленном 'Новый ДНК-маркер как расово-диагностический признак', анализируется материал по получению нового генетического маркера САcf685 по 19-ой хромосоме, на основе которого величина генетического расстояния Gst между европеоидами и монголоидами (в данном случае чукчами) оценивается как шестикратная. Данный маркер признан как ценный в расово-диагностическом отношении. Ю. Д. Беневоленская в сообщении 'Феномен гармонизации черепной коробки' говорила о том, что на 'эволюционно продвинутых черепах' обнаружена параллельная специализация как по эволюционным, так и по расовым признакам. Это как раз вновь говорит о том, что эволюция не 'смывает' и не 'снимает' расовые признаки, но, напротив, ведет к их обособлению и закреплению. Каждый расовый признак, равно как и их совокупность, развиваются вместе с общим ходом эволюции, увеличивая различия между людьми. Чрезвычайно актуальную тему затронул А. Г. Гаджиев в своем выступлении под названием 'Раса, этнос и экономика'. Автор здесь ставит вопрос о сопоставимости и возможности влияния расовых особенностей на экономическое развитие и хозяйственный уклад каждого народа: 'С большой долей вероятности можно утверждать, что морфофизиологические особенности больших рас, в частности, особенности пигментации кожи, волос, росторазмерные различия легочного и кожного дыхания и т. д. обеспечивают представителям той или иной расы определенные преимущества в процессе трудовой деятельности в тех регионах (ареалах), в которых сформировалась та или иная раса. О разных особенностях (физиологических, психофизиологических и т. д.) представителей различных рас свидетельствуют прямо или косвенно достижения в различных областях профессиональной деятельности, искусства, физкультуры и спорта'. А теперь, если вспомнить выводы корифеев отечественной антропологии о том, что размер мозга у основных человеческих рас не подвержен количественному, а равно и качественному изменению, то в свете рассуждений автора доклада становится фатально очевидной судьба некоторых народов и рас в связи с тем, что никаких 'достижений в различных областях профессиональной деятельности' они никогда не имели и, следовательно, иметь не будут. Основные тезисы классической расовой теории вновь подтвердились самым очевидным образом. О существовании 'реальных расовых границ' на территории современной России говорил В. Е. Дерябин в своем сообщении 'Несколько примеров существования дискретных расовых вариантов в современном населении'. Огромный интерес представляет также выступление А. И. Дубова 'Что такое раса? , ибо, по его справедливому замечанию, этот базовый термин современной антропологии до сих пор четко и однозначно не определен. Как своеобразное дополнение в этом контексте можно рассматривать и выступление С. Г. Ефимовой 'Границы и возможности использования измерительных признаков черепа в разработке концепции расы'. Злободневную тему соотношения в антропологии чистой науки и ангажированной политологии поднял А. А. Зубов в докладе 'Сущность 'кризиса' расоведения'. Уже сама закавыченность слова 'кризис' в заглавии говорит о бескомпромиссности крупного ученого, подчеркивающего, что только начиная с 60-ых годов оформилось негативистское направление в отношении расовых классификаций и расоведения. Раса объявляется 'пустой категорией', якобы лишенной биологической основы. А. А. Зубов, так же как в свое время и В. П. Алексеев, подчеркнул, что подобная дискредитация строится на основе намеренного рассогласования данных антропологии и генетики. 'Все перечисленные положения, на которых базируются отрицания реальности рас, ошибочны, недостаточно обоснованы, либо тенденциозны и полностью игнорируют ценный положительный вклад расоведения в науку о человеке'. Этой же теме было посвящено программное выступление одного из лучших отечественных генетиков Ю. Г. Рычкова 'Генетические основы устойчивости и изменчивости рас', к огромному сожалению, безвременно ушедшему из жизни вскоре после конференции. Его доклад явился обобщением многолетних теоретических и практических исследований. В нем он говорил, что несмотря на то, что последние 35 лет генетика человека находится в разладе с антропологией, тем не менее, молекулярная генетика открывает все больше и больше 'так называемых ДНК-маркеров, которые могут считаться маркерами расовых различий'. Анализу этих новых расоводиагностических маркеров был посвящен доклад известного молекулярного биолога В. А. Спицына 'Эффективность разных категорий генетических маркеров в дифференциации крупных антропологических общностей'. Вполне логичным поэтому в контексте бескомпромиссности поставленной расовой темы выглядит и выступление Т. В. Томашевич 'Лучше считать различия рас реальными', в котором она отметила, что …именно на уровне больших рас обычно наблюдаются наиболее существенные различия: например, в распределении частот подглазничного и третьего решетчатого каналов черепа на уровне европеоидной и монголоидной рас, причем метисные группы занимают промежуточное положение. Признание реальности расовых различий имеет фундаментальное значение для развития такого раздела физической антропологии, как морфология'. Название доклада А. И. Козлова 'Учет расовых особенностей в превентивной кардиологии' говорит само за себя, ибо свидетельствует о глубоком понимании практической повседневной значимости расовых различий. Однозначность диагноза бывает только в морге. Если же эскулап действительно желает вылечить пациента, то должен учитывать норму реакции расовой принадлежности, которая будет неминуемо сказываться на всех обменных процессах. Клятва Гиппократа не противоречит расовой теории, но, напротив, оправдывает ее, ибо не чинить вред больному значит в первую очередь понять, что больные разных рас устроены по-разному. Ложный абстрактный общечеловеческий гуманизм здесь может привести лишь к легализации шарлатанства. С. А. Лимборская, О. П. Балановский, С. Д. Нурбаев в коллективной работе 'Молекулярно-генетический полиморфизм в изучении народонаселения: геногеография Восточной Европы' говорят о больших успехах, достигнутых в последнее время в расшифровке ДНК генома человека. 'В ходе этой работы было обнаружено большое количество высокополиморфных маркеров ДНК, пригодных для популяционно-генетических исследований. Изучая с помощью этих маркеров ныне живущие популяции, удается получить информацию об их генетической истории и в ряде случаев датировать — с той или иной вероятностью — важные события, связанные с происхождением человека, его рас и расселением человека в глобальном масштабе. Полученные результаты анализа сложного в расовом отношении региона Восточной Европы указывают на высокую разрешающую способность ДНК-маркеров при анализе генофонда'. Название доклада Т. В. Панасюка 'Раса и спорт: вклад в телосложение человека' столь же красноречиво, а Н. И. Халдеева развила другую весьма актуальную тему в сообщении 'Расовые компоненты антропоэстетического выбора варианта внешности у человека'. Здесь напрямую доказывается учение Чарльза Дарвина о том, что каждая раса имеет свой врожденный идеал красоты, и была обоснована современная гипотеза о связи популяционных эстетических предпочтений, как мужчин, так и женщин, с расовой дифференциацией. 'Антропологическая составляющая является ведущей в комплексе других параметров, будучи наиболее древней и стабильной характеристикой восприятия внешности'. По результатам этой эпохальной конференции был издан программный документ 'Проблема расы в российской физической антропологии' (М., 2002), который вполне может быть сочтен за официальную позицию отечественной антропологической науки. Так, в частности, Е. В. Балановская указала в своем докладе, включенном в общую редакцию, следующее: 'Объективная классификация индивидуальных генотипов по ДНК маркерам практически полностью соответствует расовой классификации'. Ее поддержала и Г. Л. Хить, в свою очередь указав, что каждая из крупных расовых групп человечества обладает неповторимой, только ей присущей комбинацией определенных частот ключевых признаков. Е. З. Година подчеркнула: 'Основные расовые различия в значительной степени формируются уже во внутреутробном периоде'. В том же духе следуют и доказательства Н. А. Дубовой: 'До настоящего времени нет ни одного (!) факта, когда очень темная пигментация кожи, свойственная экваториальным группам, была бы отмечена для индивидуумов, предки которых родились не на Африканском, Австралийском континентах или в Южной Азии. Точно также не отмечено появления светлокожего, светлоглазого населения в Африке или Южной Азии без притока имевших такие признаки мигрантов. Если среди представителей монголоидной расы эпикантус — один из самых характерных ее признаков — встречается в 20-100 % случаев, то среди европеоидов этот показатель варьирует от 0 до 10 % случаев. Прямые волосы распространены как среди монголоидов, американских индейцев, так и среди европеоидов, но у классических негроидов они не встречаются никогда. Для австралоидов, включая веддоидов, характерны широко— и узковолнистые волосы. Монголоидов и американских индейцев от европеоидов отличает значительная жесткость прямых волос (признак, который почти не встречается у европеоидов) . Итак, с помощью ярких и убедительных выступлений лучших отечественных антропологов и генетиков, мы убедились в том, что искусство, спорт, политика, все виды хозяйственной деятельности, а также брачный отбор супругов на основе эстетических предпочтений, содействуют не 'стиранию' и 'снятию' расовых признаков в процессе эволюции, но наоборот их выявлению, закреплению и обособлению, что опровергает беспочвенные доводы А. И. Ярхо и иных 'алхимиков' от теории 'плавильного котла'. Мировая история — это не снятие расовой проблемы, но ее неминуемое и постоянное обострение. ^ Стоит нам воздеть очи к небесам, как и там мы увидим сходную картину, ибо величественная мистерия теогонии — давней борьбы Богов — есть ни что иное, как квинтэссенция противостояния высших расовых эманаций. Каждая пядь галактического пространства на всех энергетических уровнях пронизана этой борьбой, ведущейся и на уровне бесплотных идей, и на уровне элементарных физических частиц. ^ Один из основоположников философской антропологии Арнольд Гелен (1904–1976) удивительно емко и точно сформулировал это вселенское правило, провозгласив: 'Единственная истина заключена в том, что всякая жизнь питается только жизнью'. Уместно также обратиться к программной работе 'Что такое расизм? известного современного 'нового правого' философа Алена де Бенуа. Большую часть своей работы он посвятил спору с популяционными генетиками, основной довод которых в пользу отсутствия рас, как мы помним, заключается в том, что на основе генетических маркеров якобы невозможно установить четкие границы между основными расовыми стволами. В ответ на это Де Бенуа указывает: 'Если оперировать только генетическими частотами, окажется, что 'близость' между человеком и шимпанзе гораздо больше, чем между шимпанзе и гориллой, и даже больше, чем между некоторыми группами людей'. Суть заключается в том, что генетики произвольно используют 'генетические расстояния' между генофондами популяций, а не между расовыми группами, как того можно было бы от них ожидать. Получается, что антропологи начинают изучение рас с обычного визуального восприятия внешних описательных признаков, в то время как популяционные генетики сами 'конструируют' в своем мозгу популяции, которые вовсе не соответствуют реальному существованию расовых границ. Таким образом, они просто игнорируют данные биотипологии , на чем, собственно, и основана расовая классификация. С таким же успехом можно объявить, что в некоем речном бассейне нет отдельных рек, на том лишь основании, что во всех них течет вода и все они впадают в одно море. Если анализ 'ДНК-маркеров' не способен различить малайца и негра, то это проблемы частного метода, но не науки расологии как таковой. По меткому определению де Бенуа, популяционные генетики впали в 'оптическую иллюзию', создавая свои искусственные популяции, которые являются моделями, а не реальными объектами физической антропологии. 'Генетики могут сколько угодно твердить, что генофонды не обязательно соответствуют фенотипам, на улице мы встречаем не генофонды'. Если же они и дальше будут продолжать морочить нам головы фантомами своих 'популяций', то мы будем вынуждены обратиться за помощью к более древним и натуралистическим методам расовой дифференциации. Известный советский антрополог и гематолог Б. Н. Вишневский в своей брошюре 'Человек, как производительная сила' (Ленинград, 1925) писал: 'Насекомые различных рас выказывают отличия, обусловленные химизмом крови хозяина. Так, наружные паразиты японцев отличаются от обитающих на европейцах. Изучение насекомых с представителей различных рас поможет разобраться в вопросе о родственных связях племен'. Вши и прочие паразиты, в отличие от 'академических ученых', отличаются большим 'знанием жизни', тонко улавливая различия в качестве крови, которую они сосут. Наконец, с помощью этих кровососущих можно решить затянувшуюся дискуссию о 'высших' и 'низших' расах у людей так же просто, как при беглом осмотре заключенных в камере без труда можно определить по их расположению на нарах занимаемое ими место в иерархии криминального мира. Современная фотосъемка с высокой разрешающей способностью позволяет сфотографировать насекомых различных рас и предъявить их изображения популяционным генетикам с целью доказательства существования очевидных различий между расами. Наконец, еще в 1855 году Христиан Баумгартнер высказывался за происхождение человека от нескольких различных пар прародителей, основываясь на существовании чрезвычайного числа человеческих паразитов: 'Будь эти паразиты первоначально на одной паре, эта пара должна была бы погибнуть, а с ней вместе и все паразиты'. А известный французский антрополог Жан-Жозеф Вирей в начале XIX века писал: 'Известно, что точно так же, как каждый вид млекопитающих, птиц и так далее часто имеет своих насекомых-паразитов, которые обнаруживаются только у него одного, также они имеются и у негров: у них есть своя вошь, совершенно отличная от вши белого человека. 'Негритянская вошь' имеет треугольную голову, бугорчатое тело и черный цвет: такой же, как у негров'. Польский антрополог Людвик Крживицкий в начале ХХ века проводил опрос людоедов в самых различных частях света, и все поедатели человечины, не моргнув глазом, клялись исследователю, что различают расы по вкусу. Очевидно, они тоже были бы возмущены и раздосадованы утверждениями популяционных генетиков, оскорбивших их утонченные вкусы. Во второй половине XIX века основатель Немецкого антропологического общества Рудольф Вирхов (1821–1902) говорил: 'Человек точно так же может происходить от свиньи или слона, как и от обезьяны', — потому что, по его мнению, при желании и в баране, и в слоне можно обнаружить черты сходства с человеком. Следует заметить, что 'свиная теория антропогенеза', по выражению Вирхова, стараниями современных генетиков получила фактическое подтверждение, ибо многие донорские 'запасные' органы для людей теперь берут именно от трансгенных свиней, а не от обезьян, как этого можно было бы ожидать согласно уверениям традиционных эволюционистов. С. В. Васильев с своей статье 'Теория антропогенеза и видообразование' (Вестник антропологии № 4, 1998) вынужден признать, что на сегодняшний день нет единой общепринятой 'модели эволюции человека'. Кроме того, в данной работе подчеркивается, что современная эволюционная теория допускает сосуществование в одно и то же время и в пределах одной экологической ниши 'гоминид, находящихся на разных ступенях видообразования'. То есть, выражаясь словами классической расовой теории, нет ничего противоестественного в сосуществовании 'высших' и 'низших' рас в одно время и в пределах одного 'жизненного пространства'. В этом же контексте весьма показательна совместная работа Г. Л. Хить и Б. Кейта 'Дерматоглифическая дивергенция основных расовых ветвей человечества' (Расы и народы. Вып. 11, 1981). В ней авторы недвусмысленно заявляют: 'Индивидуальные профили кожного рисунка трех расовых групп свидетельствуют о неповторимости каждой из них. Возможность выделения сходных вариантов совершенно исключается. Европеоиды и монголоиды имеют противоположные сочетания признаков, являя собой некое подобие 'двойной спирали'. Негроиды же по всем, без исключения, признакам занимают крайнее положение. Монголоиды являются менее стабильной расой, чем европеоиды. Что же касается негроидов и европеоидов, то их объединение в единый западный ствол по данным кожного рельефа невозможно'. Крупнейший отечественный авторитет в области биохимии человека В. А. Спицын также подчеркивает: 'Каждая из крупнейших рас обладает характерным, свойственным лишь ей одной генным комплексом гаммоглобулинов и щелочной фосфатазы плаценты'. Далее Г. Л. Хить и Б. Кейта в своей статье делают совершенно шокирующий вывод: 'Поскольку признаки различных систем организма эволюционировали с различной скоростью, менявшейся к тому же в зависимости от конкретных условий, возраст формирования расовых взаимонезависимых систем заведомо не может быть одинаковым'. Итак, авторитетные ученые утверждают, что все основные человеческие расы имеют не сводимые друг с другом качественные генетические характеристики, различный возраст и темпы эволюции. Мало того, единая эволюционная модель для различных рас вообще отсутствует, а практическая медицина и трансплантология показывают, что свинья имеет больше основания считаться ближайшим родственником человека, чем приматы. Кстати, именно свинья обладает среди всех млекопитающих одним из наиболее высоких коэффициентов интеллекта, что вновь не противоречит изысканиям гуманистов-прогрессистов, связывающих развитие земных форм жизни с усложнением высшей нервно-психической деятельности. Поэтому в соответствии с вышеизложенным нам кажется безосновательным и неправдоподобным говорить о 'некоем едином человечестве' как о высшей ценности, ибо это то же самое, что предположить существование на теле одного человека фрагментов кожи разных рас и разные формулы биохимического обмена в разных частях одного тела. Критерий ценности не может возникнуть из безвоздушного пространства. Этическая ценность — это квинтэссенция физического бытия, а бытие наше разделено вечными границами рас, преодолеть которые не дано ни одному нарушителю законов жизни. Сегодня нам это кажется вполне естественным и очевидным, что культурологи, обществоведы и представители средств массовой информации, ежедневно рассуждая о насущных проблемах, все время апеллируют к категории ценности, как к некоей истине в последней инстанции. И при этом чаще всего ссылаются на некие 'общечеловеческие ценности'. Но в действительности ценность как философская категория была обоснована сравнительно недавно, лишь в конце XIX века. Мало того, она не соотносилась тогда с неким абстрактным 'общечеловечеством', напротив, ей придавалось конкретное расово-биологическое значение. Крупнейший французский психолог Теодюль Рибо (1839–1916) в своей книге 'Логика чувств' (СПб., 1905) указывал: 'Так как анализ ценностей приводит нас к самым общим и элементарным проявлениям психофизиологической жизни, то вполне естественно корень их искать в биологии. Верным объяснением является то, которое сводит ценности к родовым функциям жизненной деятельности, то есть к постоянному способу реакции первичных элементов, к простейшим процессам; которое выводит понятие ценности из принципа органического самосохранения. Так как есть разница в организации между отдельными индивидуумами, то этим и объясняется индивидуальное несходство в оценке ценностей'. Известный немецкий философ Мориц Эйслер (1818–1890) также подчеркивал, что 'наша умственная деятельность не создает ценностей, она только раскрывает перед нами уже существующие ценности, которые имеют биологические основания'. Французский философ Габриэль Тард (1843–1904), который специально разрабатывал 'теорию ценностей', писал: 'Ценность не существует вне нас, нашей субъективной жизни, так как каждая эмоция закреплена наследственностью'. По общему признанию, первым, кто в новейшее время обосновал понятие 'ценности', является немецкий философ и естествоиспытатель Рудольф Герман Лотце (1817–1881). Другой титан философии Вильгельм Виндельбанд (1848–1915), глава Баденской школы неокантианства, указывал: 'С тех пор, как Лотце энергично выдвинул вперед понятие ценности и поставил его во главе как логики, так и метафизики, часто делаются попытки установить 'теорию ценностей', как новый вид философской основы науки. Философия не должна быть копией мира, ее задача — доводить до сознания людей те нормы, от которых зависит ценность и значение всякого мышления'. В свою очередь один из основателей современной социологии познания Макс Шелер (1874–1928) развил феноменологическое направление в 'теории ценностей'. Согласно его концепции следует различать ценности и их носителей. Ценности Шелер определял как объективные феномены, не зависимые от сознания субъекта и от предметов, в которых они проявляются. Но объективным феноменом, не зависящим от субъекта, является его расовая принадлежность. А различия в системах ценностей основных рас человечества, согласно логике Теодюля Рибо, естественным образом обусловлены различиями в организации их представителей. Прекрасный немецкий философ-неокантианец Генрих Риккерт (1863–1936), разработавший концепцию различия в системах ценностей естественных и гуманитарных наук, в своей книге 'О системе ценностей' писал: 'Философия должна возвести в сверхисторическую ценность находимый ею в существующих культурных благах материал'. Такой сверхисторической ценностью и является раса, которая только сама для себя составляет причину, следствие и этическое мерило. Расовый взгляд на историю поэтому подразумевает субъективизм, но в то же время раса является объективной данностью в генетическом и антропологическом смысле. Это видимое противоречие легко снимается с помощью логического определения, соединяющего выводы как естественных, так и гуманитарных наук. Аксиологическое учение о ценностях непротиворечиво распространяется на область позитивной антропологии. Генрих Риккерт справедливо отмечал, что 'там, где нет ценностей, там нет и науки'. Поэтому с точки зрения интеграции философии истории и естествознания мы даем такое определение: ^ Последователи Риккерта развили аксиологию — науку о ценностях — именно в ХХ веке, когда со всей остротой встала проблема этической оценки научно-технического прогресса. Карл Ясперс писал: 'Научное знание, как таковое, не представляет собой никакой действительной ценности'. В том же ключе высказывался и философ Ральф Бартон Перри: 'Как чистая наука, так и общая технология полезны, но безразличны к целям, которым они служат'. Все это в полной мере относится ко всему комплексу естественных и гуманитарных наук, ибо их достижения оказываются бессмысленными и бесполезными, если не служат высшей объективной ценности, переживаемой и оцениваемой нами субъективно, мерилом чего и является раса . Поэтому философ-инструменталист Джон Дьюи подчеркивал: 'Проблема восстановления единства и сотрудничества между убеждениями человека о мире, в котором он живет, и его убеждениями о ценностях и целях, которые должны направлять его поведение, является наиболее глубокой проблемой современной науки'. Чрезвычайно точно и остроумно высказывание английского писателя Оскара Уайльда: 'Если человек не джентльмен, то излишние знания идут ему только во вред'. Ваш покорный слуга общался со многими антропологами, генетиками, биологами, психологами и представителями смежных наук, которым было совершенно чуждо понятие о ценности и гражданском долге. Для них, специалистов, проблема собственной расы не представляет никакого интереса. Меж тем великий английский ученый и философ Карл Пирсон, с упоминания которого мы начали нашу работу, вводную главу в своем программном сочинении 'Грамматика науки' (1911) назвал так: 'Наука и обязанности гражданина'. ^ Отечественная наука, являясь передовой во многих отношениях, тем не менее, наследственно страдает аксиологической импотенцией , прикрывая свой недуг фиговым листком непредвзятости академического естествоиспытателя. 'Свободен от оценки' — этот лозунг сделался модным в современных научных кругах. Но ведь даже стервятник, пожирающий падаль, не свободен от системы ценностей. Моральная стерильность — это еще одна иллюзия. В связи с этим можно вспомнить высказывание Риккерта, что 'этическая ценность связана прежде всего с волей', а также слова Дьюи: 'Желание является пружиной, приводящей в действие механизм оценки'. К этому следует добавить и афоризм Перри: 'Мои интересы — это я сам в глубочайшем смысле'. Выдающийся английский философ и математик Альфред Норт Уайтхед (1861–1947) также утверждал, что 'в отрыве от действительности активность отделена от ценности, ибо только действительность представляет ценность'. Кроме того, 'фактором принудительного детерминизма, существующего в универсуме', он назвал неизбежную субъективность постижения бытия, вытекающего из объективного существования различных рас, относимых им к категории 'непреходящих объектов'. Вновь мы убеждаемся в том, что с точки зрения теории познания раса — это надисторический субъект исторического процесса. Именно этого глубочайшего субъективного расового смысла, порожденного волей и интересом, и недостает отечественной антропологии. Основоположник расовой гигиены Альфред Плетц (1860–1940) писал: 'Всюду, где этик ищет расположенную вне личности, не трансцендентную опорную точку человеческих действий, где политик борется за основные жизненные интересы, конечным объектом, сознательно или бессознательно, всегда является органическое целое жизни, представленное расой'. Один из ведущих расовых философов ХХ века Фриц Ленц (1887–1976) также не случайно свое программное сочинение назвал 'Раса, как основной оценочный принцип'. В нем он отмечал: 'Раса — носитель всего, и личности, и государства, и народа, из нее исходит все существенное, и она сама — суть. Она не организация, а организм… Вне нашей воли к ценностям понятие ценности теряет свое значение. Звезды нашей судьбы — внутри нас. Обоснования нашего высшего идеала — в нашей собственной сущности.(…) Как для счастья отдельных людей, так и для всеобщего счастья постоянной основой служит здоровье расы. Выродившийся народ неизбежно несчастен, даже обладая всеми сокровищами мира. Не раса нужна нам ради счастья, а счастье ради расы'. Поэтому с позиций расовой аксиологии , то есть именно расовой системы ценностей, уже совершенно не составляет никакого труда научно квалифицированно ниспровергнуть один из самых грандиозных мифов христианской догматики и современного либерального просвещения — миф о видовом единстве человечества. Homo sapiens — это химера, коллаж, безграмотная подделка для доверчивых любителей усредненного универсализма. |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям