В предопределении психических расстройств
|
|
Скачать 7.09 Mb.
|
Транзактные терапевты считают, что будучи взрослым, каждый несет в себе определенный набор запретов и разрешений, запечатленных в состоянии Ребенка. Решения, которые принимаются в ответ на эти послания, служат основной составляющей фундамента жизненного сценария. Жизненный сценарий индивида состоит из ряда ранее принятых для себя решений. Эти решения принимаются ребенком в ответ на сценарные послания о себе, других людях и мире в целом. Сценарные послания исходят главным образом от родителей ребенка. Весь комплекс из запретов и разрешений в сочетании с принятыми на их основе ранними решениями транзактные терапевты называют собственно сценарием. Действуя по сценарию, индивид неотступно придерживаемся младенческих решений. Когда он был маленькими, эти решения представлялись ему наилучшими из возможных путей к выживанию и удовлетворению своих потребностей. Будучи взрослыми, он в состоянии Ребенка все еще продолжает считать, что так оно и есть (Stewart I, Joines V. TA Today. 1987). Концепция жизненного сценария служит средством, позволяющим понять, почему люди ведут себя так, а не иначе. Такое понимание особенно необходимо в случаях, когда исследуется мучительные или саморазрушительные формы поведения. При анализе обнаруживается довольно часто сценария «запрет на жизнь». Специалисты по транзактному анализу считают, что транзактный анализ призван излечить первоначальную травму и освободить индивида от забрасывания в сцены детства, которые он использует во взаимодействиях с окружением. Он позволяет индивиду обрести способности иметь дело с ситуациями здесь и сейчас, используя все наличные у него возможности взрослого человека. Развитие в большой степени зависит от взаимодействия с социальной средой (Ковалев В.В., 1981). Отрицательное влияние порождает типы нарушения поведения (Дженкинс., цит. по Семке В.Я., 2003): гиперкинетические реакции, реакция ухода (аутистического характера), тревоги, бегства, «необщительная агрессия», групповые нарушения. В семейном процессе очень часты и многообразны конфликты и, избежать их очень трудно. Родители часто используют детей в борьбе между собой. Они порождают «вынуждающие формы поведения ребенка» (Aquili E., Langhlin C., MeManus J., 1979; Johnson J.H., 1986). От рождения человек не тот, кем он становится в результате воздействия семьи, говорил Кербиков (Кербиков О.В., 1962). Родители отягощают своих детей не только неблагоприятной наследственностью, но и дурным воспитанием (Вагнер-Яурегг). Для своего члена дисфункциональная семья создает: а) состояние постоянного психологического давления, трудного или даже безвыходного положения; б) наличие препятствий для проявления чрезвычайно важных эмоций и чувств; в) препятствия для удовлетворения важнейших потребностей; г) создает и поддерживает внутренний конфликт (цит. по Семейная психотерапия 2000). ^ Выделены три типа влияния семьи на формирование личности (основные механизмы): 1)фиксация форм поведения путем подражания; 2) закрепление негативистических реакций; 3) прямое культивирование реакций ребенка (Гиндикин В.Я., 1963). Установлено неблагоприятное влияние ригидности у родителей (склонны к фиксированным формам поведения, персеверациям, стереотипности реагирования на незначительные события) на формирование истерических состояний у детей (Авдеенок Л.Н., 1996, цит. по Семке В.Я., 1999). Ригидный стиль воспитания выступает в качестве средового фактора в 70% наблюдений (Семке В.Я., 1999). Матери и отцы выходцы из социопатических и алкоголизирующихся семей, имеют ограниченный эмпатический потенциал, слабую заинтересованность нуждами окружающих, эгоцентричность, стойкие тенденции к манипулятивному поведению. Весь психогенный комплекс воздействует на ребенка и оказывает существенную роль в формировании патологического склада характера и психических расстройств (Вострокнутов Н.В., 1996). Отмечены психологические типы матерей, у которых дети - невротики (Захаров А.И., 1988): «Царевна Несмеяна», «Снежная королева», «Спящая красавица», «Суматошная мать», «Наседка», «Вечный ребенок». Неправильные воспитательные воздействия приводят к вторично невротической фиксации функционального первичного соматогенного расстройства c активацией регрессивно-невротических механизмов (Stutt H., 1967). M. Schur (1955), предложил теорию психосоматического симптомообразования. A. Mitscherlich (1953), считал, что при потере ребенком значимого объекта происходит обеднение его «Я» и возникает психосоматическое расстройство. F. Alexander (1951), пришел к выводу, что психосоматические расстройства возникают от длительного психоэмоционального напряжения. F. Deutsch (1954), считал, что нарушения физиологических функций происходит в ответ на различные стрессы. По Wolff H., Grace W., Graham D. (1952), имеет значение ситуация, на которую индивид реагирует психологически. Распространенность психосоматических расстройств, вследствие психогений не только значительна, но и постоянно увеличивается (Исаев Д.Н. и соавт., 1996). Особую роль играют психические травмы в раннем детском возрасте (Lebovici S., 1977, цит. по М.И. Буянов 1970). Эмоциональные травмы сказываются на психическом развитии (Corboz, Sumer and Mejers цит. по Stutt H., 1967). ^ Выделяются виды насилия (Никол Р., 2001): Физическое насилие: избиение, удушение, ожоги или причинение другого физического вреда. Эмоциональное насилие: дурное обращение с ребенком, которое вызывает серьезное и устойчивое негативное воздействие на эмоциональное развитие. Ребенок ощущает постоянный страх или опасность от поведения родителей. Неспособность одного из родителей защитить ребенка от насилия со стороны другого родителя (чаще отца), считается как активное насилие. ^ : неудовлетворение физических и психологических потребностей, что приводит к серьезным нарушениям в здоровье и развитии. Родители не предоставляют необходимого питания, одежды, не защищают от физического вреда или опасности или не обращаются в необходимых случаях за медицинской помощью. ^ : принуждение и склонение к сексуальным действиям в различных проявлениях. Каждый год 1 ребенок из 1000 становится жертвой серьезного сексуального насилия. Один из 10000 детей – такова минимальная оценка детской смертности от насилия. Согласно оценкам у 10% умственно отсталых детей задержка развития стала результатом насилия со стороны близких (Никол Р., 2001). Следствием насилия в раннем возрасте является развитие боязливости, амбивалентности, псевдоаутизма, заниженной самооценки, нарушения «Я-концепции», чувство вины, депрессия, трудности в межличностных отношениях и сексуальные дисфункции, и в конечном итоге формирования соответствующего личностного радикала по тормозимому типу или второй вариант – расторможенность и формирование личностного радикала типа неустойчивого. Насилие в раннем детстве приводит к серьезным проблемам в последующем становлении навыков социального взаимодействия. Другими авторами (Платонова Н.М., Платонов Ю.П., 2004) выделяются типы психологического насилия: 1) ^ – игнорирование его потребности в безопасности, поддержке, одобрении, общении; проявляется в неспособности родителей выражать привязанность, любовь и заботу о нем; 2) Отвержение – публичное унижение ребенка, предъявление чрезмерных, не соответствующих его возрасту и возможностям требований, публичная демонстрация отрицательных поступков и качеств ребенка, постоянное аппелирование к чувству вины, стыда, жесткая критика; 3) Угрозы и терроризирование – унижение достоинства ребенка, угрозы наказанием, побои, угрозы насилием, оскорбление, использование ненормативной лексики в адрес ребенка; 4) Изолирование – ограничение социальных контактов ребенка со сверстниками, родственниками или другими значащими взрослыми, принудительное пребывание дома вплоть до перевода на домашнее обучение; 5) Развращение – создание мотиваций асоциального поведения, на воровство, проституцию, употребление алкоголя и наркотиков. В некоторых семьях в качестве дисциплинарных мер используется различные предметы для физического насилия, которое почти всегда сопровождается словесными оскорблениями. Телесные наказания приводят к нарушению физического здоровья, а сочетание с другими типами насилия приводит к тяжелой общей травматизации. Выделяются характерные особенности психического состояния и поведения детей разного возраста, подвергающихся насилию (Дамон Л., Мэнделл Дж., и др., 1998; Руководство по предупреждению насилия над детьми 1997): - дети до шести месяцев не улыбаются, малоподвижны, безразличны к окружающему, у них отсутствуют практически реакции на внешние стимулы; - от полугода до полутора лет дети боятся родителей и физического контакта с любым взрослым, настороженны, постоянно капризничают, проявляют явный испуг, если взрослый хочет взять их на руки; - дошкольники (от трех до шести лет) проявляют чрезмерную уступчивость и заискивающее поведение во взаимоотношениях с взрослыми, агрессивны, лживы, замечены в воровстве, жестоки по отношению к животным и младшим, очень болезненно реагируют на малейшее замечание. Их реакция на боль пассивна. - младшие школьники бояться после школы идти домой, и выискивают для себя множество убедительных причин для позднего появления дома. Одиноки, у них отсутствуют не только друзья, но и приятели. Они понимают, что действия их родителей по отношению к ним незаконны и по причине страха, осуждения со стороны сверстников, они скрывают истинные причины собственных травм; - подростки выражают свой протест случаями насилия, побегами из дома, суицидальными попытками, употреблением алкоголя, криминальным поведением. Особое внимание авторами уделяется феномену нарушения физических и эмоциональных границ как последствия насилия, в результате которого травматический опыт в дальнейшем воспроизводится в течение жизни. Формируется нарушение отношений с собственным телом, которое включает не только изменение позитивного отношения к нему, но и искажение телесной экспрессии, стиля движений. Главным последствием детской сексуальной травмы исследователи считают утрату базового доверия к себе и миру. Опыт жертвы в каждом из случаев пережитого насилия является многомерным, мультимодальным. Для ребенка, пострадавшего от инцеста, неизбежным является сопутствующее ему разрушение чувства любви и доверия. Манипуляторское отношение, а зачастую и запугивания со стороны родителя-насильника квалифицируется как психологическое насилие. Дети и взрослые - жертвы изнасилования, часто переживают и физическое насилие (избиение) и эмоциональное (угрозы убить или покалечить). Английский исследователь проблемы сексуального насилия в семье П. Дейл полагает, что в основе любой формы насилия, в том числе и сексуального, лежит эмоциональное насилие, депривация, отвержение, которое автор называет "особенно коварным" и "причиняющим значительный ущерб развитию личности". Исследования подтверждают цифру 70-95% случаев личностей с нарушением в виде «расщепленной личности», которые в детстве столкнулись с серьезным физическим или сексуальным злоупотреблением (Putnam, 1989). Изучение роли сексуального насилия со стороны психологов, по мнению Ильиной С.В. (1998) началось только в 60-е гг. ХХ столетия в связи с общественным признанием проблемы использования родителем ребенка в качестве сексуального объекта. Как отмечает С. Палмер до этого времени существование феноменов инцеста, и изнасилования фактически отрицалось и сопротивление ведущимся исследованиям было огромно. Кроме того, по свидетельству К. Колла и соавт. отсроченные последствия насилия, пережитого в детстве, лишь в последнее время становятся объектом эмпирических исследований в психологии. Большая часть публикаций по этой тематике представляет собой описание психотерапевтических клинических случаев, отсутствует корреляционный анализ, недостаточно статистических данных Традиционно основное внимание уделяется инцестуозному паттерну "отец - дочь", который описан и исследован наиболее полно (Курасова Н.В., 1997; Луковцева З.В., 2000; Механизм инцестного поведения //Российский психиатрический журнал, № 1, 2000. С. 6-14.). Сравнительно мало работ касаются иных форм сексуального насилия, в частности, плохо изучены последствия сексуального насилия для мальчиков. Разноречивость исследовательских данных, в том числе и статистических, обусловлена также и отсутствием универсального представления о том, что считать насилием (Дети и насилие. Материалы международного семинара «Права ребенка: проблемы насилия над детьми». Минск, 1998). 75 % пациентов с пограничным личностным расстройством сообщают о фактах инцеста. Дж. Брайер, М. Нельсон, А. Миллер и Т. Кролл отмечают, что сексуальное насилие в детстве пережили 86 % опрошенных больных с этой патологией, по сравнению с 26 % больных другими расстройствами. В исследовании Р. Огата обнаружено, что в экспериментальной группе пациентов с пограничным личностным расстройством 71 % имеют случаи сексуального насилия в детстве, тогда как в контрольной группе больных эндогенной депрессией эта цифра составляет лишь 21 %. Однако ряд авторов утверждают, что лишь сексуальное насилие, пережитое ребенком, специфическим образом связано с формированием пограничной личностной структуры, но не сочетание физической и сексуальной травмы (Брайер Дж., и соавт., 2003). Защитой от насилия для личности становится диссоциация. «Так как тело подвергается насилию, и жертва не в состоянии предотвратить это, единство личности сохраняется путем отщепления «Я» от собственного тела (Levy F., 1995). Результатом становятся переживание "оцепенения", "омертвения", дереализация (ощущение нереальности происходящего) и частичная амнезия. Этот процесс описан Р. Д. Лэнгом как модус поведения ребенка-шизофреника в семье - "стратегия, придуманная человеком для того, чтобы жить в непригодной для жизни ситуации - стремление умереть, чтобы выжить". Таким образом, феномены психологического насилия, к которым в настоящее время относят неадекватные родительские установки, эмоциональную депривацию и симбиоз, унижение и угрозы, словом, все, что нарушает отношения, или, напротив, насильственно их фиксирует, играют важную роль в этиологии личностных расстройств. Социуму свойственно отрицать роль своих злоупотреблений в развитии психической дисгармонии человека, ведь придется взять за это ответственность. «Запретные темы» - насилие, запрет и фрустрация в удовлетворении потребностей, и другое избегается в обсуждении. Современное общество предпочитает ничего не слышать обо всем этом. Сексуальное злоупотребление – явление давно обычное и инцест встречается достаточно часто для того, чтобы вызывать серьезные социальные последствия. Эти факты значительно более часты среди личностей, находящихся именно под клинической опекой (до 50-70% фактов сексуального использования, по данным Brier & Runtz, 1991), а степень психической травмированности оказывается очень серьезной. Исследования, базирующиеся на различных критериях, дают чрезвычайно широкий разброс результатов относительно распространенности сексуального насилия в семье. В последние годы эти цифры колеблются от 6 до 62 % применительно к женщинам и от 3 до 31 % - к мужчинам в Европе (Тейлор Г., 1988). В России показатели такого рода еще более противоречивы и неоднозначны. По утверждению И. С. Кона, криминальная статистика не заслуживает доверия, так как приуменьшает реальные цифры до 5-7 %. При использовании анонимных опросов эти цифры возрастают до 15-17 %. Опросы подростков, живущих в крупных российских городах (Москва, Санкт-Петербург, Воронеж, Нижний Новгород), проводившиеся в 1993-1995 гг., показали, что жертвами сексуального насилия стали 22 % девочек и 2 % мальчиков (Дети России: насилие и защита. Материалы Всероссийской научно-практической конференции., 1997). Ежегодно в России 17 тыс. детей разного возраста становятся жертвами насильственных преступлений, из них 2 тыс. детей оказываются жертвами убийств. Более 10 000 несовершеннолетних становятся инвалидами в результате совершения против них преступлений. При этом от 30% до 50% детей убито родителями или лицами их заменяющими (цит. по Насилие в семье: особенности психологической реабилитации. 2004). Отсутствие четкого определения, дифференцированных критериев, отделяющих насилие от ненасилия, порождает не только методологические проблемы, но и множество других, не менее актуальных. Поскольку не существует ни единой теоретической парадигмы, ни единой исследовательской линии изучения насилия, различие точек зрения зачастую обусловлено разницей в терминологии и описываемой феноменологии, тогда как за пределами внимания остаются базовые, синдромообразующие факторы. ^ Диагностика особенностей детей, которые живут в ситуации насилия, выявили следующие особенности: длительно сохраняющееся подавленное состояние; склонность к уединению; агрессивность; отсутствие навыков и умений для налаживания взаимоотношений с другими людьми; неумение общаться; угрозы или попытки самоубийства; высокий уровень тревожности; нарушения аппетита; низкая самооценка; плохая успеваемость и др. (Захаров А.И., 1998; Насилие в современном мире. Тезисы международной конференции 1997). Жестокость по отношению к детям проявляется слишком часто (Ross et al., 1991, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004). Патологичным является усиленный контроль родителей за ребенком и тонкое подавление его независимых устремлений. Р. Никол (2001), говорит, что изучение насилия в раннем детстве требует принятия «Закона о защите детства». Масштаб насилия в отношении детей привел к тому, что в западных странах ведущими органами в деле защиты детей стали социальные службы местных органов власти. Министерством здравоохранения Англии даже опубликован в 1999 году документ «Совместная работа в целях защиты детей» (Никол Р., 2001). Понимание всей патогенности ранней детской психической травматизации, даже в ее относительно мягких, формах, понимание рокового, подчас неизгладимого отпечатка, который травматизация накладывает на всю последующую жизнь, (этот отпечаток проявляется спустя многие годы и даже десятилетия), было достигнуто недавно (Рожнов В.Е., 1979). У ребенка приспособительная реорганизация психологических структур, способных устранять патогенное влияние психической травмы, психогений незрелая. Ребенок перед травмой психологически безоружен, совершенно незащищен. Он не способен травму «измерить», чтобы убедиться, что она незначительна, не способен ее устранить путем психологической переработки. Для ребенка психической травмой является насилие, горе, связанное с отвержением, потерей, которые ему приходится переживать в процессе сепарации/индивидуации (Masterson J., 1981.; и др.). Травмами могут быть случаи сексуального домогательства, жестокое телесное обращение, и даже "всего лишь" душевная жестокость и холодность, когда детям, например, дают понять, что они не желанны, что они всем мешают, действуют на нервы и т.д. Первичным здесь является внешняя травма, вторичным - психическая, т. е. травматизация внутренняя; иными словами первично - повреждение, вторичен - сам вред (Schaden). Этот вред может состоять в недостатке заботливого обращения, или в избытке травматизирующих событий, результатом которых будет тревога, волнение, реактивная ярость. Эти аффекты, могут и не выражаться открыто, и тогда они влияют отрицательно на развивающуюся детскую личность. Результатом окажется "торможение в развитии" или "детские неврозы". У ребенка появляются: неопрятность, крайнее упрямство, апатия, а позднее и трудности в процессе обучения. На неблагоприятную ситуацию дети реагируют по-разному. Многие уходят в себя, погружаются в мечтание и грезы, строят воображаемый мир (Asperger H., 1968; Kanner H.E., 1943). Л. Янг описывает характерный для посттравматического стрессового расстройства симптомокомплекс, трактуя психическую травму как «угрозу жизни или физической целостности» (Young L., 1992). В результате травматических воздействий, происходит внутреннее разделение, расщепление их целостного психосоматического «Я» (Winnicott D.W., 1960). Следствием нарушения этой целостности становится отпечаток травматического опыта в телесных ощущениях и восприятие своего тела и мира как «опасного, поврежденного или мертвого» (Young L., 1992). Нередко тяжелые переживание вытесняют, разрушают известные психологические свойства, необходимые для жизни. Отмечается утрата приятных, чувственных, проприоцептивных ощущений. Снижается способность к словесному описанию своих чувств, символообразованию и воображению. Ребенку необходимо (требуется) чтобы его любили, им руководили, защищали от чувства ненужности и одиночества. Чтобы справиться с ощущением недостаточной безопасности, беспомощности и враждебности, ребенок вынужден прибегать к защитным стратегиям. Формируются стратегии оптимизации межличностных отношений, направленных на снижение тревоги и достижение чувства безопасности: 1) ориентация на мать приводит к формированию стиля взаимодействия с преобладанием зависимости, нерешительности, беспомощности («если я уступлю, меня не тронут»); 2) ориентация от людей с формированием «мне все равно». Просматривается ошибочная установка, что в случае отстранения от происходящего вокруг «со мной все будет в порядке»: отсюда стремление к уединенности, самодостаточности, независимости; 3) ориентация против людей – становление враждебного типа: стремление к доминированию, враждебности, эксплуатации («если у меня есть власть, меня никто не тронет»). Длительное пребывание в условиях социально-неразрешимой ситуации неизбежно сказывается на основном стержне, ломая или искажая ее прежнюю структуру. При гиперопеке с навязыванием строгих директивных правил, ограждением от мнимых опасностей формируется сверхосторожная личностная структура, личность, панически боящаяся ответственности, жизни, живущая в мире надуманных страхов и неуверенности в собственных силах, стремящаяся к сохранению длительных симбиотических отношений. Психическая травма и психогении в раннем возрасте вызывают травматическое повреждение ранних этапов развития (иногда из-за нарушения объектных отношений в диаде “мать-дитя”), приводя к формированию дефектов в базовых функциональных системах. Дефекты в психических структурах (Balint М., 1968), возникают в результате базовых нарушений (Концепция базисного нарушения выдвинута G. Gross и G. Huber (1985), и относятся к области ранних нарушений во взаимоотношениях матери и ребенка (Калшед Д., 2001; Томэ Х., Кехеле Х., 2000; Тэхкэ В., 2001). Нарушения материнского отношения и его коррекция изучались многими исследователями (Скобло Г.В., Дубовик О.Ю., 1992; Брутман В.И. и соавт., 1995; Wadsby M. et all., 1996). Серьезным фактором риска является послеродовая материнская депрессия (Скобло Г.В., Циркин С.Ю., 1995). Авторами отмечается, что мало разработана проблема взаимоотношений «мать-дитя». В течение последних 10 лет этому аспекту придается важное значение. Он даже считается ведущим в генезе ряда психических расстройств (Кирпиченко Е.И. и соавт., 1982; Скобло Г.В. и соавт., 1985). Идет обсуждение психосоциальной модели передачи психических расстройств (Bifulco A. at all, 2002). Отсутствие эмоциональной поддержки ребенка со стороны родителей нарушает его развитие, что сопровождается различными нарушениями: 1) в аффективной сфере – нарушения проявляются в подавленном состоянии, беспокойстве и высоком уровне тревожности, невротических страхах, сниженного эмоционального фона; 2) в когнитивной сфере – нарушения проявляются задержкой интеллектуального развития, нарушение внимания, плохой памятью; 3) в поведенческой сфере – делинквентное и девиантное поведение, замкнутость, агрессивность, отсутствие потребности в формировании взаимоотношений со сверстниками. Условия воспитания в неполной семье, а вернее назвать, в патологической семье сопровождается большим классом событий, которые объединены под названием депривация. Выделяют сенсорную, аффективную и социальную виды депривации. Хэбб (цит. по Черноушек М., 1989), говорит о психологически недостаточной среде. Некоторые исследователи склонны относить сюда и другие феномены. Серьезные потери в детстве – это утрата источников положительных подкреплений необходимых для психического развития. Эти подкрепления ответственны за развитие когнитивных схем, установок и убеждений, которые в свою очередь противостоят развитию депрессии и других психопатологических нарушений. Дэйвис Д. (Davies, 1999) приводит целый ряд факторов «родительского риска», которые плохо действуют на растущего ребенка: а) конфликтные отношения родителей; б) распад семьи; в) насильственный стиль и дурное обращение; г) сверх суровые родительские требования. Некоторые авторы приводят различные модели поведения родителей и их влияние на ребенка: а) «Отстраняющиеся родители» (Main et al., 1985) воспитывают необщительность у детей; б) «Чрезмерно озабоченные» (Bartolomew & Horowitz, 1991) воспитывают «амбивалентность, и в) «Дезорганизованные» родители воспитывают «дезориентированных детей. Родители – это организующие объекты для ребенка. Депрессия у родителей подвергает их детей высокому риску возникновения многих нарушений в психическом состоянии (Murray et al., 1996, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004). У многих детей, находившихся долгое время в состоянии аффективной и социальной депривации, наблюдается отставание в развитии, формируются патологические особенности характера, преступные наклонности и даже психозы (Буянов М.И., 1970; Буторина Н.Е., 1982; Лангмейер Й., Матейчек З., 1984; Буторина Н.Е., Буторин Г.Г., 1999). Отечественные исследователи Буторина Н.Е., Ковалев В.В., считают, что депривационные условия, аккумулируя психогении микро социальной среды существенно изменяют, взаимоотношения биологического и социального в развитии приводя к психическому дизонтогенезу (Ковалев В.В., 1985; Буторина Н.Е., 1999). В.В. Ковалев (1979), выделил среди психотравмирующих факторов: 1) шоковые психические травмы (нападение животного, появление чужого, удар грома); 2) психотравмирующие ситуации относительно кратковременные, но психологически очень значимые для ребенка (утрата или болезнь одного из родителей, ссора со сверстниками и т.п.); 3) хронически действующие психотравмирующие ситуации, затрагивающие основные ориентации ребенка (семейные конфликты, противоречивое и деспотическое воспитание, неуспеваемость и т.п.); 4) факторы эмоциональной депривации (недостаток ухода, заботы, ласки и т.п.). Развитие психических функций, в условиях депривации, меняет свое направление и идет в русле аффективного освоения необходимых моторных, речевых, сенсорных, когнитивных, мотивационных систем (Никольская О.С., 1987). Ведущая роль социально-психологической среды в происхождении психического дизонтогенеза подтверждается современными данными морфологии и физиологии мозга. Согласно им, развитие многих характерных для человека церебральных структур и функций зависит от взаимодействия растущего организма с социальной средой и от обучения в нейрофизиологическом и нейропсихологическом смысле (Блейхер В.М., 1986; Буторина Н.Е., и соавт. 1989; Лурия А.Р., 1973; Clemens C.D., 1973; Gullnitz G., 1970). Некоторые авторы констатируют, что многие факторы (не уточняются), начинают действовать и проявляться на ранних этапах онтогенеза (Козловская Г.В. и соавт., 1997; Cowen E L., 1996). Указывается на необходимость раннего сотрудничества психиатров и педиатров (Козловская Г.В., 1997; Menuhen S. et all, 1997). Связь психопатологии и поведенческого реагирования трудно определить однозначно. Модели депрессии при социальной изоляции или присутствия "искусственной матери" часто напоминают кататоническое или агонистическое поведение (Harlow H.W., Harlow M.K., 1966). Считается, что возраст с 3 до 4 лет – один из важнейших периодов развития протекающий критически (1-й возрастной криз). Ребенок подвержен психогенным срывам. В этом периоде число психогенных расстройств в три раза выше, чем в последующий период (Божович Л.И., 1979). К серьезным последствиям приводят неправильные педагогические воздействия – дидактогении (Тимофеев Н.Н., 1965). На жизнь членов семьи оказывают влияние: а) стесненность в финансах; б) поглощенность профессиональным ростом; б) переезды на новое место жительства; в) смерть близких родственников. Эти события могут отнимать у взрослого много времени, энергии необходимых для осуществления родительских функций. Многие родители в своем раннем детстве переживали много тяжелых стрессовых событий. В семье происходит обмен ролями, при котором отец и мать проявляют те желания, которые не были удовлетворены в их отношениях с их родителями. Одни требуют многого от ребенка, а другие родители не принимают и не оказывают ему поддержку. Хищный, разрушительный нарциссизм родителей отмечен З.Фрейдом. В семье ребенок принимает на себя определенную (спасатель гибнущих, козел отпущения и т.д.), роль. Интеракционное давление семьи вызывает готовность к перениманию ролей (Sandler., 1976), член семьи включается в ее проблемы или наоборот слишком дистанцируется от них. Отдельные характеристики модели семьи влияют на внимание индивида к ней, стимулируя его закодировать ее проявление и самому продемонстрировать ее эффективность. Интернализация модели (Выготский Л.С., 1978), является этапным процессом. Родители и ребенок способны индуцировать друг в друге позиционно "запрограммированные" психические состояния. Ребенок усваивает когнитивные характеристики и сам стиль мышления, а на эмоциональном уровне эмоциональные проявления родителя. В общении ребенка с взрослыми интериоризируется система межличностных взаимоотношений, именно в том виде, как она "записана" в структуре самого их взаимодействия. Идет моделирование значимых других людей - через процесс бессознательного принятия (Дилтс Р., 1998). Протекает импринтинг, который представляет собой результат "объект-идентификации" или "интроекции" значимого другого в индивида. Черты характера человека содержат "историю этих объект-выборов" (Фрейд З., 1991). “Некоторым детям, особенно в утонченных культурах, приходится всю жизнь таскать с собой груз искажений развития, вызванных непредсказуемостью окружения и вторжениями непредсказуемости извне, и они теряют ясное ощущение того, “кто Я есть” (Эриксон Э., 1996). Для некоторых семей описаны следующие особенности (по Strober, 1997, цит. по Карсон Р., с соавт., 2004): - снижение толерантности к дисгармоничному аффекту и психологическому напряжению; - строгое следование правилам и общепринятым нормам; - усиленный контроль над ребенком с подавлением его устремлений; - плохие навыки разрешения конфликтов. К примеру, жесткие правила и контроль со стороны семьи, нетерпимой к отклонениям и дисгармонии, в поведении ребенка, приводят девушку к направлению развития в сторону нервной анорексии (Garner & Garfinkel, 1997, цит. по Карсон Р., с соавт., 2004). Японские авторы (Нака С., 1965., и др. цит. по Буянов М.И., 1970), отметили серьезную взаимосвязь поведения родителей и нарушений поведения у детей. Опыт первых лет жизни критическим образом определяет взрослое поведение. Ребенок, живя с родителями, научается невротическому конфликту, и это происходит главным образом в результате условий созданных родителями (Гобл Ф. цит. по А. Маслоу 1998). Аномальная семейная среда детерминирует адаптацию, типологически близкую патологии. Было показано, что мать с зависимым личностным расстройством (манера реагировать – гиперболизированная покорность, навязчивость и страх разделения) создает нездоровую семейную атмосферу, нарушающую развитие ребенка (Карсон Р. и соавт., 2004). У матерей с более высокими баллами по отвержению ребенка дочери менее интеллектуально развиты и менее креативны, чем у матерей с низкими баллами по отвержению ребенка (Думитрашку Т.А., 1991). Мать может помочь своему ребенку стать личностью, только если в своей психической реальности она находится в контакте с психической репрезентацией отца ребенка (Жибо А., Россохин А.В., 2005). Большое количество матерей с особенностями поведения и характера дополняются характерологическими и поведенческими особенностями отца. Большинство отцов - это жестокие деспоты и алкоголики. Некоторые, как отражение сверхпротективной матери, или же, напротив: тихие, слабые, равнодушные люди, отгороженные от семьи (Reichard S., Tillman C., 1950; Gerard D., Seigel J. 1937; Lidz Th. at all., 1956.). Ребенок, свидетель крайних видов поведения родителей, становится тем слабым звеном, «которое рвется» (Карсон Р. И соавт., 2004). Проводилось изучение семей больных шизофренией. Y. Lu (1961) (цит. по Колосковой М.В., 1990), отмечено, что больные шизофренией родители, характеризуются как доминирующие и авторитарные, властные, чрезмерно опекающие детей. У родителей ослаблен контакт с реальностью и нарушено общение, имеется отрицательный образ своего ребенка. Матери описываются как холодные, эгоистичные, относящиеся к своим детям с излишней "разоряющей" собственнической любовью, обладающие деспотичным характером (Lery D.V., 1938; Tietze T., 1949; Reichard S., Tillman C., 1950; Despert J.L., 1951; Hill L.B., 1955). Alanen J.O. (1958), обследовал 100 матерей пробандов, страдающих шизофренией. У 84 из них он также обнаружил выраженные в различной степени расстройства психики. По мнению современных представителей психодинамического направления, передача шизофрении в ряду поколений осуществляется следующим путем: мать своей "сверхопекой (overportestion), подавляет активность ребенка и его агрессивность, что ведет к развитию аутичности и к уходу от реальности. Происходит дезинтеграция личности и развитие психоза, тяжесть которого прямо пропорциональна степени нарушения взаимоотношений мать - ребенок (Озерова Н.И., 1982). Имеются и противоположные данные, так "Исследование эмоциональной экспрессивности" показало (Ремшмидт Х., 2000), что семейная атмосфера влияет на течение шизофрении, но не на ее возникновение. Не подтвердилось, что для семей с одним ребенком, больным шизофренией, типичен определенный вид противоречивых коммуникаций, так называемый "Doppelbindung" (двойная связь), с вытекающими из него взаимоотношениями. Результаты современных исследований, так же как и практический опыт, показывают, что нет "психотических" и "шизофреногенных семей" (Ремшмидт Х., 2000). Пациент идентифицирует себя с матерью или отцом, которые постоянно контролируют его. При этом нарушаются и даже исключаются потребность в гармонии. Возникают амбивалентные чувства, которые препятствуют развитию реалистичных отношений. Он стремился к признанию, но переживает отвержение. Всю жизнь тянется переживание собственной ненужности. Фрустрирующие переживания, нарушение идентичности, амбивалентность чувств и отношений представляет собой последовательность, которая тянется от ранней амбивалентности к последующему расщеплению его личности. Этиологическая и патогенетическая роль хронической травматизации заключается в формировании своеобразного психогенного развития личности. У такой личности формируются полиморфные образования с аффективной заряженностью. Психогенные состояния служат и становлению краевой психопатии (Метелица Ю.Л., 1976; Морозова Н.Б., Гурьева В.А., 1988). Неблагоприятная социальная обстановка, семейные неурядицы и другие психогенные воздействия могут повлечь за собой “неполное развитие личности” (Benda C.E., цит. по Клиническая психиатрия 1967). |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
 |
Методические рекомендации для практических занятий Тема: Классификация психических расстройств. Подходы Тема: Классификация психических расстройств. Подходы к терапии психических заболеваний (биологическая... |
|
10 октября – Всемирный день психического здоровья Важную роль в этом играет профилактика. Людям необходимо знать о психических заболеваниях, первых... |
|
В психиатрию и организация психиатрической помощи Основные учреждения психиатрической службы и организация их работы. Закон о психиатрической службе... |
|
Классификация психических расстройств мкб-10 |
|
Классификация алкогольных психических расстройств |
|
Классификация психических расстройств мкб-10 |
|
Д. А. Авдеев Духовная сущность психических расстройств |
|
Общая психопатология и симптоматология психических расстройств |
|
Каковы ранние признаки психических расстройств? |
|
1. Поддерживаемое трудоустройство молодых инвалидов вследствие психических расстройств |
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям