Психологические основы профилактики наркомании в семье Под ред. С. В. Березина, К. С. Лисецкого Самара
|
|
Скачать 1.86 Mb.
|
|
^
Исследование и описание специфических для наркоманов периода взросления черт личности и поведения имеют особую важность, так как позволяют отделить индивидуально-психологические характеристики молодого человека от сформированных наркоманским образом жизни, эффективно планировать и осуществлять мероприятия по первичной и вторичной профилактике наркомании среди молодежи. Аспектам личностной динамики при наркомании посвящено много исследований, которые позволяют создать обобщенный психологический портрет наркомана периода взросления:
3. Характеристика - пассивность, мягкость характера, уступчивость, развитое чувство вины; добродушие и кротость, совестливость, высокая моральность, верность; высокая чувствительность к средовым воздействиям, нерешительность, боязливость, застенчивость, склонность перекладывать принятие решений и ответственность на плечи окружающих, тревожность, мнительность, настроение в значительной мере зависит от отношения окружающих к нему, впечатлительность, склонность к глубокой привязанности, интровертированность, пессимистичность, необщительность, склонность к фантазированию, поиск признания, стремление к сотрудничеству; лживость, капризность, скрытая повышенная страсть к самодемонстрации и склонность к драматизации имеющихся проблем, стремление потакать своим слабостям. Обобщение характеристик создает образ человека, лишенного азарта экзистенциального творчества. Структуре личности наркомана свойственны: — сниженная интегративная функция «Я», мотивационная и эмоциональная неустойчивость, эмоциональная незрелость; —аффилиативная ведущая потребность, т.е. поиск покровителя;
— пассивно-зависимый стиль межличностного поведения; выраженное стремление уйти от конфронтации с жестким противостоянием сильных личностей в мир идеальных отношений, в мир фантазий, приспособиться к коллективу, а также к отречению и деструкции своего «Я»; — стиль мышления, сочетающий в себе вербально-аналитические и художественные наклонности; в стрессе происходит блокировка и нерешительность; — защитные механизмы: вытеснение или навязчивость, отказ от самореализации. В силу ослабленного самоконтроля и нарушения сбалансированности противоположностей у наркоманов наблюдается болезненная деформация влечений, которая выражается в сужении спектра их проявления и заостренных характеристиках: высокая тревожность, болезненно выраженная инертность превращается в алчность, агрессивность, высвобождаясь из-под контроля сознания, проявляется вспышками разрушительной враждебности, интроверсия трансформируется в аутичность, пассивность — в мазохизм, пессимистичность преобразуется в депрессию, мнительность и сензитивность — в ипохондричность, эмотивность — в импульсивное поведение. Это свидетельствует о том, что наркоманы по сути дела находятся в состоянии дезадаптации. При обследовании группы наркоманов выявлено следующее. Симптомы истерической акцентуации присущи 40% из них, эпилептоидной – 20%, параноидальной - 10%. Садомазохистские тенденции проявляются у 20% обследованных, склонность к циклотимическим расстройствам присутствует у 10%. У наркоманов снижены способности к рефлексии, анализу и самоанализу. Сочетание противоречивой структуры потребностей, мотивационной неустойчивости с бессознательными механизмами защиты (агрессия, вытеснение, «уход») свидетельствует о невротическом характере 90% обследованных, психологический инфантилизм проявляется у 10%. Личная тематика является более значимой для наркозависимых, чем тема достижений. Отношения обследованных с людьми не своего круга, родителями носят конфликтный характер, а их потребности в достижении, автономии и любви фрустрированы. Они не верят в собственные силы и не удовлетворены собой. Рисунки наркоманов на тему «Мое прошлое, настоящее и будущее» показывают высокую тревожность в отношении настоящего, будущего и жизненной перспективы в целом. Они не могут реализовать в жизни свои влечения. Их склонности к коллективизму и пассивности преобразуются в мазохизм и саморазрушающее поведение. Обнаруженная деформация влечений и базисных свойств личности связана с формой их реализации в социально-культурной жизни испытуемых. Мы считаем, что она может быть лишь обострена употреблением ими наркотиков, т.к. эти тенденции обнаруживаются уже в детстве, а стаж наркотизации у них составляет всего несколько лет. «Уход» от настоящего и будущего с помощью наркотиков способствует снижению тревоги и имеет защитный характер. Факт снижения у наркоманов интегративной функции «Я» и выраженное «Супер-эго» требует особого внимания. По мере углубления и развития наркотической зависимости личность начинает изменяться [6, c.29], [56, c.504], [81, c.75-77]. Внутренние конфликты обостряются, а слабая психическая адаптация становится все более очевидной. Развитие наркомании сопровождается снижением психосоциальной адаптированности молодых людей [1, c.72-74], [42, c.32]. Наблюдаются неустойчивость мнестической функции, колебания из-за недостаточности волевых усилий активности познавательной деятельности [31, c.118]. Е.Л. Милютина обнаружила у наркоманов со стажем употребления опиума более пяти лет существенное снижение волевой активности, что проявляется «в неспособности прекратить наркопотребление, преодолеть обычные жизненные затруднения». Н.С. Курек, изучая целенаправленную активность больных опийной наркоманией, выявил у них следующие нарушения [33]: - повышенный уровень установки на волевую активность и числа способов достижения цели (особенно антисоциальных) в ситуации приобретения наркотиков; сниженный интерес к приобретению предметов домашнего обихода; - адинамия уровня притязаний в ситуации определенности и повышение частоты неадекватных успеху-неуспеху изменений уровня притязаний в ситуации неопределенности; - чем ниже уровень интеллекта и настроения, тем выше уровень установки на волевую активность в ситуации приобретения наркотиков. Н.С. Куреком выявлены особенности эмоциональной активности наркозависимых: снижение точности восприятия эмоций другого человека по мимике, жестам и позам; нормальный или повышенный уровень собственной эмоциональной экспрессии; нивелировка половых различий в эмоциональной сфере между юношами и девушками [34, c.51; 35, c.64-67]. Т.И.Букановская изучала эмоциональные переживания у больных опийной наркоманией в различных ситуациях. Она обнаружила у них снижение уровня мотивационной деятельности. Однако в состоянии наркотической интоксикации происходит значительная активация мотивационной деятельности, проявляющаяся в переживании интереса; осуществлении безболезненного переживания горя-страдания [19, c.161]. Актуальность последнего для больных наркоманией определяется высокой напряженностью аффекта, низкой способностью к переживанию, наличием эмоций гнева-отвращения (протеста-неприятия). Высказано предположение, что защитная роль опийной интоксикации заключается в том, что она позволяет пережить эмоциональное состояние горя-страдания на качественно ином уровне, дающем чувство удовлетворения (приятия). В ряде случаев при психических нарушениях у наркоманов ошибочно ставился диагноз «шизофрения» и проводилось неправильное лечение. Анализ литературного материала показал, что психологические исследования наркозависимых проводят преимущественно с помощью интервью и тестов - опросников. Достоверность информации, полученной таким путем, вызывает сомнение. Полагаем, что ценность диагностического материала, полученного с помощью проективных методов (ТАТ, метод портретных выборов Сонди, тест Роршаха), гораздо выше. Их использование позволяет определить индивидуально-личностные особенности испытуемых, существенные для последующей психотерапии. Приведем несколько примеров. ^ Снижение уровня обобщения и отвлечения, инертность и конкретность мышления; садомазохистская тенденция; демонстративность; эпилептоидный склад личности со склонностью мучить близких и любимых людей; снижение интегративной функции «Я». Юрий, 18 лет. Слабая интегративная функция «Я», утрата чувства собственного достоинства, слабоволие; сильно выражены тенденции «уйти» или спрятать свои переживания, стремление к присвоению и инертности; симбиотические отношения с матерью; повышенная страсть к самодемонстрации, поиск признания не вполне осознанные и неудовлетворенные в поведении конфликтные отношения с женщинами. ^ Снижение интегративной функции «Я»; эпилептоидный склад личности; выражено желание изменить ситуацию, не переходящее в активные действия; конфликтные отношения с матерью и окружающими; сниженный самоконтроль; склонность к аффективным взрывам. ^ Гипотимный тип реагирования; сниженные способности «Я» к интеграции и внимание к окружающему; нарушенное восприятие (сдвиг в сторону внутренних тенденций); гиперсоциальность установок; в стрессовой ситуации аффективные реакции приводят к дезорганизации его активности; доминирующий мотив - «избегание неуспеха»; вытеснение из сознания истинных влечений, т.к. потребности в достижении, доминировании, любви фрустрированы; депрессивное состояние; конфликтные отношения с окружающими. ^ Слабость интегративной функции «Я»; садомазохистская тенденция, не осознает противоречивость и сосуществование в нем разнонаправленных тенденций; испытывает затруднения в самовыражении из-за дилеммы: проявляться во всем своем естестве или прятать свои экзистенциальные и сексуальные тенденции; фрустрация потребностей в агрессивном поведении, любви; конфликтные отношения с женой и другими женщинами. ^ Снижение интегративной функции «Я»; гипотимный тип реагирования; сильное «супер-эго»; стремление «уйти» от чувств и действий; несчастлив и беспомощен, не готов к завязыванию новых контактов; конфликтные отношения с матерью и окружающими. Олег, 19 лет. Снижение интегративной функции «Я»; истерическая акцентуация характера; трудности в самовыражении из-за дилеммы: проявляться во всем своем естестве или прятать свои экзистенциальные и сексуальные тенденции перед окружающими; потребности в самодемонстрации, признании, любви фрустрированы; либидозастойная личность; конфликтные отношения с матерью, женщинами; контакт с окружающим миром нарушен. ^ Психологический инфантилизм; нарушенное восприятие; сдвиг в сторону внутренних тенденций; плохо осознает свои границы («Я» или «не Я»), чувства; не ставит целей, уходит от действий и ответственности; гиперотрофированы и фрустрированы потребности в безопасности, стабильности, приобретении; инертность трансформирована в алчность; склонность к циклотимическим расстройствам; в момент обследования находился в депрессивной фазе. ^ Угроза дезинтеграции «Я»; чувство несчастливости и тревоги в связи с утратой объекта привязанности, признания; стремление «уйти» от своих переживаний; не готов к завязыванию новых контактов; боязнь замкнутого пространства, телесного контакта, своего стремления к наркотическому опьянению; низкая концентрация внимания, ошибки восприятия, снижение уровня обобщения и отвлечения, инертность и конкретность мышления; конфликтные отношения с матерью, отцом и мужчинами. ^ Слабость интегративной функции «Я»; сильно выраженная тенденция к персональной агрессии, сексуальным отношениям, самодемонстрации; сниженная способность к осознанию своих чувств и чувств других людей, нарушенное восприятие (сдвиг в сторону внутренних тенденций); подозрительность, стремится «уйти» от собственных переживаний. Нами было выявлено снижение интегративной функции «Я», способности к рефлексии и самоанализу у наркоманов в возрасте от 15 до 25 лет. Очевидно, что для людей с подобным складом личности наркотики, алкоголь и другие объекты зависимости, в том числе и люди, выступают как средство избегания напряжения при их взаимодействии с жизнью. Приведенный портрет наркомана периода взросления дает представление о всей сложности проблем, с которыми он неизбежно сталкивается при отказе от употребления наркотиков. Нам не известны случаи, когда эти проблемы были эффективно решены наркоманами без интенсивной внешней поддержки. Вот почему так необходимы специализированные центры для лечения наркомании, укомплектованные опытными специалистами. Наши исследования показывают, что по мере возрастания срока употребления наркотиков у человека все сильнее разрушается индивидуальность, а трансформация личности приводит к его полному обезличиванию. Обобщение результатов лонгитюдного исследования динамики личности при опийной наркомании позволило нам выделить специфический феномен обезличивания (К.С.Лисецкий, С.В.Березин), проявляющийся в том, что по мере роста стажа наркотизации происходит разрушение индивидуализированных форм поведения и замена их типичными наркоманскими схемами поведения. Таким образом, в отношении них вполне уместен афоризм Э.Берна: «Чем отличаются по вкусу пустые макароны? Только соусом…». Глава 2. ПроблемЫ семьи, имеющей детей, склонных к употреблению наркотических веществ § 1 Семейные причины приобщения детей к наркотикам С точки зрения системной семейной психотерапии семья – это вид социальной системы, характеризующийся определенными связями и отношениями ее членов, проявляющими себя в круговых паттернах взаимодействия, в их структуре, иерархии, в распределении ролей и функций. Семья – один из элементов микросреды, в которой формируется личность человека. В семье действует сложная система взаимоотношений, где каждый ее член занимает определенное место, участвует в выполнении определенных функций, поддерживает приемлемый уровень межличностных взаимодействий. Семья представляет собой динамическую микросистему, находящуюся в постоянном развитии. В ней, как в интимной первичной группе, предполагается эмоциональное влечение ее членов друг к другу, уважение, преданность, симпатия и любовь, которые способствуют доверительности в отношениях. Важнейшими характеристиками семьи являются ее функции и структура. Функции – это сфера жизнедеятельности семьи, непосредственно связанная с удовлетворением определенных потребностей ее членов. Можно выделить несколько функций семьи:
С течением времени в семейном функционировании происходят изменения: одни функции утрачиваются, другие изменяются в соответствии с новыми социальными условиями. Структура семьи включает число, состав, совокупность взаимоотношений между ее членами и социальным окружением. Структурный подход к анализу семьи основан на представлении о том, что семья есть нечто большее, чем индивидуальная биопсиходинамика ее членов. Взаимодействие членов семьи подчиняется определенным закономерностям, которые обычно не формулируются явно или даже не осознаются, однако формируют единое целое – структуру семьи. Реальность структуры семьи другого порядка, чем реальность каждого из ее членов. Анализировать структуру семьи необходимо по основным ее параметрам - сплоченности, иерархии, гибкости, внешним и внутренним границам, ролевой функции каждого из ее членов, характеру структурных проблем. Эти параметры имеют важное значение с точки зрения анализа семейных причин приобщения детей к наркотикам, а также организации первичной и вторичной профилактики наркомании. Сплоченность определяется как эмоциональная связь, близость или привязанность членов семьи. Понятие иерархии используют в изучении структуры ролей, правил внутри семьи, а также в определении степени влияния каждого члена семьи на других. Термин «граница» применяют в описании взаимоотношений между семьей и ее социальным окружением (внешняя граница), а также между различными членами семьи (внутренняя граница). Если внешняя граница слишком жесткая, то ограничен обмен информацией между семьей и окружением, наступает застой в системе, если слабая — члены семьи больше связаны с внешней средой, чем между собой. Если внутренние границы между родителями и детьми жесткие, то родители заняты только собой; если слабые, то происходит перераспределение ролей в семье и вмешательство в интимную сферу друг друга. Во внутренних границах существует также понятие понятие «границы поколений», которое раскрывает сущность отношений внутри каждого из поколений семьи. В хорошо функционирующих семьях правила, управляющие взаимодействиями между родителями и между детьми, отличаются от правил родительско-детских отношений. Родительские диады показывают более высокую степень сплоченности. Практически в 95% случаев наркомании у подростков мы сталкиваемся с семьями, где перечисленные параметры нарушены и имеют негативное влияние на развитие личности ребенка. В структуре семьи можно выделить взаимоотношения: супружеские, родительско-детские, между братьями и сестрами (сибсами), и между родственниками. ^ – это система чувств, установок, особенностей восприятия партнеров по браку, понимание и принятие ими друг друга. По мнению Т.М. Мишиной, стиль супружеских взаимоотношений — наиболее содержательная и существенная характеристика совместной жизни супругов. Под стилем она понимает «устойчивую совокупность свойств, присущих данному взаимодействию на протяжении длительного времени, определенную в главных тенденциях и характеристиках деятельности пары как целого». Характер семейных взаимоотношений можно определить с помощью циркулярной модели Олсона, включающей две оси: сплоченность - эмоциональное принятие членами семьи друг друга и гибкость – возможность изменения в семейном руководстве, в семейных ролях и правилах, регулирующих взаимоотношения. Данные параметры задают тип семейной структуры. Олсон выделяет четыре уровня сплоченности и четыре уровня гибкости: очень низкий, низкий к умеренному, умеренный к высокому и чрезмерно высокий. Из них низкий к умеренному и умеренный к высокому – центральные, а очень низкий и чрезмерно высокий – крайние. Каждому уровню сплоченности и гибкости соответствуют определенные типы семейных структур. К центральному уровню сплоченности относится раздельный и объединенный типы взаимоотношений: раздельный носит некоторую эмоциональную отстраненность, но она не является крайней, объединенный характеризуется эмоциональной близостью и лояльностью. К центральному уровню гибкости относится структурированный и гибкий типы взаимоотношений: структурированный предполагает некоторую демократичность, стабильные роли и внутрисемейные правила; гибкий – абсолютно демократичный, роли разделяются между членами семьи и при необходимости изменяются. Центральные уровни обеспечивают сбалансированное и оптимальное семейное функционирование. Члены семей сбалансированных типов способны сочетать собственную независимость с тесными связями внутри семьи. Крайним уровням сплоченности соответствуют разобщенный и запутанный типы взаимоотношений: разобщенный – это эмоциональное разделение, несогласованность поведения, безразличие друг к другу; запутанный – характеризуется наличием в семье центростремительных сил, крайности в требованиях друг к другу, полной зависимости друг от друга всех членов семьи. Крайними уровнями гибкости соответствуют ригидный и хаотичный типы взаимоотношений: ригидный –невмешательство в личные дела, эмоциональное дистанцирование членов семьи, возведенное в принцип взаимного поведения, несмотря на наличие внутренних привязанностей и заботы о благополучии друг друга; хаотичный – отсутствие более или менее устойчивых правил распределения обязанностей. В кризисные моменты решения принимаются импульсивно, а роли членов семьи неясны и смещены. Крайние уровни сплоченности и гибкости свойственны проблемным семьям. 100% обследованных нами семей наркоманов в период, предшествующий их наркотизации, были проблемными. ^ – это система разнообразных чувств родителей и детей по отношению друг к другу, особенностей восприятия, понимания характера личности и поступков друг друга. Е.О. Смирнова, раскрывая специфику родительско-детских отношений, считает, что они характеризуются эмоциональной значимостью, амбивалентностью и изменяется по мере взросления ребенка. На наш взгляд, динамичность родительско-детских отношений зависит от возрастных изменений как ребенка, так и родителей. Возраст – это фактор, который обусловливает все отношения личности, в том числе и отношения к детям. В соответствии с теорией привязанности, сформулированной Д. Боулби и М. Эйнсворт, важнейшие параметры родительского отношения – это нежность, забота, чувствительность к потребностям ребенка, надежность, обеспечение безопасности, предсказуемость, последовательность. Родительско-детские отношения, которые в данной теории называются привязанностью, включают в себя две противоположные тенденции. Одна из них – стремление к познанию, риску, волнующим ситуациям, а другая – к защите и безопасности. Первая побуждает ребенка к отделению от родителей и стремлению во внешний мир, вторая возвращает его обратно в семью. Умение родителей адекватно поощрять эти тенденции определяет полезность родительского отношения для развития ребенка. Наши исследования семей наркоманов показывают, что значительное преобладание в семье одной тенденции над другой может стать причиной девиантного поведения ребенка. В структуре родительско-детских отношений необходимо выделить установку родителей, т.е. систему или совокупность родительского эмоционального отношения к ребенку, восприятия ими ребенка родителем и способов поведения с ним. В литературе (О.С.Сермягина) понятия «родительские стили» и «стили воспитания» употребляются синонимично понятию «позиции», хотя для обозначения установок, которые не связаны с конкретным ребенком, а характеризуют отношения к детям вообще, целесообразнее сохранить термин «стили воспитания». Важно, чтобы в семье стили воспитания у матери и отца совпадали, взаимодополняли или, по крайней мере, не противоречили друг другу. Противоречия в воспитательных позициях родителей приводят к возникновению межличностных конфликтов между ними, нарушая реализацию семьей ее воспитательной функции, снижая потенциал семьи как института социализации. О.С. Сермягина в своем социально-психологическом исследовании подчеркивает важность эмоциональных отношений в семье. Она отмечает, что в психодинамическом направлении психологии основным предметом изучения являются аффективные связи между членами семьи. Акцент при этом делается либо на родительско-детские, либо на супружеские отношения, а нарушения фиксируются преимущественно на уровне личности (социальная дезадаптация, невротическое расстройство и т.п.) Х. Шульц-Хенке выделяет те виды влияния родителей на ребенка, которые могут привести к невротическим нарушениям его развития. Травматические виды он характеризует как «тормозящие», вызывающие «заторможенность» высшей степени - синоним невроза. К психотравмирующим факторам он относит твердость и чрезмерную мягкость по отношению к детям. Х.Е. Рихтер в качестве главных объяснительных категорий при исследовании аффективных взаимоотношений родителей с детьми использует психоаналитические понятия (роль ребенка и родителей, перенос, нарциссические тенденции), анализируя на их основе нарушения взаимоотношений в семье. Под детской ролью он понимает структурную совокупность неосознанных родительских ожиданий – фантазий, которые они приписывают ребенку. С этой точки зрения семейные причины наркотизации связаны преимущественно с нарушением детских ролей. Конкретной социально-психологической формой организации жизнедеятельности семьи является структура ролей в ней. Под ролью в психологии чаще всего понимается «нормативно одобренные формы поведения, ожидаемые от индивида, занимающего определенную позицию в системе общественных межличностных отношений». Кроме поведения, в понятие «роль» включаются также желания и цели, убеждения и чувства, социальные установки, ценности и действия, которые ожидаются от человека или приписываются ему. Выработка социально-ролевой структуры имеет две основные цели:
Роли рассматриваются как относительно устойчивые типы поведения в определенной сфере жизнедеятельности. В.А. Ядов [67] считает ролевые установки социально фиксированными. По мнению других исследователей, ожидания по поводу выполнения той или иной роли – устойчивые и негибкие образования. Если рассмотреть супружеские взаимоотношения, то можно сказать, что у жен и мужей в проблемных семьях существуют такие ролевые установки, которые препятствуют успешному приспособлению и являются предпосылками межличностной и психической напряженности. Психическая напряженность определяется как состояние, обусловленное предвосхищением неблагоприятного для субъекта развития событий и сопровождающееся ощущением дискомфорта, тревоги, страха [67]. Анализ биографии наркоманов периода взросления, а также данные, полученные в результате реконструкции структуры семейных отношений на разных этапах жизни семей наркоманов, показывают, что в период, предшествующий началу употребления наркотиков, 91% наркоманов имели высокую тревожность в своих семьях. Большое значение для изучения семейных ролей имеет дифференциация их на конвенциональные и межличностные. Конвенциональные определены правом и моралью, они стандартизированы и безличны. Межличностные целиком зависят от индивидуальных особенностей участников, их чувств и предпочтений [77]. Многие исследователи, в частности, представители бихевиорального направления, оценивают родительское отношение с позиций успешности – неуспешности для развития ребенка. На наш взгляд, такой подход акцентирует внешнюю поведенческую сторону отношений и стимулирует односторонний взгляд на ответственность в вопросах детского развития. К.Г. Юнг [80] говорит о том, что, как правило, жизнь, которую не удалось прожить родителям, они стараются передать «по наследству» детям и вынуждают детей вступить на путь, который должен компенсировать неисполненные желания родителей, т.е. родители в какой-то степени ищут идеального ребенка для себя. У детей это часто вызывает обратную реакцию. Поэтому и получается, что сверхморальные родители имеют зачастую, аморальных детей, безответственный и праздный отец имеет обремененного честолюбием сына и т. д. Наихудшие последствия, по его мнению, имеет «искусственная бессознательность» родителей. Примером тому может служить мать, которая, чтобы не нарушить видимость благополучного брака, искусственным путем, бессознательно поддерживает себя тем, что привязывает к себе сына – в определенной степени в качестве замены своему мужу. И это приводит к формированию симбиотической связи между матерью и сыном, что, в конечном счете, может являться одной из причин формирования наркозависимости. Для ребенка наркотик – это мощный аргумент в избавлении от постоянной зависимости от родителей, приобретении внутренней свободы в борьбе за самостоятельность. Так, бессознательно родители подталкивают своих детей к отклоняющемуся поведению. Ребенок, становясь наркоманом, дает возможность своим родителям (в частности, маме) реализовать себя, став заботливыми, любящими, и, самое главное, нужными для него. А он, в свою очередь, использует это в своих целях, зная о том, что родители сделают для него все. Формируется замкнутый круг. С одной стороны – любящие родители, которые хотят быть нужными и делают для этого все, с другой – подросток-наркоман, который использует родителей для поддержания своего состояния. И, на самом деле, в большинстве случаев подсознательно никто не хочет менять сложившуюся систему отношений. В такой ситуации часто происходит патологическое объединение семьи, где все необходимы друг другу. Семья сплачивается в борьбе с наркоманией ребенка. После реального осознания того, что эта болезнь в наикратчайшие сроки может убить ребенка, родители принимают меры для его лечения, но нужно, чтобы этого захотел и ребенок. Однако в большинстве случаев он начинает лечиться либо из любопытства, либо потому, что его привели родители, либо воспринимает это как игру «Я лечусь». В здоровой семейной структуре устанавливается подвижное равновесие, проявляющееся в оформлении психологических ролей каждого ее члена, формировании семейного «Мы», способности членов семьи самостоятельно решать противоречия и конфликты. Семейное воспитание детей – это результат совместной деятельности родителей и всех взрослых членов семьи. Разумеется, совместное воспитание предполагает различия в воздействии отца и матери. Отец и мать обычно дополняют влияние друг друга, но могут и подрывать. При нарушении внутрисемейных отношений создается неблагоприятный фон для эмоционального развития ребенка, что в итоге может стать одним из источников формирования наркомании. Негативный характер супружеских отношений, выражающийся в конфликтном взаимодействии между супругами, называется дисгармонией, дестабилизацией семейной структуры. Семейный конфликт представляет собой сложное явление. Причинами его, с одной стороны, являются нарушения в системе взаимоотношений – их ригидность, конкурентный характер, формальность, неравенство, с другой – искажения в личных установках, ролевых ожиданиях, способах перцепции (восприятия). В дисгармоничных семьях равновесие во взаимоотношениях используется только для того, чтобы избежать изменения, развития и появления связанных с этим возможных тревог и потерь. Равновесие престает быть формой адаптации семьи к задачам оптимального выполнения внешних и внутренних функций. Семейные узы оказываются лишь способом сохранения некоторого равновесия, на деле препятствующего развитию личности членов семьи и их взаимоотношений. Нарушения семейного функционирования являются важнейшей причиной приобщения детей к наркотикам. По результатам проведенных нами обследований выделены следующие виды дисфункциональных семейных структур: 1. Несбалансированные семейные структуры, например, проблемные типы семьи по Олсону (100% обследованных семей наркоманов). 2. Структуры, несущие в себе аутсайдеров, то есть людей с низким социометрическим выбором, например, один из детей рассматривается родителями как нелюбимый (64% обследованных семей наркоманов). 3. Структура, стабилизирующаяся на основе дисфункции одного из ее членов. Такие структуры поляризованы по принципу: «здоровые члены семьи» – «козел отпущения» или «больной» член семьи (69% обследованных семей наркоманов). 4. Коалиции через поколение, которые помогают членам семьи, чувствующим свою слабость, справиться с теми, кто кажется сильнее — совладать с низким самоуважением, уменьшить тревогу и контролировать третью сторону. Например, один из родителей (мать) образует коалицию с ребенком против другого (отца); бабушка (дедушка) образует коалицию с ребенком против родителей и так далее (57% обследованных семей наркоманов). 5. Скрытая коалиция, когда ее наличие не признается членами семьи. Обычно она возникает на основе совместного секрета через идентификацию двух членов семьи и часто выражается в подкреплении симптоматического поведения (42% обследованных семей наркоманов). 6. Перевернутая иерархия, когда по каким-либо причинам статус ребенка в семье становится больше, чем статус одного или обоих родителей. Например, отец с дочкой могут вести себя как супруги и относиться к матери и остальным членам семьи как к младшим, или во время болезни одного из родителей ребенок выступает в роли родителя по отношению к больному и остальным детям (41% обследованных семей наркоманов). Негативные, «невротические» типы взаимоотношений между членами семьи при всем их многообразии условно сгруппированы Т.М. Мишиной в три основных: соперничество, псевдосотрудничество и изоляция. Критериями выделения этих типов являются: наличие или отсутствие соглашения пары в отношении норм поведения, формальный или неформальный характер этого соглашения. Типы взаимодействия можно определить по соотношениям следующих характеристик: -мотивационные структуры, составляющие содержательную основу противоречия в совместной деятельности супругов; -способы компенсации, позволяющие паре устойчиво существовать, несмотря на наличие этого противоречия; -обстоятельства, вызывающие декомпенсацию (кризис) и создающие неустойчивость, обостряющиеся в конфликтных ситуациях; -способы выхода из конфликтной ситуации и их отношения к мотивационной структуре данной супружеской пары. Соперничество. Структура отношений носит противоречивый, дружелюбно-враждебный характер. Оба партнера характеризуются незрелостью семейной роли и оказываются не в состоянии принять на себя ответственность за поведение супружеской пары как целого. Конфликты могут быть представлены как противоречия, главным образом, в сферах заботы и опеки, а также эмоционального принятия, когда сталкиваются значимые потребности партнеров. Одной из сфер, где проявления соперничества супругов наиболее опасны своими последствиями, является воспитание детей. Оно заключается в рассогласованности воспитательных позиций, требований по отношению к ребенку. Псевдосотрудничество. С внешней стороны, отношения этого типа выглядят согласованными, с элементами преувеличенной заботы друг о друге. Поводы к возникновению конфликтов в семье лежат за ее пределами и связаны с индивидуальными трудностями и неудачами, которые касаются, как правило, работы или общения с другими людьми. Проявления псевдосотрудничества супругов в сфере воспитания детей также опасны своими последствиями, так как в зависимости от внешних обстоятельств воспитательные позиции у родителей постоянно видоизменяются. Изоляция. Супруги эмоционально обособлены и не заинтересованы друг в друге. Если такой характер взаимоотношений проявляется и в воспитательной сфере, то ребенок ощущает себя ненужным, отвергнутым и нелюбимым, что, в свою очередь, может способствовать формированию у него внутриличностных и поведенческих отклонений. Важнейшими проявлениями неблагополучия в семье являются семейные конфликты. Т.М. Мишина определяет семейные конфликты как обострение интерперсональных отношений в семейной группе, когда позиции, отношения, цели сторон становятся несовместимыми, взаимоисключающими, либо воспринимаются таковыми. Анализируя происхождение семейных конфликтов, Захаров А.И. выделяет неблагоприятные черты личности матерей, которые, по его мнению, обладают более выраженными невротическими изменениями по сравнению с отцами: -сензитивность – повышенная чувствительность, склонность все принимать близко к сердцу, легко расстраиваться и волноваться; -аффективность – эмоциональная возбудимость или неустойчивость настроения; -тревожность – склонность к беспокойству, недостаточная внутренняя согласованность чувств и желаний либо противоречивость личности в целом, обусловленная трудно совместимым сочетанием двух предшествующих характеристик; -доминантность – стремление играть значимую роль; -эгоцентричность – фиксация на своей точке зрения, отсутствие гибкости мышления; -гиперсоциальность – повышенная принципиальность, утрированное чувство долга. У матерей подростков-наркоманов в преморбидный период перечисленные характеристики имеют следующее распределение: сензитивность — 10%; аффективность — 8%; тревожность — 29%; доминантность — 21%; эгоцентричность — 26%; гиперсоциальность – 6%. У отцов аффективная неустойчивость замещается психомоторной нестабильностью и импульсивностью. Тревожность заменяется мнительностью. Доминантность матерей оборачивается зависимостью отцов, осторожностью и недоверием в контактах. Наконец, гиперсоциальность будет оттенена настойчивостью и упорством, граничащим с упрямством. Несмотря на отдельные различия у матерей и отцов есть общие черты: неуверенность в себе, проблемы личностного самоопределения, неустойчивость и противоречивость личности, негибкость мышления. Семьи с нарушенными отношениями не могут самостоятельно решать возникающие в семейной жизни противоречия. В результате длительного конфликта у членов семьи снижается социальная и психологическая адаптация, теряется способность к совместной деятельности (несогласованность в вопросах воспитания детей). Уровень психологического напряжения в семье имеет тенденцию к нарастанию и, в конце концов, может привести к формированию наркотической зависимости у подростка. Представители гуманистического направления в психологии рассматривают нарушение супружеских отношений как недостаток удовлетворения потребности в эмоциональных отношениях. Они делают попытки анализа семьи в целом, проводя аналогию со структурой невротической личности, используя категорию защитных механизмов в семье. Для того, чтобы предотвратить осознание негативных аспектов жизни, на уровне семейной системы формируются защитные механизмы (семейные мифы, иррациональные убеждения и т.д.). Защитные механизмы основаны на расщеплении: если у супругов дисгармонии сходны, то причины отвергаемых аспектов семейной жизни обнаруживаются вне дома. Если дисгармонии различны, каждый из партнеров неосознанно поддерживает в своем супруге или ребенке те качества, которые соответствуют его собственным подавленным тенденциям. Существование таких семейных защитных механизмов приводит к тому, что даже явные признаки наркотизации ребенка остаются очень долго «не замеченными» родителями. В неофрейдизме психологическая сущность семьи и брака, мотивация ее членов трактуется в рамках «родительских схем». В интеракционистском направлении нарушения семейных отношений изучаются в рамках коммуникативного анализа, оперирующего понятиями «интеракция» и «трансакция». Э. Берн описал игры как циклически повторяющиеся ситуации общения, смысл которых находится вне задач продуктивной деятельности и заключается в попытке сохранения своего «Я» путем изменения других. Обычно в семье существует стереотипная последовательность трансакций, которая поддерживает проблему, создавая «порочный круг». Как известно, общение может быть как вербальным, так и невербальным, и очень часто эти уровни не дополняют, а противоречат друг другу. Если высказывания строятся на двух взаимопротиворечащих друг другу уровнях, то это приводит к парадоксу. Часто родители предъявляют ребенку взаимоисключающие (парадоксальные) требования, например, чтобы он был самостоятельным, ответственным и, в тоже время, постоянно руководят им и опекают его. Парадоксальные команды создают у получателя ощущение тупика и могут привести к крайностям. К аналогичным результатам приводит ситуация, при которой мать говорит одно, а отец другое – совершенно противоположное. Крайним вариантам парадоксальной коммуникации является случай «двойного зажима», когда значимый для ребенка взрослый передает ему 2 разноуровневых сообщения, одно из которых отрицает другое и они затрагивают наиболее важную для ребенка проблему: любят его родители или нет. Такая ситуация может способствовать развитию у ребенка психических отклонений (шизофрении). В контексте проблемы семейной профилактики наркомании имеет значение изучение так называемых патологизирующих ролей в семье, то есть межличностных ролей, которые в силу своей структуры и содержания оказывают психотравмирующее воздействие на ее членов (таковы роли «семейного козла отпущения», «золушки», «больного», «кумира семьи» и т.д.). Мотивы, которые могут побуждать одного из членов семьи подталкивать остальных к развитию системы патологических ролей, разнообразны. Это, с одной стороны, маскировка определенных личностный недостатков, стремление сохранить и защитить вопреки этим недостаткам положительную личностную самооценку, а с другой – стремление удовлетворить какие-то потребности, при обычных условиях противоречащие нравственным представлениям индивида и всей семьи. Патологизирующие роли могут возникать на основе механизма проекции как неосознанное наделение другого человека присущими данной личности мотивами, чертами и свойствами. Одним из мотивов формирования патологизирующей роли может быть стремление избавиться от давления собственных же нравственных представлений, что часто наблюдается в клинике, где лечатся алкоголики и наркоманы – это роли «спасителя» и «спасаемого». Многие ученые исследовали типы патогенного родительского поведения. Вот некоторые из них: -один или оба родителя не удовлетворяют потребности ребенка в любви или полностью отвергают его; -ребенок служит в семье средством разрешения супружеских конфликтов; -ребенку в качестве дисциплинарной меры угрожают тем, что разлюбят его или отдадут в другую семью; - ребенку внушают, что он своим поведением повинен в разводе, болезни или смерти одного из родителей; - в окружении ребенка отсутствует человек, способный понять его переживания, стать фигурой, заменяющей отсутствующего или пренебрегающего своими обязанностями родителя. Таким образом, при нарушении внутрисемейных отношений создается неблагоприятный фон для эмоционального развития ребенка и это, в конечном итоге, может стать источником формирования наркомании, то есть неблагополучная семья является одним из основных факторов развития детской наркомании. Можно выделить некоторые наиболее характерные особенности неблагополучных семей: - чрезвычайно эмоциональное, ранимое и болезненное отношение подростков к своим родителям и их проблемам. Если при этом в семье доминирует холодная в общении, не эмоциональная, строгая мать, то ситуация приобретает наибольшую остроту; - использование ребенка в качестве средства давления при решении вопросов взаимоотношений между супругами; - непоследовательность в отношениях с ребенком: от максимального принятия до максимального отвержения. Ребенка то приближают к себе, то отдаляют независимо от особенностей его поведения; - невовлеченность членов семьи в жизнь и дела друг друга; - директивный стиль отношений и эмоциональное отвержение; - спутанные отношения и размытые (неопределенные) межпоколенные границы, когда прародители активно вмешиваются в жизнь семьи, продолжая воспитывать уже взрослых детей, при этом чаще всего по отношению к внукам, обнаруживается гиперпротекция и попустительство; - использование прямых провокаций в обращении с ребенком; - заниженная оценка достижений ребенка, либо негативные ожидания по отношению к его действиям и поступкам; - сексуальное насилие; - генетическая предрасположенность к алкоголизму или наличие в семье алкоголика или наркомана; - отсутствие в ближайшем окружении ребенка значимого взрослого. Стремясь компенсировать семейное неблагополучие, ребенок ищет контакты на стороне и легко может попасть в группу наркоманов, где его с удовольствием примут. Большую опасность представляют семьи, в которых нарушения семейного взаимодействия (часто неосознаваемые ее членами) скрываются за внешним благополучием. Неблагополучные семьи, как правило, стоят на учете социальных служб, и с ними проводится работа, направленная на реабилитацию или профилактику нарушения семейного функционирования. Но вопрос должен ставиться шире: психопрофилактическую работу необходимо начинать именно с внешне благополучных семей. Анализ семейных причин наркотизации убеждает в том, что в фокусе профилактической работы должна быть прежде всего семья. Здоровая семья является одним из важнейших факторов социализации ребенка и профилактики наркомании. Это одинаково справедливо, когда речь идет как о первичной, так и о вторичной профилактике наркомании. §2. Динамика семейных отношений на разных стадиях наркотизации. 2.1. Родители. Обнаружение у подростка наркомании является большим ударом для его семьи и может привести к серьезным изменениям в семейных отношениях. Болезнь становится общесемейной реальностью. Реакция в этом случае зависит от состояния семейной системы и может носить как конструктивный (способствовать прекращению употребления наркотиков), так и деструктивный (закрепляющий наркотизацию) характер. В основном родители искаженно воспринимают свой стиль взаимоотношения с подростком-наркоманом. Это может быть связано с неосознанными, вытесненными тенденциями страха, вины или ухода от проблемы. Но при этом они обязательно включаются в систему наркоманского поведения и у них формируется синдром родительской реакции на наркотизацию (СРРН). У родителей при воспитании ребенка - наркомана имеют место противоречивые негармоничные стили взаимодействия с ним. В их основе лежат психологические проблемы, которых они стараются решить за счет ребенка, а это, в свою очередь, становится одним из условий развития СРРН. Комплексное исследование особенностей взаимоотношений в семьях детей-наркоманов, проведенное О. П. Зинченко с помощью различных методик (АСВ, МИРП, АDОR, РАRI), а также обобщение накопленного практического опыта и анализ литературных публикаций дают возможность выделить типичные черты родительско-детских взаимоотношений в этот период: — невовлеченность семьи в жизнь ребенка или желание прожить жизнь» за него; —гипо- либо гиперконтроль за поведением ребенка; —разрешение супружеского конфликта с использованием заболевания ребенка; —использование ребенка в качестве средства манипуляции и давления супругами друг на друга, средства сведения счетов или «психологической мести»; —эмоциональная амбивалентность (противоречивость); —чрезмерная аффективность и склонность к эмоциональным всплескам; — делегирующая позиция родителей, когда вина за наркоманию приписывается исключительно ребенку; —патологическая лживость со стороны родителей, манипулирование чувствами ребенка; —чувство вины перед ребенком и друг перед другом; —воспитательная неустойчивость и неуверенность; —обидчивость со стороны ребенка; —растерянность и невозможность выстраивать четкую и последовательную линию поведения по отношению друг к другу. Отношения каждого из родителей с ребенком-наркоманом имеют некоторые отличия в зависимости от того, кто это — сын или дочь: По отношению к сыну у отца в структуре СРРН наиболее выражена проекция на него собственных негативных качеств. Причина может заключаться в том, что в сыне отец видит черты характера, которые чувствует, но не признает в себе. Поэтому, ведя борьбу с такими истинными или ложными качествами у него, отец извлекает для себя эмоциональную выгоду. Борьба же с нежелательными качествами подростка помогает сыну верить, что у него самого таких качеств нет. Нередко отцы предпочитают видеть в подростке качества ребенка, а не взрослого человека. С родительской точки зрения, он «маленький, ему нельзя доверять и предоставлять самостоятельность». Возможной причиной неустойчивости поведения отцов является растерянность перед обстоятельствами, отсутствие знаний о том, как реагировать и как вести себя с больным ребенком, а также отвержение воспитательной позиции матери при невозможности реально влиять на ситуацию. Такое отношение оказывает противоречивое воздействие на ребенка (близкое к ситуации «двойного зажима»), когда он перестает понимать и не знает, как себя вести в различных ситуациях. Выше отмечалось, что значительная часть наркоманов воспитывается в неполных семьях. Если биологический отец подростка - наркомана находится вне семьи в результате развода, то в период открытой наркотизации поведение матери наркомана по отношению к бывшему мужу чаще всего развивается по двум сценариям: либо факт наркотизации ребенка сохраняется в тайне до тех пор, пока это возможно, либо бывший супруг активно привлекается к решению проблемы и возобновляет выполнение в семье некоторых функций. Реализация конкретного варианта поведения зависит от обстоятельств развода и его конкретных причин: чем более мирным был развод и чем более завершенными являются эмоциональные отношения, тем выше вероятность обращения за помощью к бывшему супругу. Позиция отчимов по отношению к пасынкам-наркоманам характеризуется большей сдержанностью, жесткостью, однозначностью и в целом является более конструктивной по сравнению с реакцией биологических отцов. У матерей по отношению к сыну-наркоману в основном выражена воспитательная неуверенность, что влечет за собой перераспределение власти в семье между матерью и сыном в пользу последнего. Мать идет на поводу у сына, уступает даже в тех вопросах, в которых уступать, по ее же мнению, никак нельзя. Это происходит потому, что сын сумел интуитивно нащупать ее слабое место и добился положения: «минимум требований—максимум прав». Он манипулирует матерью и использует это в своих целях. Мать становится неуверенной в себе, нерешительной, обвиняет себя в сложившейся ситуации и тем самым поддерживает болезнь сына. Внутриличностный конфликт, возникающий между осознанием пагубности своего поведения и страхом за жизнь ребенка, приводит к тому, что мать наркомана становится частью наркоманского образа жизни ее сына. Неразрешимость конфликта приводит ее к поиску вариантов защитного поведения, что в свою очередь, становится причиной все более неадекватного восприятия ею действительности своего поведения и поведения ребенка-наркомана. В то же время мать ведет хаотический поиск средств спасения своего сына от наркомании. С фанатизмом обреченного она мечется между наркодиспансерами и экстрасенсами, психиатрами и церковью. Защитный смысл этой активности очевиден: усталость от борьбы выступает как средство подавления вины и страха. У некоторых матерей встречается неразвитость родительских чувств. Внешне это проявляется в нежелании иметь дело с сыном, в плохой переносимости его общества, поверхностном интересе к его делам, стремлении отправить его в реабилитационное учреждение. Отцу по отношению к дочери-наркоманке в основном свойственна гипопротекция. Девушка предоставлена самой себе, отец не интересуется ею и не контролирует ее поведение. Отношения становятся спутанными, дистантными, происходит эмоциональное отвержение. Дочь считает, что она не нужна своему отцу, что усиливает ее болезнь. При воспитании дочери-наркоманки у матери, как правило, преобладает опекающая гиперпротекция, которая характеризуется тем, что она уделяет ей крайне много времени, сил и внимания. Это становится центральным делом ее жизни. Она чрезмерно оберегает дочь, минимизирует количество ее обязанностей по дому, аргументируя это тем, что трудно привлечь дочь к какому – либо делу. Таким образом, она лишает дочь самостоятельности и ответственности за принятие решений (в частности, за свою болезнь – наркоманию), при этом дочь считает мать виновницей своих бед. Межличностные конфликты между матерями и дочерьми – наркоманками носят чрезвычайно деструктивный характер. Наиболее острую форму принимают конфликты в семьях матерей-одиночек или там, где отец и мать дистанцированы друг от друга. Мать инстинктивно воспитывает у дочери неприятие лиц мужского пола. В структуре СРРН можно выделить составляющие, свойственные обоим родителям: —чувство вины и стыда перед другими; —вынесение конфликтов между супругами в сферу воспитания подростка, характерной особенностью является выражение недовольства воспитательными методами другого супруга. При этом обнаруживается, что каждого интересует не столько то, как воспитывать подростка, сколько то, кто прав в воспитательных спорах. Разница во мнениях чаще всего бывает диаметральной: один настаивает на весьма строгом воспитании, с повышенными требованиями и запретами (отец), другой же (мать) склонен «жалеть» подростка и многое ему разрешать; —фобия утраты, «слабым местом» которой является повышенная неуверенность, боязнь ошибиться, потерять ребенка. Этот страх заставляет тревожно прислушиваться к любым пожеланиям подростка и спешить удовлетворить, либо опекать и защищать его. Для семьи в целом в этот период становится характерным: —использование в коммуникациях парадоксальных посланий, которые не дают возможности подростку правильно реагировать на требования родителей; —замкнутость и закрытость семейной системы; —отсутствие искренности в отношениях между членами семьи; —нежелание или невозможность видеть подтекста во взаимоотношениях. По мере развития СРРН, как и при любой болезни, родители наркоманов приспосабливаются и начинают получать максимум выгод из своих невротических симптомов и защит. Симптомы и защиты приобретают социальную функцию, а именно, формируются особые внутрисемейные роли, которые заменяют близкие взаимоотношения и приносят психологические преимущества. Таким образом, приобретаются вторичные выгоды, которые выступают как мощные детерминанты внутрисемейных отношений, в которых скрыты факторы, провоцирующие срывы и прерывающие ремиссию в период реабилитации. Результаты комплексного исследования, а также наблюдение за семьями в период открытой наркотизации, дает возможность раскрыть структуру невротического паттерна супружеских взаимоотношений, который включает в себя такие особенности: —автономия и сепарация супругов (отсутствие взаимности в эмоциональных отношениях); —ригидность и псевдосолидарность (доминирование одного из супругов, жесткая регламентация семейной жизни); —невовлеченность, отстраненность, безучастность и, как следствие, пассивность и отгороженность от взаимодействия друг с другом; —директивность (постоянный контроль и авторитарность со стороны одного из супругов); —деструктивность, когда взаимоотношения между супругами характеризуются повышенной напряженностью и становятся фактором, повышающим вероятность фиксации психологической зависимости от наркотиков у ребенка; —повышенная конфликтность, а также использование ребенка как средство давления и манипуляции супругами друг другом; —эмоциональная напряженность и склонность к аффектам и истерикам; —делегирующая позиция, когда ответственность и вина за наркоманию приписывается исключительно подростку, его окружению или другому родителю; —поляризованность суждений (а, следовательно, и сознания) о возможных формах внутрисемейного взаимодействия. С конца 70-х годов возникло понятие «созависимость», используемое как для описания психического состояния отдельных членов семьи, в которой имеется химически зависимый чсловек (наркоман, токсикоман, алкоголик), так и для характеристики внутрисемейных отношений в целом. По мнению М. Битти, созависимость — это «эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние, возникающее в результате того, что человек длительное время подвергался воздействию угнетающих правил, которые препятствовали открытому выражению чувств, а также открытому обсуждению личностных и межличностных проблем». Как считает А. В. Терентьева, созависимость — это психологическая зависимость, подчинение своего «Я», своих чувств, ожиданий, убеждений и восприятия реальности состоянию человека, имеющего химическую зависимость. Э. Смит говорит о том, что созависимость — это состояние в рамках действительного существования, которое в значительной мере является результатом адаптации к действительности. Это закрепившаяся реакция на стресс, который в течение времени становится скорее образом жизни, чем способом выживания. Даже когда источник стресса прекращает свое влияние, созависимый человек продолжает действовать в окружающей его среде так же, как если бы угроза угнетения продолжала существовать. По мнению С. В. Березина и Е. А. Назарова, «созависимость — это защитная компенсаторная реакция на внутриличностный конфликт». Сторонами конфликта при этом выступают крайне противоречивые отношения со значимым человеком и, с другой стороны, индивидуализированная система культурных норм, ценностей, предписаний и т.п. Созависимость «при этом выражается в поведении, направленном на разрушение одной из сторон конфликта. В отягощении семьи наркомана уместно определение «саморазрушающаяся семья». Можно выделить некоторые существенные параметры созависимости: —при созависимости нарушается возможность открытого выражения чувств и обсуждения личностных и межличностных проблем; —на поведенческом уровне созависимость проявляется в виде стереотипных форм, когда происходит выхолащивание и обеднение эмоциональной сферы личности; —созависимость – это реактивный процесс, смысл и цель которого заключается в снятии внутриличностного конфликта способом саморазрушающего поведения. Таким образом, созависимость в семьях наркоманов – это саморазрушающее поведение, возникающее на основе СРРН, в связи с этим, основные элементы семейных взаимоотношений приобретают патологический и психотравмирующий характер. ^ Когда наркомания подростка становится общесемейной реальностью, изменяется характер взаимоотношений между наркоманом и его братьями и сестрами в сторону нейротизации, отторжения или опеки. Старшие братья по отношению к наркоману занимают позицию контролирующего родителя, т. е. постоянно следят за его поведением и кругом общения, навязывают свое мнение, проявляют директивность и авторитарность. Старшие сестры занимают позицию опекающего родителя, когда желание отгородить своего брата (сестру), защитить и принять вину на себя доминирует над реальной оценкой сложившейся ситуации. Особое внимание следует уделить работе с младшими сестрами и братьями наркоманов. В наркоманской семье младшие дети оказываются в наибольшей опасности, и последствия наркомании старшего ребенка сказываются на них наиболее пагубно: самый ответственный период формирования их личности приходится на наиболее патогенный этап в жизни семьи. Мы полагаем, что психокоррекционная и психологическая работа необходима для всех младших детей в наркоманских семьях. Прежде всего дети сталкиваются с закрытостью семьи, которая пытается как можно дольше скрывать факт наркомании одного из детей от родственников, соседей, сослуживцев. Во время встреч с родственниками или друзьями члены семьи должны постоянно контролировать себя и друг друга для того, чтобы их «семейный сор» не был случайно вынесен на избы. Это приводит к сокращению и прерыванию привычных социальных связей и обеднению социальной и эмоциональной жизни семьи. В доме перестают бывать гости, дети не могут пригласить к себе друзей. Внутрисемейные отношения оказываются не просто «свернутыми», «частичными», они делаются лживыми. Младшие дети в семьях наркоманов, в конце концов, вынуждены присоединиться к общесемейной лжи. Необходимость игнорировать реальность и жить в мире искаженных отношений может подкрепляться угрозой наказания со стороны родителей. Такая атмосфера создает благоприятные условия для систематического возникновения ситуаций «двойного зажима». В результате дети становятся подозрительными, тревожными, склонными цепенеть в неопределенных ситуациях либо, наоборот, злобными и агрессивными. Открытые коммуникации перестают существовать. Взаимодействие превращается в способ избегания близости. Попытки родителей бороться с наркоманией старшего ребенка приводят к резкому увеличению внутрисемейных конфликтов, что в сочетании с закрытостью, подозрительностью и неспособностью понимать эмоциональное состояние других людей формирует у ребенка чрезвычайно проблемный стиль социального поведения. Тревожность, связанная с ожиданиями возможных конфликтов, со временем преобразуется в страх перед будущим. Со временем эти тенденции могут усиливаться. Они чувствуют себя забытыми н ненужными. Привыкнув скрывать свои чувства и боясь быть отторгнутыми, дети, как правило, не рассказывают о своих переживаниях, однако в рисунках их тревожность проявляется особенно ярко. Концентрация внимания и активности родителей на старшем ребенке приводит к тому, что младшие оказываются заброшенными. Глубинные переживания детей остаются, как правило, незамеченными, отсутствие внимания со стороны родителей формирует у них низкую самооценку. Иногда матери, не находя отклика у других членов семьи, начинают искать поддержку и помощь у младших детей, привнося в общение с ними несвойственное для родительско-детских отношений содержание. Необходимость занимать по отношению к матери и старшему брату (сестре)-наркоману родительскую позицию приводит к тому, что у ребенка формируется псевдовзрослое поведение (С.В. Березин, К.С. Лисецкий). Внешне это может выглядеть как очень быстрое взросление, хотя, очевидно, что о взрослости как о психологическом качестве не может быть и речи. Часто за проявление взрослости у младших детей из наркоманских семей принимают их заимствованные у родителей высказывания осуждающе-критикующего характера (т.е. преобладание трансакций из эго-состояния Контролирующий Родитель). Помимо негативного и деструктивного влияния, которое оказывает на младших детей общесемейная обстановка, они могут подвергаться прямому насилию и оскорблениям. Все сказанное подтверждает, что у младших детей в семьях, где есть наркоманы, формируется очень проблемный тип личности, основными параметрами которого являются: —низкая самооценка; —тревожность; —страх будущего; —негативная самоидентификация; —чувство вины; —чувство стыда за свою семью; —псевдовзрослость (ригидное преобладание Родительского эго-состояния); —игнорирование реальности, избегание осознания реальности; —неспособность к аутентичным проявлениям; —агрессивность и раздражительность. Эти данные основаны на наблюдениях за поведением младших детей в семьях наркоманов на сессиях семейной терапии, на анализе их рисунков («Рисунок семьи», «Мое будущее» и др.) и данных психодиагностических обследований (САТ, ТАТ, методика незаконченных предложений). Очевидно, что семья наркомана оказывает на младших детей крайне негативное влияние. Чтобы выжить в ней, дети должны не просто приспособиться к условиям семьи, но и использовать какие-либо компенсаторные механизмы, среди которых наиболее распространенным являются уход в мир фантазии и мифотворчество. Такие фантазии являются своеобразным прибежищем страдающей детской души, потому их содержание обычно наполнено надеждой, радостью, любовью и уважением. Правда, иногда в них могут присутствовать желание смерти старшего брата (сестры)-наркомана или какие-либо другие деструктивные моменты. Для профилактической работы с младшими детьми из семей наркоманов мы считаем наиболее богатыми по диагностическим и терапевтическим возможностям методы, основанные на механизмах проекции: 1) диагностические: «Рисунок семьи», «Дом, дерево, человек», «Незаконченные предложения», детский апперцептивный тест (САТ), тест Рене Жиля, анализ сновидений. 2) коррекционные: сказкотерапия, кукольная психодрама, методики творческого самовыражения, музыкотерапия, игровая терапия. Существенное внимание при работе с младшими детьми из семей наркоманов должно быть уделено коррекции ранних решений (Э. Берн), поскольку именно они составляют основу жизненного сценария, в соответствии с которыми будет развертываться жизнь этих детей. Сценарное решение представляет собой краткое выражение наиболее эффективной стратегии выживания ребенка в «наркоманской» семье и принимается в соответствии с эмоциями и способами понимания реальности, очевидно, что во взрослой жизни они могут иметь крайне негативное влияние. Наши исследования показывают, что основой таких решений могут быть следующие убеждения: - Это происходит из-за меня: а) я должен что-то делать; б) если меня не будет, они не будут страдать. - Происходит что-то ужасное: а) они не понимают этого, они сумасшедшие; б) я не понимаю этого, я сумасшедший. - Я должен быть начеку, поэтому: а) никому нельзя доверять; б) нельзя сближаться с людьми. Кто-то придет или что-то случится, и все изменится, поэтому: а) ты бессилен; б) все бесполезно; в) жизнь скучна и бесцельна. Наш опыт работы с семьями наркотизирующихся подростков показывает, что систематическая, целенаправленная коррекционная и профилактическая работа с младшими детьми из таких семей позволяет купировать динамику негативных процессов развития их личности. Такая работа в зависимости от условий может проводиться индивидуально, в детской группе, в процессе семейной психотерапии. Мы исходим из оптимистичного и подтвержденного клинической практикой положения транзактного анализа о том, что у ребенка всегда есть возможность трансформировать приказания с целью получения позитивного, а не негативного результата (Стюарт, Джойс). И более того, ребенок может осознать следующее: «Это... проблема моей матери, а не моя». Мы полагаем, что коррекционная работа с младшими детьми из наркоманских семей выступает как мощное средство предупреждения у них риска наркотизации и девиантного поведения. ^ Люди, употребляющие наркотики (особенно на ранней стадии), могут вступать в брак. Часто один из партнеров первое время не знает о наркотической зависимости у другого. Рано или поздно ситуация выходит из-под контроля, и тогда необходима помощь квалифицированного социального работника. Вопрос о том, что происходит с брачными партнерами наркоманов, чрезвычайно интимный и важный для профилактики наркомании в целом. Под брачными партнерами мы будем понимать устойчивую пару, внутри которой существуют межличностные и сексуальные отношения и которые осознают себя как субъекты брачных и межличностных проблем. При этом необязательно, чтобы брак был зарегистрирован официально. Наши наблюдения за такими семьями показывают, что по сравнению с аналогичными алкогольными семьями они имеют достаточно выраженную специфику. Созависимость при наркомании отличается от созависимости при алкоголизме структурой, динамикой, а также последствиями для личности созависимого. Результаты лечения наркомании гораздо ниже, чем алкоголизма, а вероятность рецидивов выше; и то, и другое повышает уровень напряженности в наркоманских семьях, делая их менее стабильными и более ригидными. Вероятность вовлечения партнера в наркоманских парах значительно выше по сравнению с алкогольными. Реакция микросоциальной среды и более далекого социального окружения на наркоманские семьи носит более жесткий и агрессивный характер. Наркоманские семьи имеют гораздо больше шансов быть вовлеченными в различные криминальные отношения и антисоциальные связи. Наконец, в алкогольных семьях основные функции семьи, как правило, сохраняются, хотя и носят частичный, трансформированный, иногда деструктивный характер, а в наркоманских — отсутствуют и замещаются совместным употреблением наркотиков. Именно эти специфические моменты и определяют стратегию и политику профилактической работы с семьями, где один или оба брачных партнера — наркоманы. Вероятность вовлечения в наркоманию и отказа от нее зависит от того, кто в брачной паре является наркоманом. Она выше, если наркоман — мужчина. По нашим данным, примерно в 80% случаев их партнерши становятся наркоманками. Способность отказаться от наркотиков, если второй партнер имеет устойчивые антинаркотические установки, выше у женщин. Женщина ради мужчины гораздо чаще способна отказаться от наркотиков, чем мужчина ради женщины. Шансы на излечение от наркомании выше, если в брачной паре только один партнер является наркоманом. В семьях, где оба партнера употребляют наркотики, вероятность отказа от них минимальна, а прогноз лечения наркомании наиболее тревожный и пессимистичный. Очевидно, что разрушение такой пары увеличило бы шансы на излечение. Это, кстати, подтверждается клиническими наблюдениями. Но на практике брачный союз двух наркоманов, как правило, усиленно поддерживается как самими наркоманами, так и их родителями, которые верят в миф о том, что вдвоем легче выбираться из наркомании. Этот миф не несет под собой никаких оснований. Обобщение данных психодиагностических обследований, а также клинических наблюдений позволяет выделить черты личности и особенности поведения, характерные для брачных партнеров наркоманов. Жены наркоманов. Слово «жена» в данном контексте используется весьма условно. Оно обозначает женщину, живущую вместе с наркоманом и связывающую с ним свою жизнь, свое благополучие и свое будущее. В период латентной наркотизации жены наркоманов игнорируют признаки наркотизации, отрицают их и стихийно ищут причины странностей в поведении мужа. Как показывают наши наблюдения, этот период не бывает продолжительным. Жены узнают о наркомании мужа раньше, чем его родители. От последних факт наркотизации сына тщательно скрывается. Нередко жены играют очень важную роль в сокрытии наркомании. В период открытой наркотизации женам наркоманов свойственны: —высокая тревожность, для ослабления которой формируется контролирующий, сверхответственныЙ тип поведения. По этой причине общение приобретает крайне манипулятивный характер, не оставляющий места ни для душевности, ни для искренности; —страх перед будущим и последствиями любых действий, который приводит к тому, что поведение их становится ригидным, стереотипным и начинает полностью соответствовать ожиданиям мужа и разыгрываемым им сценариям. Таким образом, жены наркоманов находятся в крайне напряженной ситуации: с одной стороны, они пытаются бороться за спасение своего мужа, а с другой – их поведение лишь способствует развитию у него наркомании. Невозможность выхода из этой ситуации и ее консервация приводят к развитию психических и психосоматических заболеваний; —дезориентация сознания, в результате которой жены наркоманов очень быстро утрачивают понимание реальности происшедшего. Они не могут самостоятельно разобраться в том, что является нормальным и позитивным для жизни, а что влияет негативно. Для них характерны амбивалентность эмоциональных реакций и крайняя поляризованность сознания, не оставляющие места полутонам ни в эмоциях и чувствах, ни в суждениях и высказываниях. Они плохо понимают эмоциональное состояние своих собеседников и свое собственное. Дезориентация сознания приводит к тому, что жены наркоманов становятся очень легковерными по отношению к своим мужьям и очень закрытыми и недоверчивыми по отношению ко всем, кто пытается каким-либо образом участвовать в их жизни; —нарушение самоидентификации, которая выражается в плохом осознании своих личных потребностей, интересов, чувств, неспособности критически воспринимать то, что происходит в их жизни: неопределенных границах «Я», смутном представлении о своем будущем, отсутствии каких-либо четких ориентиров. Наконец, существенно важным в понимании личностной динамики жен наркоманов являются, на наш взгляд, изменения в их межличностных отношениях с родителями как мужа, так и со своими. Отношения жен наркоманов с их собственными родителями обычно приобретают конфликтный, неустойчивый, эмоционально обостренный характер. Попытки родителей разрушить связь дочери с наркоманом только обостряют конфликт. Если родители занимают по отношению к ней агрессивную, отторгающую или ригидную позицию, то она находится в большой опасности. Родителям, если они хотят быть полезны своей дочери, очень важно сохранить с ней доверительные, принимающие отношения, так, чтобы их дочь знала: дверь ее родительского дома для нее открыта. Упреки, обиды, оскорбления, причитания, мольбы или угрозы должны быть исключены. С родителями мужа, наоборот, устанавливаются внешне тесные, близкие эмоциональные отношения, что, на наш взгляд, представляет еще большую опасность для женщины. Родители наркомана (прежде всего матери) всеми силами пытаются удержать партнершу своего сына. Как сказала мама одного из наркоманов: «Когда она у нас, я спокойна: они никуда не пойдут, они дома, сидят тихо, ничего не случится». Страх за сына лишает их бережного отношения не только к своей, но и к чужой жизни. По мере развития наркомании межличностные отношения между партнерами претерпевают стремительные изменения. Любовь разрушается еще на стадии латентной наркотизации чрезвычайно прагматичным отношением наркомана к своей подруге. Она и отношение к ней становятся для него всего-навсего одним из средств добывания наркотиков. Вместо любви их объединяет тайна, которую пока не знают родители, ее чувство вины, страха и его манипуляции. Именно в этот период большинство партнерш наркоманов также начинают употреблять наркотики. Важнейшим моментом, своеобразной точкой бифуркации в судьбе жены наркомана, в динамике их отношений, а также и динамике его заболевания является ситуация, когда женщина узнает, что ее партнер — наркоман. То, как дальше будут развиваться события, зависит от ее реакции на это известие. Наиболее конструктивной реакцией является однозначное, принципиальное и жесткое требование начала лечения и оповещение родителей. Как правило, наркоманы на это не идут, а их жены в силу личностной незрелости не способны выдержать давление упреков, обещаний, слез и клятв мужа. Если в этот момент жена принимает его сценарий и соглашается с ним, она становится частью его наркоманского способа поведения и у нее начинают развиваться симптомы созависимости. Несмотря на то, что созависимость является приспособительной реакцией на длительную стрессовую ситуацию и имеет сложную многоуровневую структуру, можно выделить некоторые черты личности, способствующие развитию созависимости у женщин. Так, 80% жен наркоманов воспитывались в нестабильных проблемных семьях, .70 % выросли в семьях, где один из родителей или оба страдали алкоголизмом, 55% перенесли физическое и (или) сексуальное насилие. Таким образом, в подавляющем большинстве случаев имеют место различные формы личностного неблагополучия, которые к началу развития созависимости не были компенсированы или отреагированы. В период ремиссии и реабилитации наркомана роль его взаимоотношений с брачной партнершей возрастает. Наши наблюдения показывают, что в значительной части случаев причиной нарушения ремиссии било ухудшение взаимоотношений наркомана с его женой. Отказ от наркотиков ставит наркомана перед необходимостью изменения характера межличностных отношений с женой: они должны строиться на основе взаимной любви, уважения и признания. Поддержание таких отношений требует искренности, открытости, творчества. Наркоман же находится в тревожной ситуации. Не имея навыков искреннего и доверительного общения, он не выдерживает напряжения, что приводит к срыву. Жены наркоманов также неспособны к быстрому изменению своего поведения, в котором продолжают отчетливо присутствовать высокая тревожность, стыд, дезорганизация сознания, нечеткая самоидентификация. И если на стадии открытой наркотизации эти факторы наступали как подкрепляющие наркоманию, то в период ремиссии они становятся провоцирующими, вызывают у наркомана раздражение и даже агрессию. Таким образом, жена наркомана оказывается в весьма затруднительной ситуации: она чувствует, что была ему нужнее, когда он был болен. В связи с этим в ее поведении могут появиться вербальные или невербальные провокации на употребление наркотиков. Может возникнуть ситуация, когда муж после лечения находится в состоянии ремиссии, а жена, которая тайно или явно оказалась приобщенной к наркотикам, создаст напряженную ситуацию в их отношениях и способствует его срыву. Сексуальное поведение человека, употребляющего наркотики, меняется от стадии к стадии. Так, на ранних этапах его сексуальная активность заметно повышается. Это ведет к тому, что у брачных партнеров возникают неправильные представления по поводу имеющихся сексуальных возможностей друг друга. Однако со временем сексуальная активность наркомана достаточно быстро угасает, и тогда для того, чтобы удержать возле себя своего брачного партнера, наркозависимый «во имя любви» и «во имя сохранения отношений» приобщает к наркотикам объект своих чувств. Очевидно, что это явление оказывается значительным мотивом и источником распространения наркомании, особенно среди молодежи. Во избежание этого необходимо своевременное профилактическое влияние квалифицированного специалиста. К сожалению, сегодня профилактическая работа в данном направлении ведется крайне редко. Таким образом, отношения наркоманов с их женами на каждой из стадий развития зависимости—созависимости имеют важное значение. Профилактическая работа, направленная на предупреждение наркотизации и снижение риска рецидивов, должна обеспечивать решение следующих задач: — формирование у жен наркоманов ответственного отношения к сохранению их союза (ответственное не означает обязательное сохранение отношений); —предупреждение жен наркоманов об опасности быть втянутыми в созависимые отношения; —доведение до сознания родителей наркомана мысли о том, что его жена не может сделает за него то, что он должен сделать сам; — преодоление страха и отвержения у родителей жены наркомана. |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям