I пара. Обонятельный нерв (N. Olfactor1U8). 153
|
|
Скачать 14.43 Mb.
|
|
Захарченко М.А. Курс нервных болезней. М.-Л., ГИЗ, 1930 Содержание Содержание 1 ТАЗОВЫЕ РАССТРОЙСТВА. 123 РАССТРОЙСТВА ОТПРАВЛЕНИЙ МОЧЕВОГО ПУЗЫРЯ. 123 РАССТРОЙСТВА ОТПРАВЛЕНИЙ ПРЯМОЙ КИШКИ. 128 РАССТРОЙСТВА ОТПРАВЛЕНИИ ПОЛОВОГО АППАРАТА. 130 ОБЩИЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ 135 ТРОФИЧЕСКИЕ, ВАЗОМОТОРНЫЕ И СЕКРЕТОРНЫЕ РАССТРОЙСТВА. 136 ТРОФИЗМ И ЕГО РАССТРОЙСТВА В НЕРВНОЙ ТКАНИ. 137 ВАЗОМОТОРНЫЕ РАССТРОЙСТВА. 152 СЕКРЕТОРНЫЕ РАССТРОЙСТВА. 153 ^ I ПАРА. ОБОНЯТЕЛЬНЫЙ НЕРВ (N. OLFACTOR1U8). 153 II ПАРА. ЗРИТЕЛЬНЫЙ НЕРВ (N. OPTICUS). 156 III, IV И VI ПАРЫ ЧЕРЕПНЫХ НЕРВОВ. 167 V ПАРА. ТРОЙНИЧНЫЙ НЕРВ, (N. TRIGEMINUS). 180 ^ VIII ПАРА. СЛУХОВОЙ НЕРВ (N. ACUSTICV8). 189 IX ПАРА. ЯЗЫКОГЛОТОЧНЫЙ НЕРВ (N. GLOSSOPHARYNGEUS). 197 Х ПАРА. БЛУЖДАЮЩИЙ НЕРВ (N. VAGUS). 199 ^ XII ПАРА. ПОДЪЯЗЫЧНЫЙ НЕРВ (N. HYPOGLOSSUS). 203 ПОЯСНИЧНЫЙ ПРОКОЛ. 205 СПИННОМОЗГОВАЯ ЖИДКОСТЬ. 205 ^ АПРАКСИЯ. 215 ДВИГАТЕЛЬНАЯ, ИЛИ МОТОРНАЯ, АФАЗИЯ. 217 АГНОЗИЯ. СЕНСОРНАЯ АФАЗИЯ. 221 ВВЕДЕНИЕ. 224 ^ дифтерийный полиневрит 257 НЕВРАЛГИИ 268 ПРОГРЕССИВНЫЕ МЫШЕЧНЫЕ АТРОФИИ. 280 ^ МИЭЛИТ. MYELITIS. 297 МНОЖЕСТВЕННЫЙ СКЛЕРОЗ. SCLEROSIS MULTIPLEX S. DISSEM1NATA. 344 СИРИНГОМИЭЛИЯ. 354 ГЕМАТОМИЭЛИЯ. HAEMATOMYELIA. 369 ^ ЗАБОЛЕВАНИЯ ТИПА ХРОНИЧЕСКОГО ПОЛИОМИЭЛИТА POLIOMYELITIS CHRONICA. 390 ВОСПАЛЕНИЯ МОЗГОВЫХ ОБОЛОЧЕК — МЕНИНГИТЫ. 395 ^ СОСУДИСТЫЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ МОЗГОВЫХ ПОЛУШАРИЙ. 422 ПСЕВДОБУЛЬБАРНЫЙ ПАРАЛИЧ. PARALYSIS PSEUDO-BULBARIS. 435 СИФИЛИС ГОЛОВНОГО МОЗГА. LUES CEBEBRI. 439 ^ ОСТРОЕ НЕГНОЙНОЕ ВОСПАЛЕНИЕ МОЗГА. ENCEPHALITIS ACITTA. 463 СЕМЕЙНАЯ АМАВРОТИЧЕСКАЯ ИДИОТИЯ. IDIOTIA AMAUROTICA FAMILIARIS. 499 ТРАВМЫ ГОЛОВНОГО МОЗГА. 503 ^ СИНДРОМ ЗАКУПОРКИ A. SULCI BULBARIS. 511 ЗАБОЛЕВАНИЯ МОЗГОВОЙ НОЖКИ. 515 СИНДРОМ ЗРИТЕЛЬНОГО БУГРА. 519 ^ ОТДЕЛ ШЕСТОЙ. БОЛЕЗНИ ЖЕЛЕЗ ВНУТРЕННЕЙ СЕКРЕЦИИ И ВЕГЕТАТИВНОЙ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ. 532 АКРОМЕГАЛИЯ. AKROMEGALIA. 545 ^ НЕВРОПАТИЧЕСКОЕ ОЖИРЕНИЕ. ABIPOSITA8 NEUBOPATHICA. 559 БОЛЕЗНЬ РЕЙНО. MORBUS RAYNAUD. 575 ACROASPHYXIA, SIVE ACROCYANOSIS CHRONICA. 578 ОТЕК КВИНКЕ. OEDEMA ACUTUM CIRCUMSCRIPTUM. 582 ^ ОТДЕЛ ВОСЬМОЙ. НЕВРОЗЫ И ПСИХОНЕВРОЗЫ. 608  ВСТУПЛЕНИЕ. Сегодня вы в первый раз приступаете к изучению новой специальности — невропатологии, учения о нервных болезнях. И первое, что вам надо уяснить себе, — это предмет нашей специальности, т. е. круг задач, которыми она ведает. Для новичка самая постановка этих вопросов может показаться несколько неожиданной. Однако в дальнейшей работе вы не раз услышите споры о том, относится ли данное заболевание к «нервным» страданиям или нет, и нередко спорящие разделяются на два непримиримых лагеря. Познакомившись ближе с историей нашей специальности, вы увидите, как в разные времена одно и то же страдание относилось то за счет поражения нервной системы, то за счет расстройства деятельности других органов, — как оно кочует, если можно так выразиться, по разным специальностям. Приведу в виде примера особое заболевание щитовидной железы, — Базедову болезнь, — которое долго относилось к нервным страданиям и описывалось в курсе невропатологии, а за последние годы обнаруживает тенденцию перейти в область внутренней медицины. Больше того, вы увидите, как некоторые страдания выделялись в качестве клинической единицы невропатологами и поэтому, так сказать, оседали среди нервных болезней и описывались в курсе невропатологии. Между тем с течением времени для многих невропатологов становилось ясным, что по своей патологической сущности эти страдания не имеют ничего общего с нервной системой, и их связь с невропатологией является не больше, как своеобразным, но очень стойким анахронизмом. Приблизительно такое положение занимает ряд страданий костной системы, относимых до сих пор к невропатологии: особая болезнь позвоночника — так называемая «одеревенелость» его, ключично-черепной дизостоз, ряд аномалий в строении черепа и т. д. Эти примеры показывают, что для правильного выяснения задач и границ нашей специальности лучше исходить из теоретических определений болезни, чем из запросов и требований клиники, на которых всегда есть налет преходящей злободневности. Болезнью в конечном счете мы называем всякое расстройство функций. Следовательно в тех случаях, где первично расстроены функции нервной системы, имеется «нервная» болезнь, объект невропатологии. В чем состоят функции нервной системы? Главнейшие из них сводятся к следующим: I. Движение. 2. Чувствительность. 3. Рефлексы. 4. Секреторные, вазомоторные и трофические функции. В течение предстоящего учебного года мы рассмотрим по порядку расстройства каждой из этих функций, и сейчас начнем эту работу с разбора расстройств движения. ДВИЖЕНИЕЧтобы патологические явления, которыми мы будем заниматься, стали для вас яснее, позвольте предварительно освежить в вашей памяти относящиеся сюда анатомические и физиологические данные. ^ Импульс всякого произвольного движения зарождается в коре двигательной зоны и по соответствующим проводящим путям доходит до мышцы, заставляя последнюю сокращаться. Как устроен этот дуть произвольных движений, носящий название «корково-мышечного» или «кортико-мускулярного» пути? Он состоит из двух частей, двух половин, называемых центральным нейронном и нейроном периферическим. Вы помните из гистологии, что «нейроном» называется всякая нервная клетка со всеми ее отростками. Центральный и периферический нейроны кортико-мускулярного пути — это две нервных клетки с очень длинными отростками; они соприкасаются одна с другой и в сумме образуют путь, по которому пробегает импульс произвольных движений. Клетка центрального нейрона заложена в мозговой коре так называемой двигательной зоны. От нее отходит отросток громадной длины — до нескольких десятков сантиметров. Он идет через все белое вещество мозгового полушария, проходит через то образование, которое известно в описательной анатомии под названием внутренней капсулы, через ножки мозга, Варолиев мост и продолговатый мозг. В самых нижних отделах последнего, на границе со спинным мозгом, этот отросток переходит на противоположную сторону, — например отросток клетки, лежащей в левом полушарии, переходит на правую сторону. Дальнейший путь он совершает уже в пределах тинного мозга, в его боковых столбах. Конечная судьба этого отростка такова: на каком-нибудь уровне спинного мозга он заворачивает в передние рога серого вещества, подходит к одной из лежащих там клеток и оплетает ее своими конечными разветвлениями — как бы охватывает ее, наподобие того, Как охватываем мы пальцами мяч, когда берем его в руки. Все это образование со всеми отмеченными особенностями его хода составляет центральный нейрон кортико-мускулярного пути, первую его половину.  Рис. 1. Главные области двигательной зоны. Где же его вторая половина? Об этой второй половине, о так называемом периферическом, нейроне, мне только что пришлось вскользь упомянуть. Клетка его лежит в передних рогах серого вещества. Это та самая клетка, которую оплетает своими конечными отростками центральный нейрон. От этой клетки в свою очередь отходит очень длинный отросток, который покидает пределы спинного мозга, образуя на периферии то, что в описательной анатомии называется передним или двигательным корешком. Дальше, за пределами переднего корешка, он идет уже под названием периферического нерва вплоть до соответствующей мышцы, в веществе которой и разветвляется. Совокупность перечисленных образований — двигательная клетка передних рогов и ее отросток, доходящий до мышцы, — составляет вторую половину кортико-мускулярного пути — его периферический нейрон. Все это описание устройства кортико-мускулярного пути представляет собою примененный к целям клиники частный случай той анатомо-физиологической концепции, которая называется нейронной теорией. Вся клиника нервных болезней, все диагностическое мышление невропатолога основаны на этой нейронной теории и невозможны без нее.  Рис. 2. Двигательный путь. Поэтому ясное, отчетливое и твердое усвоение ее составляет вашу первую задачу. Чтобы облегчить ее, я повторю все сказанное мною, переиначивши его, так сказать, и пояснивши некоторыми сравнениями. Что волевой импульс должен пробежать от мозговой коры до мышцы, чтобы заставить ее сократиться, это вряд ли надо особенно много пояснять: такое представление о механизме всякого произвольного движения слишком общеизвестно. Вопрос только в том, как образно представить себе это прохождение волевого импульса. Часто его сравнивают с прохождением электрического тока по телеграфной проволоке. Волевой импульс, согласно такому сравнению, — это телеграмма, посылаемая корой мышце и содержащая приказание сократиться. Если сравнение имеет в виду работу так называемого прямого провода, то в данном случае оно неприменимо: работа прямого провода начинается на станции отправления — в данном случае в коре — и кончается на станции получения — в данном случае .в мышце. Между этими двумя точками никаких перерывов тока нет. Между тем волевой импульс зарождается в клетке мозговой коры, пробегает по всему отростку этого центрального нейрона и оканчивается в тех его разветвлениях, которые оплетают клетку периферического нейрона. Путем механизма, до сих пор нам неизвестного, в этой последней возникает свой собственный двигательный импульс, который по отростку добегает уже до мышцы и вызывает ее сокращение. Такой механизм, если уж сравнивать его с телеграммой, правильнее было бы представлять в виде телеграмм, посылаемых нами, простыми смертными: она более или менее благополучно пройдет половину пути и где-нибудь застрянет, а после известного перерыва будет снова послана с этого пункта и тогда уже дойдет по назначению. Иногда прохождение волевого импульса сравнивают с поездкой по железной дороге. Если вы правильно уловили смысл всего сказанного, вы согласитесь, что сравнение с беспересадочным движением было бы неуместно. Правильнее будет аналогия с таким путешествием, которое очень обычно на глухих железнодорожных линиях: обыватель проедет первую половину пути и должен вылезать из вагона со всем своим багажом — дальше поезд не идет. Насидевшись достаточно в буфете, он идет ко вновь по данному составу, садится опять в вагон и теперь уже едет до места назначения. Волевой двигательный импульс следовательно совершает своп путь от коры до мышцы не непрерывно, а с одной пересадкой: он пересаживается в спинном мозгу с центрального нейрона на периферический. До сих пор я все время для простоты и наглядности изложения говорил об одной клетке коры, посылающей свой отросток к одной спинальной клетке периферического нейрона. В действительности конечно таких центральных нейронов огромное количество, а периферических еще больше. Отростки и тех и других идут не отдельными экземплярами, а крупными пучками. Пучки периферических нейронов образуют так называемые передние, или двигательные, корешки спинного мозга, а дальше на периферии — двигательные нервы. Пучок, содержащий в себе все отростки центральных нейронов, называется в анатомии нервной системы пирамидным путем или просто пирамидой. Запомните поэтому, что выражения «пирамида» и «центральный нейрон» — синонимы и часто употребляются одно вместо другого. Если вы теперь представите себе, что все центральные нейроны в пределах ножки мозга, Варолиева моста и продолговатого мозга идут в виде одного пучка — вроде пучка проволок, — то вам будет легко сделать одно небольшое, но существенное дополнение к сказанному мною раньше. Я сказал вам, что центральный нейрон кортико-мускулярного пути на границе между продолговатым и спинным мозгом переходит па противоположную сторону. Для части центральных нейронов это верно: они переходят на противоположную сторону — нейроны из левого мозгового полушария переходят в правую половину спинного мозга, и наоборот. В результате такого взаимного обмена местами возникает так называемый пирамидный перекрест, которому подвергается большая часть волокон пирамидного пути. В переводе на язык физиологии это обозначает, что каждое полушарие иннервирует главным образом противоположную сторону тела: левое полушарие — всю мускулатуру правой половины тела, и наоборот. Но часть того пучка центральных нейронов, который называется пирамидным путем, в этом перекрестке не участвует; она спускается на своей" стороне, т.е. идет, например, из левого мозгового полушария в левую же половину спинного мозга и иннервирует мускулатуру левой половины тела. Эта часть пирамиды называется неперекрещенной, в противоположность той, о которой я говорил раньше и которая называется перекрещенной. Вы должны таким образом ясно усвоить себе, что двигательная иннервация каждой половины тела производится преимущественно противоположным .полушарием и только в очень незначительной степени одноименным. Вы познакомились с физиологией произвольных движений и с их анатомическим субстратом — двухнейронным кортико-мускулярным путем. Эти сведения являются первым необходимым условием для перехода к патологии. Вы знаете, что патология представляет собою количественное или качественное изменение нормальных физиологических процессов. Я остановлюсь пока на вопросе о количественной стороне дела. Определить в клинике количественные изменения деятельности двигательной сферы — это значит измерить и взвесить ее мерою и весом. Но такое измерение патологических процессов предполагает уменье измерять те же процессы в норме. Отсюда вытекает второе условие, необходимое для перехода к патологии, а именно — знакомство с методами исследования произвольных движений и с количественной оценкой последних. Эта довольно трудная область потребует от вас немалой работы памяти и внимания. Изучение наше коснется по преимуществу конечностей и туловища; движения в области черепных нервов составляют особую главу невропатологии, с которой вы познакомитесь гораздо позже. ^ Движения верхней конечности.Движение руки изучаются по суставам; первым суставом, которым мы займемся, будет плечевой. В нем происходят следующие движения: 1. Поднимание руки до горизонтали. Это движение выполняет m. deltoideus, иннервируемый от n. axillaris. Исследуется это движение так: больной поднимает в стороны руки до горизонтали, а вы надавливаете на его плечи. 2. Поднимание выше горизонтали. Движение выполняет m.serratus antierius major; иннервация — n. thoracicus longus. Руки поднимаются возможно выше горизонтали, исследующий нажимает на них. 3. Прижимание руки к туловищу — m. pectoralis, иннервация — n. thoracicus anterior major. Исследуемый крепко прижимает опущенную вниз руку к туловищу, врач старается ее отвести от грудной клетки. 4. Закладывание руки за спину — m. latissimus dorsi, n. subscapularis inferior. Больной закладывает, руку за спину, врач старается ее оттянуть. 5. Вращение плеча кнаружи. Это движение выполняют три мышцы: 1) m. supraspinatus, 2) m. intraspinatus, 3) m. teres minor. Первые две снабжаются от п. suprascapularis, а третья — от n. axillaris. Больной сильно супинирует опущенную книзу руку, врач старается повернуть ее кнутри. 6. Вращение плеча кнутри выполняется двумя мышцами: 1) m. teres major (n. subscapularis medius) и 2) m. subscapularis (n. subscapalaris superior). Больной вращает опущенную руку кнутри, врач старается вывести, ее из этого положения. Дальше следует локтевой сустав. Движения, которые вы должны исследовать, следующие: 7. Сгибание в локте. Выполняется двумя мышцами: 1) m. biceps brachii и 2) m. brachialis internus. Обе иннервируются от n. musculo-cutaneus. Больной с силой сгибает руку в локте («показывает силу»), врач тянет за предпечье, стараясь разогнуть. 8. Разгибание в локте — m. triceps, иннервация от n. radialis. Больной вытягивает вперед руки и не дает врачу согнуть их в локте. 9. Пронация предплечья. Выполняется двумя мышцами: 1) m. pronator teres и 2) m. pronator quadratus. Обе иннервируются от n. medianus. Больной пронирует предплечье (сильно ротирует его квнутри ) и крепко держит его в этом положении. Врач сжимает предплечье выше. кисти и старается повернуть его кнаружи. 10. Супинация предплечья., Выполняет это движение m. supinator brevis (n. radialis) и отчасти m. supinator longus (тот же нерв). Больной с силой вращает предплечье кнаружи, врач старается повернуть его квнутри. Д в и ж е н и я к и с т и и п а л ь ц е в. 11. Сгибание кисти выполняется тремя мышцами: 1) m. flexor carpi ulnaris (n. ulnaris), 2) m. flexor carpi radialis (n. medianns) и 3) m. palmaris longus (n. medianus). Больной сгибает кисть, врач старается ее разогнуть. 12. Разгибание кисти. Выполняется двумя мышцами: 1) m. extensor carpi ulnaris и 2) m. extensor carpi radialis (обе от n. radialis). Больной разгибает кисть (сильно поднимает ее кверху), врач, нажимая па нее, старается согнуть. 13. Сгибание основных фаланг пальцев с одновременным разгибанием остальных. Это важное движение выполняют mm. interossei (от n. ulnaris). Больной придает пальцам положение как при письме (сгибает основные и разгибает остальные фаланги), врач берет за концы пальцев и старается оттянуть их кверху. 14. Сгибание остальных фаланг. Это движение выполняют два сгибателя пальцев — глубокий и поверхностный (m. flexor digitorum profundus n sublimis). N. medianus снабжает все головки этих мышц, за исключением 1 — 2 головок глубокого сгибателя (мизинца и безыменного пальцев), которые снабжаются от n. ulnaris. Больной сгибает последние фаланги пальцев, врач старается их разогнуть. 15. Разгибание пальцев. Выполняют это движение все разгибатели пальцев (n. radialis). Больной держит пальцы крепко выпрямленными, врач старается их согнуть. ^ Перейдем теперь к исследованию движений ног. Первым суставом, с которым нам приходится иметь дело, является тазобедреный. Из движений здесь возможны. 16. Сгибание бедра. Выполняет это движение m. ileopsoas, иннервируемый от n. cruralis. При исследовании больной, лежа на спине, поднимает всю ногу кверху,. а врач, надавливая на бедро спереди, старается придавить его к постели. 17. Разгибание бедра. Выполняет движение m. glutaeus maximus, иннервируемый от n. glutaeus inferior. Больной лежит на спине, вытянувши ноги и стараясь покрепче прижать их к постели. Врач берет ногу выше голеностопного сустава и старается оттянуть ее кверху. 18.. Приведение бедра. Выполняют это движение четыре мышцы: 1) m. adductor magnus, 2) m. adductor longus и 3) m. adductor brevis — все от n. obturatorius, 4) m. pectineus от n. cruralis. Больной лежит на спине и плотно сжимает вытянутые ноги. Врач старается раздвинуть их в стороны. 19. Отведение бедра. Выполняют это движение две мышцы — m. glutaeus medius и minimus, обе иннервируются от n. glutaeus superior. Больной лежит на спине, раздвинувши ноги и удерживая их в этом положении; врач, взявшись за обе голени, старается их сблизить до соприкосновения. 20. Вращение бедра кнаружи. Выполняет это небольшое движение .большое количество мышц: 1) m. ileopsoas, 2) m.sartorius, 3) m. pectineus — все от n. cruralis, 4) m. obturator internus, 6) m..quadratus femoris, 6) mm. gemelli — все от n. ischiadicus, 7) m. glutaeus magnus — от n. glutaeus inferior, 8) m. obturator externus от n. obturatorius, 9) m. pyriformis от n. sacralis II (или III). Больной, лежа на постели с выпрямленными ногами, ротирует их кнаружи и удерживает в этом положении. Врач пытается повернуть бедро кнутри. 21. Вращение бедра кнутри. Это слабое движение малого размаха выполняется следующими мышцами: 1) m. glutaeus medius, 2) m. glutaeus minimus, 3) m. tensor fasciae latae — все три от n. glutaeus superior, 4) m. gracilis от n. obturatorius. Больной, лежа в постели с вытянутыми ногами, ротирует их кнутри, Врач старается повернуть кнаружи. Следующим суставом, движения которого надо исследовать, является коленный. Здесь изучают: 22. Сгибание колена. Оно выполняется следующими мышцами: 1) m. biceps femoris, .2) m. semitendinosus, 3) m. semimembranosus — все три от n. ischiadicus, 4) m. gastrocnemius, 5) m. soleus — обе от n. ti bialis. В меньшей степени то же движение производит и m. sartorius от n. cruralis. Больной, лежа в постели, сгибает ногу в тазу и колене. Врач, оттягивая нижнюю часть голени, старается произвести разгибание в колене. 23. Разгибание колена. Выполняет движение m. extensor cruris quadriceps — от n. cruralis. Больной поднимает в постели выпрямленную ногу, врач старается согнуть ее в колене. 24. Вращение голени кнаружи выполняет m. sartorius — от n. cruralis. Больной в постели ротирует голень кнаружи, врач старается повернуть ее кнутри. 25. Вращение голени квнутри выполняет m. gracilis — of n. obturatorius. Больной в постели поворачивает голень квнутри, врач старается придать ей противоположное положение. Нужно, заметить, что ротация бедра и голени кнаружи и внутрь представляет движения малого объема и силы. Знакомство с механизмом их выполнения необходимо главным образом для понимания генеза так называемых контрактур, о которых будет говориться позже. Голеностопный сустав. Здесь мы встречаемся со следующими движениями: 26. Подошвенное сгибание стопы выполняется следующими мышцами: 1) m. gastrocnemius, 2).in. soleus, 3) m. plantaris, 4) m. popliteus — все от n. tibialis. Больной нажимает подошвой на ладонь врача, как на стремя. Врач старается оттянуть стопу кверху. 27. Тыльное сгибание стопы выполняется одновременным сокращением следующих мышц: 1) m. tibialis anticus, 2) m. extensor digitorum communis longus, 3) m. extensor hallucis — все от n. peroneus. Больной с силой поднимает стопу кверху, Врач, нажимая на ее тыл, старается оттянуть книзу. Кроме того в стопе существуют еще два движения — поднимание ее внутренного края, так называемая супинация, и противоположное движение, т.е. поднимание наружного края, пронация. Об этих движениях можно сказать то же, что о ротации бедра и голени: знание их механизма необходимо главным образом для понимания соответствующих контрактур. 28. Супинация стопы (поднимание ее внутреннего края) совершается следующими мышцами: 1) m. tibialis anticus, 2) m. extensor hallucis — оба от peroneus, и 3) m. tibialis posticus от n. tibialis. 29. Пронация стопы (поднимание её наружного края) выполняется следующими мышцами: 1) m. peroneus longus, 2) m. peroneus brevis и 3) m. extensor digitornm communis longus — все три от n. peroneus. Если надо исследовать силу этих движений, то больного, по общему правилу, заставляют выполнять те движения, которые хотят исследовать, например пронацию стопы, и пытаются вывести конечность из этого положения в противоположное. Движения пальцев — сгибание и разгибание — выполняются следующими мышцами: 30. Сгибание пальцев: 1) m. flexor digitorum communis longus, 2) m. flexor digitorum communis brevis, 3) m. flexor hallucis longus — все от n. tibialis. 31. Разгибание пальцев: 1) m. extensor digitorum communis longus, 2) m. extensor digitorum communis. brevis и 3) m. extensor hallucis — все от n. peroneus. Исследуются эти мышцы по общему правилу: больной выполняет то движение, которое хотят исследовать, врач выводит конечность из этого положения. ПАРАЛИЧИ.^ Мы рассмотрели анатомический субстрат произвольных движений и методы исследования их у здорового человека. Теперь мы должны использовать приобретенные сведения для целей патологии. Деятельность кортико-мускулярного пути, как всякого органа вообще, может протекать в пониженном по сравнению с нормой размере и в повышенном: может наблюдаться, выражаясь .терминами общей патологии, гипофункция и гиперфункция данного органа. Существует еще несколько синонимов для обозначения этих понятий, и их нужно твердо усвоить с первых же шагов, чтобы не путаться в терминологии. Когда кортико-мускулярный путь работает меньше нормы, то говорят о явлениях выпадения (paralysis) и об акинезах, если произвольные движения стали совершенно невозможны; говорят о парезах (paresis) и об гипокинезах, если движения только ослаблены. Если изучаемая система функционирует больше нормы, то говорят о явлениях раздражения, о гиперкинезах. Сейчас мы займемся изучением первой из этих групп двигательных расстройств, называемых чаще всего параличами и парезами. Следуя тому плану, которым мы пользовались до сих пор, я коснусь сначала вопроса об анатомическом субстрате паралича. Вы помните, что для правильной функции корково-мышечного пути необходима целость всех его частей, начиная от мозговой коры и оканчивая мышцей. Теперь представьте себе, что в мозговой коре двигательной зоны возник какой-нибудь болезненный процесс, разрушивший клетки центрального двигательного нейрона. С того момента, как это произойдет, исчезнет центральная станция, вырабатывающая двигательные импульсы. В результате этого те или иные мышцы парализуются: такой больной уже не сможет пошевельнуть например рукой, потому что ему нечем будет послать двигательный импульс к руке. Положение создается приблизительно такое, как если бы почему-нибудь разрушилась станция электрического освещения: останется целой вся сеть проводов, останутся целыми лампочки в квартирах абонентов, но гореть они не будут, так как исчез самый источник нужной энергии, в данном случае электрической. Возможность такого рода болезненных процессов отнюдь не является чисто теоретической: в клинике нередки случаи, когда вследствие повреждения коры в одном полушарии на противоположной стороне развивается паралич одной руки, одной ноги или руки и ноги разом, — случаи так называемых корковых параличей. . От клетки центрального нейрона сделаем еще шаг вниз по течению двигательного импульса. Мы попадем в отросток клетки центрального нейрона, попадем в так называемый пирамидный путь, если иметь в виду сумму всех таких отростков. Это, — как вы уже знаете, — очень крупное образование, даже в макроскопическом смысле. Оно может простираться от мозговой коры до нижних отделов спинного мозга, и при таком громадном протяжении имеет много шансов попасть в какой-нибудь болезненный процесс. Какое положение создастся при разрушении пирамидного пути? В этом случае двигательный импульс может зарождаться в клетке центрального нейрона, может сделать даже несколько шагов по ее отростку — дойти до места его перерыва, как может например поезд дойти до места размыва пути, но дальше он не пойдет и остановится возле болезненного очага. В результате мышца не получит сократительного импульса и останется неподвижной, а у больного опять будет где-нибудь наблюдаться паралич. Если выдержать прежнее сравнение, то положение создастся наподобие того, как если бы где-нибудь оборвался и упал на землю провод в сети электрического освещения. Источник тока — станция — будет цел и будет посылать импульсы, но последние дойдут до места перерыва и, как говорят электротехники, заземлятся, уйдут в землю, не достигши своей конечной цели — электрической лампочки. Лампочка не будет гореть, она будет как бы «парализована. И эта возможность не является чисто теоретической, — наоборот, повреждения пирамидного пути с соответствующими параличами очень часты в нервной клинике. Пирамидный путь разрушается в пределах мозговых полушарий — чаще всего кровоизлияниями и размягчениями, — вследствие чего получается паралич противоположной половины тела; пирамидный путь может повреждаться в пределах мозгового ствола — с тем же приблизительно результатом; наконец очень часты случаи повреждения его в пределах спинного мозга — обычно с двух сторон, отчего параличные явления будут уже двусторонними. Продолжим наш анализ по отношению к дальнейшим участкам кортико-мускулярного пути. Мы подошли к началу периферического .двигательного нейрона — к его ганглиозной клетке, заложенной в передних рогах серого вещества спинного мозга. Допустим патологический процесс, разрушивший именно это образование. Повторяя прежнее рассуждение, мы придем к выводу, что двигательный импульс сможет зародиться в коре и сможет .пройти по всему центральному нейрону, вплоть до его конечных разветвлений, охватывающих клетку периферического нейрона. Дальше у здорового человека возникает новый импульс в этой последней клетке и пробегает до мышцы. В нашем последнем случае эти два момента будут отсутствовать: клетка периферического нейрона не будет существовать, о зарождении нового импульса поэтому не может быть речи, и в результате та или другая группа мышц перестанет сокращаться, будет парализована. В курсе частной невропатологии вы познакомитесь с особой болезнью, где специальный возбудитель очень избирательно поражает именно клетки передних рогов. Это так называемый полиомиэлит, чаще встречающийся у детей, реже у взрослых, и характеризующийся острым развитием параличей. Еще шаг вниз по течению двигательного импульса, и вы оказываетесь в пределах периферического нерва, состоящего .из отростков клеток периферического нейрона. Если патологический процесс разрушит этот отросток в любой точке, то нетрудно убедиться, повторивши то же рассуждение, что результатом этого будет паралич тех или иных мышечных групп. Двигательный импульс проделает весь путь по центральному нейрону и вызовет возбуждение в клетке периферического нейлона, но до мышцы это возбуждение не дойдет. И такой процесс очень часто наблюдается в нервной клинике: это большая группа так называемых невритов, поражений периферического нерва тем или другим этиологическим моментом с последующим развитием параличей. Остается последнее звено кортико-мускулярного пути, мышца, — концевой аппарат двигательного нерва, как ее называют. Очевидно, что при повреждении этого звена никакого движения не наступит, несмотря на то, что двигательный импульс пройдет беспрепятственно через оба нейрона. В клинике наблюдается особое страдание, называемое мышечной сухоткой, при котором и центральный и периферический нейроны совершенно целы, а мышца гибнет от своеобразного перерождения; основным симптомом этого страдания являются распространенные параличи. Из всего сказанного вы видите, что количество патологических процессов, дающих паралич, довольно велико, а локализация этих процессов очень разнообразна. Констатировать у больного паралич — не значит поставить точный диагноз; это значит только установить симптом, могущий иметь самую разнообразную подкладку. Как же все-таки, встретившись с параличом, подойти к разрешению основной задачи врача — выяснить характер и локализацию болезненного процесса? Методов для этого довольно много, и с некоторыми из них вы познакомитесь сейчас. Первый из них состоит в решении вопроса, зависит ли паралич от повреждения центрального нейрона пли периферического. Вы видели, что разрушение любого участка кортико-мускулярного пути дает паралич. Возможно, вы ожидали, что для картины паралича безразлично место повреждения. На самом деле это не так. ^ Мы различаем два типа параличей: центральные, т. е. вызванные "повреждением центрального нейрона, и периферические, зависящие от повреждения нейрона периферического. Это деление не случайное, не искусственное: оно. вызвано тем, что картина паралича различна в этих двух случаях. Очень важно, чтобы вы с самого начала твердо усвоили соответствующие дифференциально-диагностические признаки. Первым из таких признаков является состояние питания парализованных мышц. Питание всякой мышцы зависит от целости периферического нейрона: ганглиозная .клетка его, заложенная в передних рогах серого вещества спинного мозга, является, как принято говорить, трофическим центром мышцы. Наряду с двигательными импульсами к мышечному волокну она посылает еще какие-то другие импульсы, поддерживающие жизнь этого волокна. Если погибнет ганглиозная клетка, импульсы этого последнего рода прекратятся, мышца начинает подвергаться так называемой атрофии, похуданию,. которое может закончиться полной гибелью и рассасыванием. То же будет и в том случае, если процесс повредит не ганглиозную клетку, а периферический нерв — трофические импульсы не будут доходить до мышцы, последняя будет атрофироваться и может окончательно погибнуть. Вот почему повреждение любой точки периферического нейрона дает атрофию и похудание парализованных мышц. Центральный нейрон имеет неизмеримо меньшее влияние на трофизм мышц, и во всяком случае гибель его не вызывает полного перерождения мышцы. Схематически можно формулировать это таким образом, что повреждение центрального нейрона не затрагивает питания мышцы. Отсюда окончательная формула: при периферических параличах парализованные мышцы, атрофируются, при центральных этого не бывает. В более упрощенном виде эта формула говорит: периферические параличи являются параличами атрофическими. Как решается вопрос о состоянии питания мышц у данного больного? Прежде всего — простым осмотром: похудевшие мышцы бросаются в глаза сколько-нибудь привычному исследователю своим внешним видом. Конечности, например, могут сделаться слишком топкими — непропорционально сложению и росту больного. Возвышения большого пальца и мизинца на руке (eminentia thenar и hypothenar) могут стать уплощенными, сгладиться и даже смениться западениями. Такие же западения могут появиться, например, на руках между фаланговыми косточками («западение межкостных промежутков» при параличе n. ulnaris). Наконец при тяжелых атрофиях (так называемых дегенеративных) исследование мышц с помощью электрического тока даст особые симптомы, которые будут подробно изложены, когда мне придется говорить о так называемой электродиагностике. Вторым отличительным признаком служит состояние мышечного тонуса. Вы знаете, что мышца, как правило, всегда несколько сокращена, и такое постоянное сокращение составляет то, что называется тонусом. Сокращение это может быть значительным — тонус мышц может быть высоким; оно может быть незначительным, и тогда, мы говорим о низком тонусе. Периферический двигательный нейрон под влиянием чувствующих стимулов, доходящих с периферии (о чем подробнее будет сказано, когда речь будет идти о рефлексах), стремится все время вызвать максимальное тоническое сокращение мышцы, стремится повысить ее тонус. А центральный нейрон эту тонизирующую деятельность тормозит: прикасаясь своими концевыми разветвлениями к ганглиозной клетке периферического нейрона, он передает последней не только импульсы произвольного движения, но и импульсы, мешающие ей все время вызывать тоническое сокращение мышц. Если вы отчетливо представите себе все эти соотношения, то вы поймете, что при повреждении центрального нейрона тонус парализованных мышц будет выше нормы. Разрушен будет тормоз для тонизирующего мышцу аппарата; этот аппарат, освободившись от всяких задержек, станет усиленно работать, и в результате тоническое сокращение мышц усилится. Наоборот повреждение периферического нейрона является повреждением самого тонизирующего аппарата, а без последнего тонус мышц, естественно, будет ниже нормы. Отсюда формула: при центральных параличах тонус парализованных мышц повышен, при периферических — понижен. Другой вариант: при центральных параличах наблюдается гипертония, при периферических — гипотония. Или еще иначе: центральные параличи — спастические, периферические — вялые. Как исследуется тонус мышц? Для этого существуют два способа. Во-первых, производится систематическое ощупывание изучаемых мышц и сравнение их консистенции со здоровыми участками или, если таковых нет, — с консистенцией мышц здорового человека. Гипотонические мышцы оказываются более дряблыми на ощупь, лишены обычной упругости, легко смещаются. При гипертонии мышцы на ощупь часто оказываются гораздо большей плотности, чем в норме, производят впечатление более резистентной ткани. Во-вторых, исследуются пассивные движения в парализованной конечности. У здорового человека, даже при максимальном расслаблении мышц, чувствуется некоторое сопротивление при этом, и объем движений имеет определенные пределы, известные каждому, из житейского опыта. При гипотонии: 1) заметно уменьшается это сопротивление и 2). объем пассивных движений заметно увеличивается — бедро, например, можно совершенно приложить к туловищу и т. п. При гипертонии наблюдается обратное. Сопротивление при пассивных движениях увеличено — : иногда до такой степени, что с трудом, удается согнуть ногу в колене, руку в локте и т. д. Объем движений соответственно. этому также бывает уменьшен. Третьим отличительным признаком является состояние сухожильных рефлексов. О рефлексах, их физиологии и патологии мне придется подробно говорить позже, сейчас же по необходимости я должен забежать вперед и сказать два слова об этом виде деятельности нервной системы. Если где-нибудь на периферии человеческое тело получит одиночное раздр ажение (удар, укол и т. п.), то последнее передастся не только в головной мозг в виде специфического ощущения, но и в спинной мозг. В спинном мозгу оно передастся на ганглиозную клетку периферического нейрона и заставит ее послать к мышце двигательный разряд, отчего она сократится. Проводники чувствующей сферы, стало быть, влияют на периферический-двигательный нейрон приблизительно так, как центральный нейрон кор тико-мускулярного пути, — побуждают к двигательному импульсу. Но природа этого влияния существенно иная. Больше того, она находится в прямом антагонизме с природою влияний, идущих по пирамидному пути: последние тормозят рефлексы, подобно тому как они же тормозят тонус, являющийся в значительной части явлением также рефлекторного происхождения. И если будет поврежден центральный нейрон, то с отпадением его функции разовьется, кроме паралича и повышения мышечного тонуса, повышение сухожильных рефлексов. Из сухожильных рефлексов я укажу пока только два — коленный в ахиллов. Первый вызывается ударом по lig. patellae согнутой в колене ноги, отчего голень выбрасывается вперед (сокращение m. extensoris cruris quadricipitis); второй получается от удара по tendo Achillis, отчего стопа делает одиночное подошвенное сгибание (сокращение икроножной мышцы). Объем и быстрота этих движений у здорового человека имеют некоторую среднюю величину, характеризующую нормальное действие всех частей рефлекторного механизма. При выпадении тормозящей функции центрального нейрона объем и быстрота рефлекторных движений увеличиваются, и сухожильные рефлексы из нормальных становятся повышенными. Повышение сухожильных рефлексов характерно для центральных параличей. Как отзовется на сухожильных рефлексах повреждение периферического двигательного нейрона? Я говорил уже, что в конечном счете рефлекторное движение вызывается импульсом из ганглиозной клетки периферического двигательного нейрона. Безразлично, что побуждает эту клетку посылать импульсы: важно только то, что именно она, а не какой-нибудь другой элемент производит эти двигательные разряды. Ясно поэтому, что разрушение клетки сделает невозможной посылку такого импульса, сделает невозможным рефлекс. А разрушение клеточного отростка — периферического нерва — сделает невозможной доставку такого импульса к мышце, даже если бы он возник в ганглиозной клетке. И конечный результат будет одинаковым: рефлекторное движение станет невозможным, сухожильный рефлекс исчезнет. Следовательно повреждение периферического двигательного нейрона — помимо паралича — даст исчезание сухожильных рефлексов. Отсюда окончательная формула: при центральных параличах имеется повышение сухожильных рефлексов, при периферических — понижение вплоть до полной потери их. И, наконец, четвертый отличительный признак центральных параличей — это появление так называемых патологических рефлексов, рефлекторных движений, не существующих в норме. Назову, не вдаваясь пока в подробности, несколько таких рефлексов. Если у здорового человека нанести на кожу . подошвы какое-нибудь раздражение (укол булавкой, щекотание рукояткой молоточка), то оно .вызовет особое движение — так называемый подошвенный рефлекс. Он состоит в том, что вслед за раздражением пальцы ноги сделают одиночное подошвенное сгибание. Если то же самое повторить у субъекта с повреждением центрального двигательного нейрона, то у него получится тыльное сгибание пальцев преимущественно большого, и все движение произойдет особенно медленно. Этот несуществующий у здорового человека рефлекс называется рефлексом Бабинского или просто Бабинским. Некоторое сходство с Бабинским представляет другой патологический рефлекс — рефлекс Оппеигейма (Oppenheim). Если у здорового человека нанести сильное и даже болезненное раздражение на кожу внутренней стороны большой берцовой кости, то пальцы ноги совершат подошвенное сгибание. При повреждении же центрального двигательного нейрона пальцы совершат тыльное сгибание. Часто исследуется еще один патологический рефлекс — рефлекс Мендель-Бехтерева. Если у здорового человека ударять молоточком по тылу . стопы приблизительно на границе плюсны и предплюсны, то 1 — 4-й пальцы совершат одиночное тыльное сгибание. При повреждении центрального-нейрона они сделают подошвенное сгибание. Наконец к этой же группе явлений относятся так называемые клонусы стопы и коленной чашки. Клонус стопы исследуется так: больной лежит на спине, врач захватывает его стопу рукой, дает сильный толчок в направлении тыльного сгибания и в таком положении удерживает стопу. Тогда последняя начинает совершать ритмические дрожательные движения. Для исследования клонуса надколенника больного укладывают на. спину с вытянутыми ногами, по по возможности с расслабленной мускулатурой. Врач захватывает коленную чашку пальцами, дает ей сильный и отрывистый толчок по направлению вдоль голени — к стопе — и в этом положении задерживает ее. Тогда чашка начинает совершать ритмические дрожательные движения. Оставляя в стороне спорные вопросы, можно сказать, что ясно выраженные клонусы также указывают на поражение пирамидного пути. При периферических параличах ни патологических рефлексов, ни клонусов не наблюдается. Все приведенные данные можно представить в следующей таблице.
^ Вы уже знаете, как при наличности паралича можно выяснить, имеется ли повреждение центрального нейрона или периферического. Решение этого вопроса составляет первый шаг па пути к диагнозу болезненного процесса. Второй шаг делается посредством выяснения так называемого распределения паралича. Паралич, поразивший, например, какую-нибудь конечность, может быть выражен в одних мышцах больше, в других меньше; в некоторых, лежащих тут же рядом, он может и вовсе отсутствовать. Выразить все эти соотношения в точных цифрах — и значит выяснить то, что мы называем распределением паралича. Как измерить и выразить в числах степень паралича, т. е., другими словами, силу различных мышц у данного больного? Задача эта, задача так называемой динамометрии в широком смысле, решалась и решается до сих пор разными исследователями по-разному. Не задаваясь целью дать вам обзор всех вообще динамометрических приемов, я разберу только два главных типа их. Один из них основан на инструментальном измерении силы каждой мышцы. Элементарное, изолированное — насколько это возможно — сокращение какой-нибудь мышцы побеждает при помощи тяги сопротивление пружины, а отклонение последней передается через систему зубчаток пишущему прибору, отмечающему результаты, например, на циферблате с делениями. Эти деления и дают цифровую характеристику силы данной мышцы у здорового и такую же характеристику паралича у больного. Поясню это примером. Представьте, что у больного ослаблена рука, в ней имеется парез, и вы хотите охарактеризовать его цифрами. Вы начинаете, например, с исследования сгибателей в локте (m. biceps, т. brachialis internus) и для этого надеваете на запястье больной руки манжетку, от которой идет тяга к пружине. Больной изо всей силы сгибает руку в локте и тянет пружину, а сгибание последней передается на пишущий прибор. Количественное измерение сделано. Произведите такое же исследование здоровой руки, и характеристика паралича станет полнее. Вы увидите, насколько ослаблена больная мышца по сравнению с нормой. Нетрудно понять, что путем небольших изменений в установке прибора можно изучить состояние любой мышцы. Тяга может действовать не на пружину, показания которой до известной степени условны, — она может поднимать через систему блоков гири различного веса; количественная характеристика тогда будет точнее — они будет выражена в весовых единицах. Приборов, имеющих в основе эту идею, довольно много, и для известных целей (лабораторное исследование при научных работах, физиологические исследования, сравнительное изучение регресса и прогресса параличных явлений и т. п.) они хороши. Но для целей клиники все они непригодны. Они громоздки, непортативны, часто требуют постоянной установки в одном определенном месте, куда надо приносить больных для исследования, что отнимает много времени у врача; из-за всех этих недостатков они не прижились в клинике. Последняя для удовлетворения своих запросов пошла по другому пути. Она использовала способность человека путем упражнения развивать то, что в общежитии называется «глазомером». Таким способом невропатолог исследует мышцы своего больного, старается преодолеть их сопротивление, мысленно сравнивает последнее с тем, которое оказывает здоровый человек средней силы, и количественно оценивает отметками по пятибалльной системе. Силу здоровой мышцы мы обозначаем «пятеркой», а все градации от нормы до полного паралича делим на 5 степеней. В результате такого исследования вы можете увидеть, например, следующую запись невропатолога: «m. triceps — 2, ю. extensor digitorum — 1, т. extensores carpi — 2, все остальные мышцы — 5». У новичка, который слышит в первый раз о таком способе исследования, возникает масса сомнений. Как можно решить, оценивать ли степень ослабления данной мышцы тройкой или двойкой? Неужели разные врачи, поисследовавши больного, все поставят его мышцам одни и те же отметки? Какую силу считать нормальной и заслуживающей «пятерки»? Ведь силы Крепкого молодого человека и дряхлого старика очень различны, хотя бы двигательная сфера у обоих была нормальна. Все эти сомнения, законные и понятные психологически, быстро исчезают после непродолжительной практики. Последняя убеждает скептика, что фактически вопросы гораздо проще, чем кажутся вначале, и что «глазомер» опытного исследователя справляется и с более трудными задачами. Итак, пользуясь этим методом, вы выяснили, какие мышцы и в какой мере ослаблены. Что дадут вам эти сведения? Они дадут: 1) ряд клинических закономерностей и 2) указания на локализацию болезненного процесса. ^ 1. Церебральный тип паралича — hemlplegia. Представьте, что, исследовавши больного, вы находите во всей правой половине тела паралич: парализованы правая рука и нога, правая половина языка, лица. Вся левая половина здорова. Паралич носит все особенности центрального. Ваш анализ этих фактов будет таков: Как паралич центральный он должен иметь локализацию болезненного процесса или в спинном мозгу или выше — вплоть до коры. Если бы это был спинальный паралич (с локализацией в спинном мозгу), то процесс должен был бы локализоваться выше шейного утолщения, чтобы была поражена не только нога, но и рука. Но спинальная локализация не объяснила бы поражения лица и языка, периферические нейроны которых отходят гораздо выше — из продолговатого мозга и Варолиева моста. Следовательно процесс может быть расположен только или в самых верхних отделах мозгового ствола или еще выше — в головном мозгу. Последняя локализация чаще всего и имеет место: дело идет в таких случаях обычно о поражении одного из полушарий головного мозга — на стороне, противоположной параличу. Клинический опыт покажет вам, что распределение паралича, о котором идет речь, не исключительное, а типичное, — даже больше, — что. оно представляет собою одну из самых распространенных форм параличных явлений. И в этом состоит та первая клиническая закономерность, которую поможет вам усвоить метод выяснения распределения паралича. ^ , когда пораженной является половина, тела по продольной оси, — стало быть, левая или правая половина, — называется гемиплегией (половинным параличом) — правой или левой (hemiplegia dextra, sinistra). Процесс при этом локализируется обычно выше перекреста пирамид, чаще всего в полушарии головного мозга на стороне, противоположной параличу (в силу закона о перекрестном ходе центрального нейрона). Поэтому гемиплегию называют обычно церебральным (головно-мозговым) типом паралича; говорят еще в таких случаях о церебральном распределении параличей. ^ Изучивши распределение паралича у больного, вы можете встретиться с другим типом: парализованными окажутся обе ноги или обе ноги и обе руки, т. е. все четыре конечности. В этом случае болезненные явления ориентируются уже не по продольной оси тела, а по поперечной, и мы говорим о поперечном параличе — параплегии (paraplegia inferior — если поражены только ноги, tetraplegia — если поражены все четыре конечности). При центральном характере параличей самая обычная локализация процесса, легче всего объясняющая клиническую картину, — это локали зация сдинальная. Перерыв обоих пирамидных путей над поясничным утолщением даст паралич ног, а тот же процесс над шейным утолщением даст паралич и рук и ног. Поэтому центральный паралич с поперечным распределением называют обычно спинальным (спинномозговым) и связывают с заболеванием спинного мозга; говорят также о спиттльном распределении паралича. ^ Для понимания этого вопроса нужно в двух словах напомнить вам соответствующие анатомические сведения. Корешком (в данном случае нас интересует передний, двигательный корешок) в анатомии называется пучок отростков периферического двигательного нейрона на протяжении между выходом из спинного мозга и местом слияния с задним чувствующим корешком; дальше уже будет двигательный нерв. В каждом корешке содержатся волокна для известных мышц или, чаще всего, только для части той или иной мышцы (большинство мышц иннервируется несколькими корешками). Так как на дальнейшем своем протяжении волокна корешка распределяются по разным нервам, то, говоря вообще, корешковая иннервация не совпадает с нервной: для каждого корешка имеется свой особый список подчиненных ему мускулов. В виде примера можно привести хорошо известную в клинике пару корешков — 5-й и 6-й шейные, которые снабжают следующие мышцы: m. deltoideus, m. biceps, m. brachialis internus и m. supinator longus. Эти два корешка, соединяющиеся к тому же на периферии в один ствол, в дальнейшем посылают свои волокна в несколько периферических нервов, и потому в переводе на нервы иннервация тех же мышц будет уже другая, а именно: n. axillaris, n. musculo-cutaneus, n. radialis. Представьте теперь, что, познакомившись с распределением паралича у больного, вы найдете следующее сочетание симптомов. Во-первых, паралич окажется периферическим. Во-вторых, парализованные мышцы окажутся в области нескольких различных нервов, и объединить область паралича нервной иннервацией не удается. Но зато список парализованных мышц совпадает с районом иннервации одного или двух корешков. Наша обычная диагностическая логика заставит нас в этом случае отнести паралич на счет повреждения соответствующих корешков. Такие случаи не являются исключением; наоборот, они представляют собой один из законченных, клинических типов. С другой стороны, и патологическая анатомия не раз подтверждала, что в них дело идет о локализации процесса в корешковой области. В результате всего этого параличи, носящие указанные выше черты, выделяются в особый тип корешковых параличей; говорят также о корешковом распределении параличей, о корешковом типе паралича. Иллюстрацией может служить уже приводившийся выше пример с параличом мышц — m. deltoideus, m. biceps, m. bracliialis internus, m. supinator longus. Это довольно не редкий в нервной клинике случай так называемого паралича Эрба (Erb). зависящего от повреждения 5 — 6-го шейных корешков. Констатировать корешковое распределение паралича — это значит поставить одновременно и топическую, локальную диагностику: болезненный процесс, говоря вообще, должен локализироваться в двигательных корешках. ^ Последняя возможность, с которой вы встретитесь, изучая распределение паралича, такова: Во-первых, дело идет о периферическом параличе. Во-вторых, перечень парализованных мышц совпадает с таковыми же для того или другого нерва. Например на руке окажутся парализованными все разгибатели — предплечья, кисти пальцев, а также супинаторы. Все эти мышцы снабжаются одним нервом — лучевым, и в согласии с обычными приемами нашего диагностического мышления мы должны отнести всю картину на счет повреждения n. radialis. Такой тип распределения параличей можно назвать нервным. Во избежание недоразумений надо оговориться, что термин этот нельзя считать приобретшим право гражданства, хотя он его несомненно заслуживает: непонятно, почему от термина «корешок» прилагательное «корешковый» можно принять, а производное от слова «нервы» — «нервный» — нельзя. ^ Мы разобрали с вами основные типы параличей в их клинических проявлениях. Для того чтобы вам можно было легче усвоить все эти новые поднятия, я старался быть кратким и опускал в своем изложении некоторые, порою важные, подробности. Позвольте теперь восполнить эти пробелы; они касаются нескольких пунктов. Во-первых, я возвращусь к вопросу о распределении церебральных параличей. Вы уже слышали, что для них характерно половинное распределение по продольной оси тела. Это верно, но это не все. Изучая субъектов с половинным параличом, гемиплегиков, можно заметить, что и в пределах парализованной половины тела имеется довольно ясно выраженное и типичное распределение паралича: у них в громадном большинстве случаев одни мышцы оказываются больше ослабленными, другие меньше. Эти подробности изучены двумя невропатологами — Вернике (Wernicke) и Mанном (Mann); поэтому иногда гемиплегический тип распределения паралича называют типом Вернике-Манна. Каковы подробности этого типа? На ноге больше всего оказываются ослабленными мышцы, производящие: 1) тыльное сгибание стопы, 2) сгибание в колене и 3) сгибание бедра. Вследствие такого распределения стопа гемиплегика отвисает книзу: более уцелевшая группа подошвенного сгибания (икра) берет перевес над более ослабленной перонеальной группой (о чем подробнее я буду говорить, когда речь зайдет о так называемых контрактурах) и перетягивает стопу. Нижний отрезок ноги оказывается удлиненным до максимума на счет такой позы стопы. В колене гемиплегик плохо сгибает ногу; мощный разгибатель — m. extensor cruris quadriceps — все время берет перевес своим тонусом и держит всю ногу выпрямленной, т. е. опять-таки удлиненной до максимума. Вследствие такого соотношения между более парализованными агонистами и менее парализованными антагонистами вся нога гемиплегика оказывается удлиненной до максимума, а основной причиной этого является большее ослабление мышц, производящих противоположное движение, т. е. укорачивающих ногу. Отсюда окончательная формула, не строго точная, по удобная своей краткостью: в ноге гемиплегика преимущественно поражены укоротители конечности. На руке имеются противоположные соотношения. . Здесь разгибание пальцев, кисти и локтя оказывается пораженным сильнее всего; кроме того также ослаблена супинация предплечья и ротация плеча кнаружи. В результате, под влиянием более уцелевших антагонистов, у гемиплегика пальцы руки и кисть согнуты, предплечье также согнуто в локте, вся рука пронирована. Конечность в общем находится в укороченном положении вследствие того, как говорит окончательная формула, что в руке гемиплегика поражены преимущественно удлинители конечности. Чтобы покончить с церебральными параличами, нужно упомянуть еще о так называемых кортикальных параличах. Процесс может локализироваться в коре двигательной зоны. Вы знаете, что протяжение этой зоны довольно велико, и болезненный очаг может разрушить поэтому не всю ее, а только отдельные части. Но эти части есть то, что называется двигательными центрами, — группы клеток, дающих центральные нейроны руке, ноге, туловищу, языку и т. д: Разрушение двигательных центров дает поэтому паралич или одной только руки, или ноги, лица с языком и т. п. Такие параличи называются моноплегиями — monoplegia brachialis, cruralis и т. д. Нет надобности доказывать лишний раз, что эти параличи будут носить характер центральных и что распределение в них будет такое же, как при гемиплегии. Следовательно, для кортикальных параличей характерно распределение в виде моноплегий. Вторым пунктом, требующим некоторых дополнений, являются процессы в мозговом стволе. Я сказал, что гемиплегия свойственна локализации болезненного процесса выше перекреста пирамид. В дальнейшем все изложение велось таким образом, как будто бы понятие «выше перекреста пирамид» совпадает с понятием «в мозговом полушарии». В действительности это не так: помимо мозговых полушарий гемиплегию могут дать и процессы в мозговом стволе. В этом последнем случае гемиплегия, сохраняя свой обычный тип распределения паралича, получает однако нередко некоторые дополнительные симптомы. Вся совокупность относящихся сюда явлений, несмотря на их разнообразие, представляет однако нечто типичное для болезней мозгового ствола, представляет особый тип так называемых альтернирующих гемиплегий. Так, например, процесс в ножке мозга может повредить пирамиду и дать гемиплегию на противоположной стороне. Но так как ножку мозга пронизывает глазодвигательный нерв, n. oculomotorius, то и он может быть задет болезненным очагом: в результате получится картина паралича глазодвигательного нерва на одноименной стороне. Такое сочетание симптомов — паралич глазодвигательного нерва на одной стороне и гемиплегия на противоположной — составляет особый синдром «верхнего альтернирующего паралича» — hemiplegia alternans cum nervo oculomotorio, характерный для очагов в ножке мозга (тип Weber-Gubler) (рис. 3). Очаг может повредить пирамиду в нижней половине Варолиева моста и дать гемиплегию на противоположной стороне; при этом может быть задет и корешок отводящего нерва, отчего разовьется паралич названного нерва на одноименной стороне. В конечном счете получится так называемая hemiplegia alternans cum nervo abducenti (тип Foyille): паралич отводящего нерва на стороне очага и гемиплегия на противоположной. Еще ниже, в самых каудальных отделах Варолиева моста, очаг может повредить лицевой нерв и пирамиду, в результате чего получится новый синдром — hemiplegia alternans cum nervo faciali (тип Millard-Gubler): паралич лицевого нерва на стороне очага и гемиплегия на противоположной. В нижних отделах продолговатого мозга возможно поражение подъязычного нерва и пирамиды. В результате возникает еще один тип альтернирующего паралича — hemiplegia alternang .cum nervo hypoglosso (тип Rvilliod-Гууковский): паралич подъязычного нерва на стороне очага и гемпплегия на противоположной. Дальше я хотел бы указать вам еще на два типа распределения параличей, встречающиеся в неврологической практике. Иногда вы увидите больного со слабостью всех четырех конечностей, причем паралич носит все черты периферического. Точное изучение распределения паралича покажет следующие особенности. В руках будут ослаблены преимущественно движения в плечевом суставе; движения в локте будут расстроены очень незначительно, а движения кисти и пальцев, в известный по крайней мере период болезни, — будут совершенно нормальны. Таким образом в схеме паралич поразит центральныв отделы руки и не затронет отделов периферических; иначе еще можно формулировать это так: в руке имеется преимущественное, поражение мышц плечевого пояса.  Рис. 3. Капсулярный и стволовые очаги. В ноге соотношения будут такие же: в тазобедренном суставе движения окажутся больше всего ослабленными, в коленном очень мало, в стопе нормальны. Паралич будет, следовательно, выражен больше всего в центральных отделах конечности, ослабевая по направлению к периферии. Схематизируя все это, можно будет говорить о преимущественном поражении мышц тазового пояса. Такое преимущественное поражение поясов конечностей, отчего ослабленными оказываются главным образом их центральные отделы составляет также один из типов распределения паралича; он наблюдается, например, при особой болезни, называемой мышечной сухоткой. Диаметрально противоположные соотношения имеются при другом типе, когда паралич поражает периферические отделы конечностей, оставляя совершенно незатронутыми отделы центральные. Такое распределение параличей довольно часто наблюдается в нервной клинике. Оно наблюдается, например, при так называемом полиневрите, множественном воспалении .нервных стволов, где даже получило особое название — периферического типа, параличей, — и при некоторых других страданиях периферического двигательного нейрона. Еще одно дополнение, которое я хочу сделать, касается теоретических вопросов — вопросов об анатомии и физиологии путей произвольных движений. Вы слышали в одной из первых лекций, когда я излагал строение кортико-мускулярного пути, что к клетке периферического двигательного нейрона подходит от коры отросток центрального нейрона. Согласно этому описанию к периферическому нейрону из мозговой коры идет один единственный привод — пирамидный путь. И привод этот кроме того, так сказать, одноэтажный — он состоит из одного нейрона у представляет одну нервную клетку, тянущуюся прямо из головного мозга в спинной. Отсюда возникли выражения, когда речь заходит о пирамидном пути, — «непрерывный», «прямой» двигательный путь. Наряду с таким представлением о строении пути произвольных движений существует уже довольно много времени учение о так называемых экстрапирамидных путях, называемых еще прерывистыми и непрямыми путями. Согласно этому учению к клетке периферического двигательного нейрона подходит не один привод от коры в виде пирамидного пути, а наряду с последним существуют еще и другие. В противоположность пирамидному пути эти приводы не «одноэтажны», а», так сказать, «многоэтажны», они состоят не из одного нейрона, а из нескольких (от 3 до 6); нейроны эти расположены один над другим, и между ними существует такой же контакт, как, например, между пирамидным путем и периферическим двигательным нейроном. Само собой разумеется, что периферический нейрон в этом «новом» учении играет ту же роль, что и в «старом»: он является последним звеном в пути двигательных импульсов. Разногласие касается только вышележащей части. Учение об экстрапирамидных путях часто называют «новым», часто говорят, что оно создалось «за последние годы». Это неверно. Оно существует уже несколько десятков лет, но, как это нередко бывает в истории науки, оно лежало почти все время мертвым капиталом в арсенале различных теоретических построений, которыми так богата наша специальность. Но действительно за последние годы намечается стремление пустить этот мертвый капитал в клинический оборот. Теперь уже нередко приходится читать работы, где авторы говорят об «экстрапирамидных симптомах», «экстрапирамидных синдромах», о «болезнях экстрапирамидных систем» и т. п. Такое явление обязывает вас ближе ознакомиться с этими анатомическими системами. Знание вопроса об экстрапирамидных путях, бывшее еще недавно уделом только специалистов-невропатологов, должно теперь сделаться обязательным для студента-медика. Позвольте поэтому прежде всего изложить фактический материал со данному вопросу. Экстрапирамидных систем, более или менее прочно установленных, в настоящее время насчитывают три. ^ Считается, что он состоит из четырех нейронов: одного периферического и трех центральных. Первый центральный нейрон начинается, как и пирамидный путь, в коре двигательной зоны и подобно ему идет через внутреннюю капсулу. Оканчивается он возле вентральных ядер зрительного бугра. Второй центральный нейрон начинается в вентральных ядрах зрительного бугра, идёт в ножку мозга своей стороны и оканчивается в красном ядре. Третий центральный нейрон начинается в красном ядре. Отростки клеток этого ядра сейчас же перекрещиваются между собою, подобно тому как это происходит с пирамидами внизу продолговатого мозга (этот перекрест называется Форелевским). В результате такого перекреста волокна из левого красного ядра переходят в правую мозговую ножку, и наоборот.  Рис. 4. Экстрапирамидный путь через красное ядро. В дальнейшем эти перекрещенные пучки спускаются через Варолиев мост и продолговатый мозг в боковые столбы спинного мозга вплоть до самых нижних отделов последнего. Идут они в спинном мозгу впереди перекрещенной пирамиды, прилегая к ней. Концевые разветвления волокон этого пучка входят в контакт с клетками передних рогов спинного мозга, так же как это имеет место для пирамидного пути. Этот третий нейрон известен в анатомии нервной системы под названием fasciculas rubro-spinalis или Монаковского пучка. Четвертый нейрон — периферический (рис. 4). ^ Он так же, как и предыдущий, состоит из четырех нейронов — одного периферического и трех центральных. Первый центральный нейрон берет начало также в коре двигательной зоны, спускается через внутреннюю капсулу в ножку. мозга и оканчивается в переднем двухолмии. Второй нейрон берет начало в переднем двухолмии, перекрещивается с соответствующим пучком противоположной стороны (этот перекрест называется Мейнертовским) и вдоль средней линии мозгового ствола спускается до нижних его отделов — до продолговатого мозга. В продолговатом мозгу он оканчивается в серых массах сетевидного вещества. Третий нейрон берет начало в этих серых массах substantiae reticulans и спускается в передних столбах спинного мозга — по наружной и внутренней их периферии — до клеток передних рогов. Четвертый нейрон — периферический (рис. 5). Связь всех этих нейронов между собою обычная — посредством контакта. ^ Он состоит из шести нейронов — одного периферического и пяти центральных. Первый центральный нейрон берет начало в двух участках мозговой коры — в двигательной зоне и в лобных долях. Оба эти пучка идут через внутреннюю капсулу, а дальше через ножку мозга в Варолиев мост. Оканчиваются они в серых массах Варолиева моста на той же стороне.  Рис. 5. Экстрапирамидный путь через переднее двухолмие. Второй нейрон начинается в этих серых массах, переходит через среднюю линию (образует перекрест) и .в составе так называемой средней ножки .мозжечка (crus cerebelli ad pontem Varolii) идет в мозжечок, где оканчивается в коре и в flocculus главным образом на стороне, противоположной тому мозговому полушарию, откуда вышел первый нейрон. Третий нейрон,весь лежит в пределах мозжечка. Он начинается в коре и в flocculus, а оканчивается в nucleus dentatus — все это в пределах одного и того же полушария. Четвертый нейрон начинается в nucleus dentatus и через верхнюю мозжечковую ножку идет к красному ядру противоположной стороны, совершая таким образом второй перекрест. Пятый нейрон — это уже известный пучок Монакова. Так как он делает так называемый перекрест Фореля, то вся система в целом в пределах пятого нейрона совершает третий перекрест. В результате этих трех перекрестов двигательный импульс, пробегающий по этой системе, совершает полный винтовой оборот по длинной оси центральной нервной системы и в конечном счете иннервирует противоположную сторону. Шестой нейрон — периферический (рис, 6). В то время как сведения наши о прямом кортико-мускулярном пути — в анатомической их части — представляют прочно сложившуюся систему, в учении об экстрапирамидных путях имеется много пробелов, и достоверность отдельных частей его далеко не одинакова. Одни звенья этих сложных и запутанных путей установлены вполне точно и даже изучены сравнительно-анатомически (как, например, пучок Монакова), другие представляют образования наполовину гипотетические. Соединение этих звеньев в одну цепь различными авторами производится по-разному. Примером может служить экстрапирамидный путь через мозжечок: Левандовский (Lewandowsky) проводит второй нейрон в мозжечок, после чего следует дальнейшая цепь нейронов, обвивающая винтообразно длинную ось мозгового ствола; Бехтерев направляет импульс на отростки мостовых ядер прямо вниз через так называемый отвесный пучок моста в спинной мозг.  Рис. 6. Экстрапирамидный путь через мозжечок. Соответственно этому отношение невропатологов к различным экстрапирамидным путям далеко не одинаково: одни готовы считать приведенное выше описание за прочно установленные анатомические факты, другие относятся ко всем этим концепциям с большой сдержанностью. Непрочности анатомических основ вопроса соответствует и то смутное представление о физиологии экстрапирамидных путей, которым мы сейчас располагаем. Некоторые авторы, склонные приписывать экстрапирамидным путям важное функциональное значение, видят его в выполнении быстрых бессознательных движений защитного типа, — например, внезапная остановка на ходу перед препятствием — или в выполнении движений хотя и произвольных, но бессознательных, — как, например, ходьба, бег, играна музыкальных инструментах и т. п. Мне лично представляется очень вероятным отношение экстрапирамидных путей к симпатической нервной системе. Есть основания думать, что эти прерывистые пути играют для периферического аппарата симпатической системы такую же роль, как пирамидный путь для периферического нейрона кортико-мускулярного пути. Более, подробную мотивировку этого мнения вы услышите в очерке строения симпатической системы. Если непрочно установлены анатомические основания вопроса и смутны относящиеся сюда физиологические представления, то патология разбираемых систем может быть только гадательной. И действительно, повреждению экстрапирамидных систем приписывались и параличи какого-то типа, промежуточного между центральными и периферическими, и различные насильственные движения, и многое другое. Если бы вы спросили, как правильнее всего отнестись ко всем этим не вполне установленным и не приведенным в систему данным, то я бы формулировал свое мнение так: Что кроме пирамидного пути существуют еще другие центробежные системы, — это сомнению подлежать не может. Они устанавливаются частью патологоанатомическими наблюдениями, частью опытами над животными. Но относительно функции их точно высказаться в настоящее время очень трудно: здесь возможны только более или менее правдоподобные предположения. Последнее, на что я хочу обратить ваше внимание, — это вопрос об участии симпатической системы в иннервации поперечно-полосатых мышц. Самый факт прохождения симпатических волоконец в мышцы был известен сравнительно давно, но раньше думали, что они идут к сосудам, что это волокна вазомоторной природы. И только за последнее десятилетие неожиданно выяснился их истинный характер благодаря остроумному сочетанию физиологического эксперимента и новейших гистологических методов. У животных перерезались передние двигательные корешки, вследствие чего периферический двигательный нейрон перерождался вплоть до своего концевого аппарата в мышце, удалялись также и межпозвоночные ганглии, вследствие чего гибли чувствующие волокна. Тогда при исследовании соответствующих мышц можно было видеть наряду с перерождающимися нервными волокнами и их концевыми приборами — целые и неперерожденные безмякотные волокна также с концевыми приборами, оканчивающимися под сарколеммой мышечных волокон Смысл этих анатомических картин проверялся опытом. Когда перерезанные корешки успевали совершенно переродиться, пробовали раздражать их электрическим током и не получали никакого сокращения. Раздражение же соответствующих симпатических волокон давало мышечное сокращение очень своеобразного характера Выяснилось, между прочим, любопытное явление, что разные мышцы получают различное количество симпатических волокон. tàê, например, диафрагма и межреберные мышцы получают симпатических волокон даже значительно больше, чем соматические мышцы, заведуемые от n. ulnans и п medianus, получают очень мало симпатических волокон, а разгибатели, снабжаемые от radialis, гораздо больше. Довольно много симпатических волокон получают мышцы едины и тазового пояса, т. е. невидимому именно те, которые создают вертикальное положение человеческого тела, делают, так сказать, из человека двуногое существо, а не четвероногое. Делались попытки выяснить физиологическую роль этих волокон. Так, например, думали присвоить им значение в поддержании мышечного тонуса. Но экспериментальная проверка не подтвердила этого предположения: удаление чуть ли не всей симпатической системы на одной стороне не создавало разницы в тонусе мышц на обеих, половинах тела Есть попытки связать эти волокна с химизмом работающей мышцы. Пока еще определенных результатов получить не удалось. Один только интересный результат получился из наблюдения над характером сокращения поперечно-полосатых мышц при раздражении симпатических волокон. Так, у животных разрушался подъязычный нерв, снабжающий мыщцы языка. Когда этот нерв перерождался, то оставались целыми только симпатические двигательные волокна, которые идут к мышцам в составе чувствующего n. lingualis. Раздражение этого нерва, т. е. раздражение симпатических волокон, давало «своеобразное, медленное, долго длящееся тоническое сокращение парализованной половины языка». Оказанным исчерпывается то немногое, что известно в настоящее время относительно физиологии этою иннервационного аппарата для поперечно-полосатых мышц. Значение этих находок последних лет и чрезвычайно важно и вместе с тем чрезвычайно темно. Из них явствует, что так называемые «произвольные» мышечные волокна получают одновременно иннервацию из двух источников: цереброспинальной нервной системы, которой по ходячим воззрениям приписываются сознательно-произвольные функции, и симпатической, которой тот же источник присваивает непроизвольные функции. Следовательно механизм сокращения поперечно-полосатых мышц или, как принято говорить, «физиология произвольных движений», не покрывается механикой кортико-мускулярного пути: требуется еще какое-то дополнение. И патология движения, которая в ее современном виде является почти исключительно патологией цереброспинальной, или, точнее, соматической двигательной сферы, также очевидно должна быть чем-то дополнена. С этой точки зрения всё учение о физиологии и патологии движения в том виде, как я его изложил в предыдущей лекции, приходится рассматривать в своеобразной исторической перспективе. Эта система постепенно создавалась в течение многих лет и, казалось, покрывала собой действительность. Но на наших глазах появились уже факты, которые не укладываются в ее рамки; очевидно эту систему придется скоро перестраивать. Начало перестройки происходит на наших глазах, а конец ее придется увидеть, вероятно, только вам. В этом вопросе мы присутствуем при глубоко интересном явлении, живем в переходный момент, когда еще не пришло новое, но уже наметился уход старого. Вас не должна смущать та ломка воззрений, которая неизбежно связана с такими периодами в истории науки. В этом случае следует помнить остроумный совет Шарко, который рекомендовал поступать с теориями так, как это делается с сорочками: мы пользуемся ими до тех пор, пока они свежи и новы; а когда они сомнутся, мы меняем их. ГИПЕРКИНЕЗЫДо сих пор мы рассматривали состояния акинетические — такие состояния, когда под влиянием болезни двигательная сфера действует меньше, чем в норме. Наряду с этими состояниями наблюдаются противоположные, — когда имеется излишек движений по сравнению с нормой. Эти излишние движения называются гиперкинезами. Количество гиперкинеэов очень велико, по, к сожалению, физиология, патология и даже клиника их изучены очень недостаточно: тот, кого работа над параличами приучила к отчетливым клиническим картинам и к точному объяснению их, разочаруется, когда он погрузится в изучение хаоса гиперкинезов. Я начну с клинической стороны дела и опишу по крайней мере самые главные виды расстройств этого рода. Дрожание.На первом месте по частоте можно поставить дрожание. Картина дрожание настолько общеизвестна, что описывать ее нет надобности. В дрожании различают: 1) Быстроту отдельных колебаний, которая может варьировать от 4 до 10 в секунду. Соответственно этому можно говорить о дрожании медленном и быстром. 2) Амплитуду, т. е. величину размаха дрожащей, например, конечности. Здесь можно говорить о мелком и грубом дрожании. 3) ^ больного, например, прекращение или ослабление дрожи во сне, усиление под влиянием душевных волнений, усталости и т. n. Сюда же можно отнести и реакцию на некоторые интоксикаций: иногда дрожь усиливается под влиянием курения или спиртных напитков, иногда же, например, у хронического пьяницы, дрожь, которая наблюдается во время похмелья, ослабевает, когда он опохмелится. Нужды клиники заставили выделить особо вопрос об: 5) ^ Так, например, дрожь, отсутствующая в покое, может возникать при попытках к произвольному движению. Этот важный в клиническом отношении вид тремора называется интенционным; он наблюдается чаще всего при особом заболевании, которое называется множественным склерозом. Иногда, наоборот, произвольное движение, по крайней мере в первый момент, прекращает дрожь. Так бывает иногда при другом страдании — дрожательном: параличе. 6) ^ Последнее может быть выражено или в отдельных более или менее изолированных мышечных областях (например, дрожит голова, одна рука и т. п.) или же носит более распространенный характер (например, общая дрожь). В клинике дрожание наблюдается при массе самых разнообразных условий. Его вызывают экзогенные интоксикации, например, чрезмерное курение, хроническое отравление ртутью, алкоголизм. Оно может возникать в результате процессов, носящих характер эндогенных интоксикаций, как, например, при Базедовой болезни; сюда же, вероятно, относится тремор, очень частый у неврастеников. Преклонный возраст нередко дает более или менее распространенный тремор (tremor senilis). Многие органические страдания нервной системы в своей клинической картине часто включают дрожание — в тот или иной период болезни; например так называемая болезнь Вильсона обычно начинается с дрожания, а летаргический энцефалит часто заканчивается картиной дрожательного паралича. Наконец изредка встречаются случаи общего дрожания — даже с чертами фамильности, — где нельзя уловить никаких этиологических моментов и где принято говорить об эссенциальном дрожании (tremor essentialis). Физиология и патология тремора до настоящего времени совершенно не изучены. Мы не знаем, разыгрывается ли дрожание в пределах только периферического нейрона, т. е. есть ли это процесс, протекающий по типу рефлекса, или для него необходима работа и нейрона центрального, т. е. оно протекает по типу произвольно-двигательного акта. Не исключена возможность в разных видах тремора то того, то другого механизма. При допущении участия центрального нейрона остается неизвестным, идет ли дело о пирамидном пути или об одной из экстра пирамидных систем, и какой именно; или наконец мыслимы в разных случаях обе последние возможности. Судороги.Следующим по частоте гиперкинезом является судорога (crampus, convulsio). Судорогой называется непроизвольное одиночное сокращение какой-нибудь мышцы или группы мышц. В зависимости от длительности судороги разделяются на клонические и тонические: клоническая представляет кратковременное сокращение, скоро сменяющееся расслаблением, тоническая длится гораздо дольше. Ряд судорог составляет судорожный припадок. Сведения о ближайшем механизме судорог несколько менее скудны, чем это имеет место при дрожании; по крайней мере локализация процесса нередко бывает ясна. Если начать с последнего звена произвольно-двигательного пути — г мышцы, то можно сказать, что изменения в этом органе могут давать судороги При миозите, например, поясничных мышц (lumbago) очень обычны судороги в этих мышцах. Ирритативные процессы в периферическом нерве также дают» этот вид гиперкинеза: например существуют случаи судорог в области лицевого нерва, который раздражала аневризма внутри черепа. Возможно, что такое же происхождение имеют судороги при невритах и полиневритах (например судороги икр у алкоголиков). Неясным остается вопрос, могут ли быть судороги в результате раздражения ганглиозной клетки периферического двигательного нейрона, Прежде на этот механизм сводились судороги при столбняке и при отравлении стрихнином; в последнее время этот взгляд, кажется, поколеблен. Но что не подлежит сомнению, так это возможность рефлекторного происхождения судорог. Такой механизм чрезвычайно ясно выступает при су до рогах лицевых мышц у субъектов, страдающих невралгией тройничного нерва. Раздражение центральных нейронов в пределах спинного мозга также может вызвать судороги: сравнительно нередки судороги в ногах при страданиях позвоночника — спондилитах разного происхождения, вызывающих сдавление спинного мозга. Процессы в мозговом стволе и в белом веществе полушарий иногда дают этот гиперкинез: так, в момент закупорки соответствующего сосуда изредка можно наблюдать судороги. Наконец процессы в коре дают важный в клиническом отношении тип кортикальных судорог. Однако такая возможность определить локализацию процесса, вызывающего судороги, имеется далеко не всегда: в клинике вы будете очень часто видеть судороги самых разнообразных типов, причем место их возникновения остается совершенно неизвестным. В таких случаях приходится ограничиваться чисто симптоматической стороной дела и говорить о хореических судорогах, тетанических и т. n. . Опишу несколько клинических типов таких судорог. Хореические судороги, наблюдающиеся в наиболее чистом виде при малой хорее (chorea minor, пляска святого Витта), характеризуются тремя чертами: 1) полиморфностью; 2) сходством с целесообразными, хотя и утрированными, произвольными движениями и 3) своеобразным плавным, извилистым, если можно так выразиться, характером этих движений, резко отличающимся, например, от угловатых и отрывистых судорог при тиках. У ребенка с хореей наблюдаются все время судороги, производящие такое впечатление, как будто он нарочно сморщил лоб, затем закинул руку за спину, шаркнул ногой по полу, утер рукой нос и т. п. Эти движения чрезвычайно разнообразны, они все время сменяют друг друга в самой пестрой последовательности, вступают в самые разнородные сочетания, и наблюдателю кажется, что они никогда не повторяются. Это есть полиморфностъ судорог. На сходство их с целесообразными произвольными движениями я уже указал. Нужно только добавить два слова относительно того, что я назвал их утрированностью. Судорога у хореического ребенка может часто принять форму, например, гримасы, которая у него и раньше встречалась при физиологических условиях как выражение его настроений. Но в качестве судороги это движение может быть выражено гораздо резче и отчетливее, напоминая в известном отношении мимику актера, которая вблизи кажется утрированной. ^ труднее поддается описанию — это надо увидеть на больном. Если судорога закинет больному руку за спину, то в конечном счете это будет похоже на соответствующее произвольное движение здорового человека, но форма его выполнения будет несколько иная: путь, пройденный каждым отрезком руки, мысленно можно представить в виде очень извилистой кривой, лишенной тех перегибов под углом, которые обычны в норме. Тетанические судороги, получившие название от основной болезни — tetania, представляются наиболее характерными в руках. Во время приступа кисть бывает согнута, большой палец прижат к ладони, а остальные пальцы или прикрывают его или все принимают позу как при письме: основные фаланги согнуты, остальные разогнуты. Эту позу называют еще «рукой акушера», так как она напоминает известный прием акушеров. Атетоз.Редкий тип гиперкинеза представляет атетоз. Яснее всего его картина выражается в руках. Пальцы непрерывно совершают медленные, червеобразные, как принято говорить, движения сгибания и чрезмерного разгибания, причем эти движения время от времени прерываются общими тоническими спазмами всех мышц конечностей. |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям