При поддержке программы правительства Швейцарии «Дорога Свободы» Финансирование четвертого исправленного и дополненного издания осуществлено за счет средств Института «Открытое общество»
|
|
Скачать 5.19 Mb.
|
| Раздел 1 Статья 2 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод: право на жизнь Часто можно услышать весьма распространенное, но неверное мнение, что ЕКПЧ защищает только «преступников», но не содержит каких-либо гарантий для потерпевших. Это ошибочное мнение, но оно часто используется с целью принижения значения Европейской Конвенции и Европейского Суда для обыкновенных людей. Если говорить о правах потерпевших и жертв преступлений, то чаще всего гарантии их прав содержатся в статьях 2, 3, 5 и 8 Европейской Конвенции. Формулировка статьи 1 Конвенции, согласно которой Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, гарантируемые ею права и свободы, предполагает наличие у государств-участников как негативных, так и позитивных обязательств. Первые (негативные) наиболее очевидны, так как Конвенция направлена, прежде всего, на ограничение вмешательства публичных властей в осуществление прав и свобод человека. Негативные обязательства государства в соответствии с Конвенцией заключаются в недопущении нарушений ее положений со стороны органов и лиц, наделенных властными полномочиями. Одновременно Европейский Суд в своей практике исходит из того, что Конвенция налагает на государства и позитивные обязательства, связанные с необходимостью предпринимать определенные действия, направленные на предотвращение нарушений Конвенции. Статья 2 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод: право на жизнь Статья 2 Конвенции гласит: «1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание. 2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы: а) для защиты любого лица от противоправного насилия; b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях; c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа». Право на жизнь является важнейшим правом человека, закрепленным в ряде документов Совета Европы. Статья 2 Европейской Конвенции содержит запрет умышленного произвольного лишения жизни, а также налагает на государство ряд позитивных обязательств по охране жизни лиц, находящихся в юрисдикции государства. Статья 2 Конвенции — это одна из основополагающих статей, отступление от соблюдения обязательств которой не допускается в соответствии со статьей 15 Конвенции (в случае войны или при иных чрезвычайных обстоятельствах), за исключением гибели людей в результате правомерных военных действий. При этом не требуется, чтобы в национальном праве содержалась норма с формулировкой, аналогичной статье 2 Конвенции. Достаточно, если национальное право по существу обеспечивает охрану права, гарантированного Конвенцией. Негативным обязательством по статье 2 является обязательство не допускать случаев произвольного лишения жизни. Несмотря на то, что параграф 1 статьи 2 Конвенции содержит запрет «умышленного лишения жизни», Суд в своих решениях распространил действие статьи 2 и на случаи непреднамеренного лишения жизни (Стюарт против Соединенного Королевства). Позитивные обязательства по статье 2 Конвенции состоят в охране жизни лиц, находящихся в юрисдикции государства. В решении по делу ^ Европейский Суд отметил, что содержащийся в статье 2 Конвенции запрет общеюридического характера лицам, действующим от имени государства, произвольно лишать кого-либо жизни был бы на практике неэффективен, если бы не существовала процедура для рассмотрения законности применения государственными органами силы, влекущей за собой лишение жизни. Обязанность государства охранять право на жизнь подразумевает и обязанность провести эффективное официальное расследование в случае гибели людей в результате применения силы, в том числе лицами, действующими от имени государства. Неисполнение государством этой обязанности квалифицируется Судом как нарушение статьи 2 Конвенции (Кайя против Турции). Проводимое расследование должно быть полным, беспристрастным и тщательным. Главной задачей проведения расследования является обеспечение ответственности государственных органов за причинение смерти. При этом власти должны действовать самостоятельно, как только им стало известно о произошедшем, то есть проведение расследования не должно ставиться в зависимость от обращения родственников погибшего с заявлением о проведении такого расследования. Требование эффективности расследования предполагает, что лица, как непосредственно проводящие расследование, так и ответственные за его проведение, должны быть независимы от лиц, предположительно принимавших участие в расследуемых событиях не только юридически, но и фактически (Гулек против Турции). Эффективность расследования также подразумевает, что оно должно дать ответ на вопрос, было ли оправдано применение силы в конкретных обстоятельствах (Кайа против Турции). Более того, эффективное расследование должно приводить к установлению и наказанию виновных (Огур против Турции). При проведении расследования должны быть предприняты все доступные меры для сбора доказательств, в частности, должны быть опрошены свидетели, проведены экспертизы, в том числе судебно-медицинская экспертиза трупа с целью установления всех телесных повреждений и причин смерти. Таким образом, главный принцип статьи 2 состоит в том, чтобы защищать индивида от любого произвольного лишения жизни государством. Однако обращение в Европейский Суд может быть связано и с неправомерными действиями конкретного человека, повлекшими за собой нарушение статьи 2 Конвенции, когда это нарушение происходит в условиях отсутствия надлежащей защиты со стороны правительства, так как жалобы могут подаваться только в связи с действием или бездействием, за которые несет ответственность правительство. Так, в деле ^ (Osman v. UK) заявители подали иск на то, что полиция не приняла разумных мер против учителя, который совершил убийство мужа заявительницы и ранил ее сына. Хотя по данному делу Европейский Суд по правам человека не установил нарушений ст. 2, он сформулировал следующие важные принципы: «1. Обязанность государства в соответствии со ст. 2 имеет более широкое значение, чем обязанность создания эффективных норм уголовного права для недопущения совершения нарушений, — это также обязанность создания механизмов поддержания правопорядка с целью предотвращения, пресечения, а также наказания за нарушение этих положений. 2. Она также предполагает, в определенных обстоятельствах, положительное обязательство со стороны властей принять оперативные меры, направленные на защиту лиц, жизнь которых находится в опасности в результате преступных действий со стороны других лиц. 3. Помня о том, с какими трудностями связано поддержание правопорядка в современном обществе, как непредсказуемо человеческое поведение и как сложно принимать оперативные решения в отношении приоритетов и имеющихся возможностей, такое обязательство должно интерпретироваться так, чтобы оно не создавало непреодолимых и чрезмерных трудностей для властей. 4. Оно также должно интерпретироваться с учетом уважения к процедурам и другим гарантиям, которые накладывают правовые ограничения на действия по расследованию преступлений и привлечению нарушителей к ответственности, включая гарантии, изложенные в статьях 5 и 8 Конвенции. 5. Следовательно, [заявителю] требуется представить данные, свидетельствующие о том, что власти не сумели сделать все, что в разумных пределах от них требуется, чтобы избежать «реального и непосредственного» риска опасности для жизни, о котором они знали или должны были знать» (перевод автора). Конвенция не защищает право на жизнь всегда и при всех обстоятельствах. Параграф 2 статьи 2 определяет ситуации, при которых разрешается применение насилия (пункты «а», «b», «с»), которое затем может непреднамеренно привести к лишению жизни. При этом такое применение силы должно быть абсолютно необходимым для целей, указанных в подпунктах статьи; кроме того, применение силы необходимо строго соизмерять с законной целью, которая при этом преследуется. Соразмерность должна оцениваться с учетом характера преследуемой цели, возникающей опасности для жизни и риска, что применение такой силы может привести к лишению жизни. Примером такого применения силы могут быть правомерные действия лица, например, для отражения нападения в пределах необходимой обороны. При этом умысел лица, действия которого повлекли смерть, должен быть направлен на предупреждение определенных последствий и предотвращение определенных действий, а не на лишение жизни человека. В связи с применением статьи 2 в практике Европейского Суда возникал и возникает ряд проблем, требующих дальнейшего разрешения. Так, спорными являются некоторые вопросы, связанные с абортами, например, следует ли рассматривать еще не родившегося ребенка как «живого», или не менее сложные и спорные вопросы, связанные с эвтаназией. Остаются также открытыми вопросы о том, следует ли рассматривать право на жизнь как обязанность человека жить и может ли человек добровольно отказаться от этого права. Случаи лишения жизни в связи с исполнением смертного приговора согласно тексту статьи 2 Европейской Конвенции не признаются нарушением права на жизнь. Вместе с тем в соответствии со статьей 1 Протокола № 6 к Конвенции, никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен. Надо иметь в виду, что Протокол № 6 является действующим, но Российской Федерацией он до сих пор не ратифицирован. Раздел 2 Статья 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод: право на физическую неприкосновенность Право быть свободным от пыток и от бесчеловечного или унижающего достоинство обращения является одним из самых главных прав человека, так как оно связано с личной неприкосновенностью и человеческим достоинством индивида. Статья 3 Конвенции относится к разряду абсолютных прав, соблюдение которые гарантируется при любых обстоятельствах. В параграфе 2 статьи 15 Конвенции, которая позволяет государствам отступать от своих обязательств по Конвенции в случае чрезвычайных обстоятельств, сказано, что ни при каких обстоятельствах государство не может отступать от своих обязательств по статье 3. Суд в своем решении по делу ^ (Ireland v. UK) от 18 января 1978 г. провел различие между тремя категориями запрещенного поведения: «1. Пытка: намеренное бесчеловечное обращение, вызывающее весьма серьезные и жестокие страдания, цель которого заключается в том, чтобы добиться информации или признания; 2. Бесчеловечное обращение: причинение сильных физических и нравственных страданий; 3. Унижающее достоинство обращение: плохое обращение, направленное на то, чтобы вызвать у жертв чувства страха, боли и неполноценности, которые могут унизить и опозорить их и, возможно, сломить их физическое или моральное сопротивление». Согласно прецеденту бесчеловечное обращение при содержании под стражей может порождать проблемы, имеющие отношение к ст. 3, если оно достигнет «определенного уровня жестокости». Это разграничение зависит от степени уязвимости лица, лишенного свободы. В деле ^ (Tomasi v. France) заявитель утверждал, что «в течение длительного времени, когда он был задержан полицией и находился под стражей, полицейские били его по лицу, а также избивали его ногами и кулаками. Хотя медицинское освидетельствование не вполне подтвердило утверждения заявителя, оно установило, что ему были нанесены побои разной степени тяжести. По мнению Суда, свидетельства нанесенных телесных повреждений достаточно серьезны, чтобы заключить, что, находясь под стражей, заявитель был подвергнут бесчеловечному и унижающему человеческое достоинство обращению в смысле, который содержится в формулировке статьи 3. Требования, предъявляемые к проведению расследования, а также неоспоримые трудности, связанные с борьбой с преступностью, особенно с терроризмом, не могут ограничивать степень защиты, гарантированной статьей 3 в отношении уважения физической неприкосновенности граждан». Еще более категоричный вывод был сделан Судом в деле ^ (Ribitsch v. Austria), в котором заявитель также утверждал, что во время содержания под стражей его избивали ногами и кулаками, причинив ему телесные повреждения в виде синяков и ссадин: «...любое использование физической силы в отношении лица, лишенного свободы, не вызванное необходимостью, порожденной поведением этого лица, унижает человеческое достоинство и принципиально нарушает право, гарантированное статьей 3 Конвенции». Под использованием физической силы в этом контексте подразумевается произвольное нападение; иное применение силы, например, необоснованное наложение наручников, которое требует подробного исследования. Для того чтобы исчерпать внутригосударственные средства защиты против пыток, необходимо ходатайствовать о проведении органами прокуратуры соответствующей проверки по факту применения физического насилия. Если в результате этой проверки не будет возбуждено уголовное дело, следует обратиться с официальным заявлением о возбуждении уголовного дела против лиц, применявших насилие. Как следует из существующей практики, чаще всего правоохранительные органы в возбуждении уголовного дела отказывают, а возбужденные уголовные дела по таким обращениям нередко прекращаются. В этих случаях у заявителей имеется право обжаловать соответствующее постановление о прекращении дела или об отказе в возбуждении уголовного дела в суд по месту нахождения органа, вынесшего соответствующее решение. В случае отказа суда всесторонне и объективно рассмотреть такую жалобу, если обоснованность такого отказа была подтверждена решением кассационной инстанции по кассационной жалобе на определение первой инстанции, можно с уверенностью говорить о том, что все эффективные средства защиты внутри страны были исчерпаны. Кроме того, представляется, что есть основания заявлять об отсутствии в стране эффективных способов защиты от нарушения статьи 3, т.е. имеет место еще и нарушение статьи 13 Конвенции. Корень этой проблемы кроется отчасти в отсутствии должной уголовно-правовой оценки такого общественно опасного явления, как пытка. В этой связи следует обратиться к итогам 17 сессии Комитета против пыток ООН от 12 ноября 1996 г., где в слушаниях по Российской Федерации было специально отмечено, что понятие пытки не криминализова но по российскому Уголовному кодексу, как того требует статья 4 Конвенции против пыток, а ссылки российских официальных лиц на наличие сходных составов в российском уголовном законодательстве не являются обоснованными, так как и документы ООН, и документы Совета Европы имеют в виду ответственность, которая должна наступать именно за пытки и другое бесчеловечное обращение, а не по «сходным» составам. Если согласно статье 35 Конвенции шестимесячный срок исчисляется с даты вынесения последнего судебного решения по делу, то в случае применения пыток или другого бесчеловечного обращения шестимесячный срок исчисляется с момента нарушения права, гарантированного Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, т.е. с того момента, когда имело место нарушение статьи 3, так как может случиться, что по делу никогда не будет вынесено ни одного судебного решения. Обычно доказательствами нарушения статьи 3 Конвенции могут служить результаты медицинского освидетельствования, рентгенологического обследования, различная медицинская документация, справки. В некоторых случаях, особенно в условиях заключения, получить такие документы не представляется возможным. В подобных ситуациях доказательствами пыток или иного бесчеловечного обращения могут служить копии жалоб и заявлений, направленные в различные инстанции, письменные свидетельские показания лиц, которые могут подтвердить применение такого воздействия; выписки из протокола судебного заседания, из которых видно, что подсудимый в суде заявлял о нарушении в отношении него статьи 3; подробное описание применения физического или психического воздействия, сделанное в ходе судебного разбирательства и в кассационной жалобе. Основанием для обращения в Европейский Суд по правам человека с жалобой на нарушение статьи 3 Конвенции является также содержание в местах лишения свободы в условиях, представляющих собой бесчеловечное обращение или унижающее достоинство обращение. В решении по делу ^ условия содержания Калашникова в СИЗО № 1 г. Магадана в совокупности с длительностью содержания в этих условиях (более 4-х лет) Европейский Суд по правам человека признал унижающим обращением. В этом же решении Европейский Суд по правам человека признал, что в России отсутствуют эффективные средства защиты от содержания в таких условиях, так как г-н Калашников написал около 250 жалоб в различные инстанции, в которых он, в том числе, ставил вопрос о плохих условиях содержания, однако эти жалобы никак не повлияли на его положение. Таким образом, в жалобе в Европейский Суд можно утверждать, что эффективные средства защиты в таких случаях отсутствуют. Кроме жалоб со стороны заключенных, в практике Европейского Суда рассматривались жалобы со ссылкой на статью 3 в связи с другими видами обстоятельств. Так, жертвами нарушения статьи 3 считали себя лица, подлежащие выдаче (экстрадиции) в страны, где к заключенным применяются пытки или смертная казнь, лица, подвергавшиеся телесным наказаниям, в том числе несовершеннолетние, а также лица, длительное время содержавшиеся в условиях ожидания смертной казни. Дискуссионными остаются вопросы, связанные с дискриминацией, которая при определенных условиях может представлять собой нарушение положений статьи 3 в части имеющего место унижающего достоинство обращения. Права, охраняемые статьей 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, защищаются также двумя другими конвенциями — Конвенцией Организации Объединенных Наций против пыток и другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (вступила в силу с января 1987 года) и Европейской Конвенцией о предупреждении пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (вступила в силу с февраля 1989 года), устанавливающей право Европейского Комитета по предупреждению пыток в любое время посещать любое место заключения в целях выявления нарушений статьи 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Такие посещения уже неоднократно имели место в Российской Федерации. ^ Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод В ситуациях, когда основные права граждан, гарантированные статьями 2 и 3 Конвенции, оказываются нарушенными, необходимо производить «эффективное официальное расследование в той или иной форме». Это обязательство в первую очередь касается тех случаев, в которых принимали участие (или могли быть задействованы) государственные официальные лица. В ряде дел, имевших отношение к Турции (например, ^ ), Суд установил, что в случаях, когда смерть человека наступила при подозрительных обстоятельствах, когда он пропал без вести или когда «имеются основания предполагать», что в отношении него были использованы пытки, статья 13 требует провести «тщательное и эффективное расследование, способное привести к выявлению и наказанию виновных и предусматривающее возможность эффективного доступа родственников к процедуре расследования». Еще более важным прецедентом для России является решение Европейского Суда по делу ^ (Assenov & others v. Bulgaria). В России и Болгарии долгие годы существовали весьма сходные системы и принципы деятельности правоохранительных органов. По данному делу Европейский Суд хотя и не усмотрел достаточных оснований для признания нарушений статьи 3 Конвенции, однако признал нарушение статьи 13 Конвенции, которое выразилось в том, что со стороны государства имело место упущение в отношении исполнения обязательства произвести надлежащее официальное расследование при наличии мотивированных утверждений заявителя о применении пыток. Раздел 31 Статья 5 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод Статья 5 гласит: «1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом; b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом; e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг; f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче. 2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение. 3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с пунктом (c) пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд. 4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным. 5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию». Данная статья гарантирует право на свободу и неприкосновенность личности. Она не просто декларирует право не быть подвергнутым произвольному лишению свободы, но содержит детальную разработку гарантий для лица, лишенного свободы. В четырех параграфах этой статьи содержатся условия, при наличии которых лишение свободы может считаться правомерным. В параграфе 1 статьи 5 Конвенции сформулировано общее правило о защите права на свободу и неприкосновенность личности. Параграфы 2, 3 и 4 статьи 5 Конвенции предусматривают ряд минимальных гарантий, которые должны обеспечиваться каждому арестованному. Каждое из гарантированных прав в параграфах 2, 3 и 4 статьи 5 Конвенции является самостоятельным, и нарушение каждого из них может привести к признанию ареста или задержания незаконным, необоснованным или произвольным. Параграф 5 статьи 5 Конвенции предусматривает право на компенсацию в случае нарушения любого из прав, гарантированных параграфами 1-4 статьи 5 Конвенции. Параграф 1 статьи 5 Европейской Конвенции Помимо общего правила о защите права на свободу: «Никто не может быть лишен свободы иначе как в установленном законом порядке», данная норма предусматривает исчерпывающий перечень оснований, когда арест (задержание) может считаться осуществленным в соответствии с требованиями Конвенции. Согласно этому перечню обоснованными считаются: «a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом; b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом; e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг; f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче». Определение «законности» в трактовке Европейского Суда При описании оснований лишения свободы статья 5 Конвенции обращается к понятию законности. В этой норме употребляются две формулировки, связанные с понятием законности: первая — «в порядке, установленном законом»; вторая — «законное задержание или заключение под стражу». При этом понятие «законности» в Конвенции не раскрывается. Тем не менее, Европейский Суд в ходе своей деятельности выработал четкий подход к определению этого понятия. Данный подход заключается в том, что, хотя параграф 1 статьи 5 требует, чтобы арест или заключение под стражу производились на основании внутреннего законодательства, последнее должно отвечать как минимум двум качественным критериям. Норма внутреннего законодательства, регламентирующая правила лишения человека свободы, должна быть (а) доступной и (б) точно сформулированной. Без соблюдения этих условий нельзя рассматривать норму как такой закон, который будет принят во внимание Европейским Судом2. Как заявил Суд в деле Х против Федеративной Республики Германии, «некоторые введенные при тоталитарных режимах процедуры вполне могут соответствовать тем нормам, которые обычно наблюдаются в демократических обществах»3. Существует и менее очевидный аспект. При трактовке понятия «в установленном законом порядке» следует признать, что в целом это требование носит весьма формальный характер, то есть проверке может подвергаться только соблюдение формальной процедуры лишения человека свободы и, как это видно из практики Европейского Суда, дальше проверки формальной законности ареста Суд, скорее всего, не пойдет. Однако в настоящее время судебная практика дает возможность подвергать сомнению чисто формальный подход к определению этих вопросов, так как сам закон, определяющий процедуру и условия ареста, должен быть «законным»4. Иными словами, если национальным законом предусмотрено то, что не укладывается в понимание «законного» с точки зрения основных принципов Конвенции, то такой арест нельзя считать законным, даже если он не содержит никаких нарушений согласно внутреннему законодательству. Европейский Суд выразил эту позицию в нескольких своих решениях, но наиболее полно и развернуто в деле ^ . Суд записал: «50…. Выражения “законный” и “в порядке, установленном законом” в параграфе 1 статьи 5 преимущественно относятся к национальному законодательству и устанавливают обязательство соблюдать его материальные и процессуальные нормы. Хотя в целом толкование и применение внутригосударственных законов — это, прежде всего, задача национальных органов власти, в частности судов, дело обстоит иначе в случаях, когда, как в соответствии с параграфом 1 статьи 5 , несоблюдение этих законов влечет за собой нарушение Конвенции. В этих случаях Суд может и должен использовать определенные полномочия для проверки соблюдения национального законодательства (см., среди других источников, Доушеб против Нидерландов [GC], № 31464/96, пп. 44–45, 4 августа 1999 г., не включено в официальный доклад). 51. Однако “законность” содержания под стражей в соответствии с внутригосударственными законами является важнейшим, но не всегда решающим элементом. Суд должен также убедиться, что содержание под стражей в рассматриваемый период не противоречит целям параграфа 1 статьи 5, а именно, недопущению произвольного лишения человека свободы без достаточных на то оснований. Более того, Суд должен убедиться, соответствуют ли сами внутригосударственные законы Конвенции, в том числе выраженным или подразумеваемым в ней общим принципам (см., среди прочих источников, решение по делу Уинтверп против Нидерландов от 24 октября 1979 г., Серия A № 33, стр. 19–20, п. 45, и решение по делу Эркало против Нидерландов от 2 сентября 1998 г., Сборники судебных решений 1998-VI, стр. 2477, п. 52). 52. В связи с последним пунктом Суд подчеркивает, что в том, что касается лишения свободы, особенно важно, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности. Следовательно, жизненно важно, чтобы основания лишения свободы в соответствии с внутригосударственным законодательством были четко определены, чтобы применение самих законов было предсказуемым, чтобы они отвечали стандарту “законности”, установленному в Конвенции, который требует, чтобы все законы были достаточно точными для того, чтобы любое лицо могло в случае необходимости, получив соответствующую консультацию, — предусмотреть, в максимально возможной при данных обстоятельствах степени, последствия, которые повлечет за собой то или иное действие (см. решение по делу Стил и др. против Великобритании от 23 сентября 1998 г., Сборник судебных решений 1998-VII, стр. 2735, п. 54). 53. Обращаясь к обстоятельствам данного дела, Суд указывает, что стороны согласны с тем, что в период между датой истечения срока действия ордера на арест от 30 декабря 1993 г., а именно 31 января 1994 г., и последующим решением областного суда Лодзи от 24 мая 1994 г. об освобождении заявителя не было вынесено судебного решения, санкционирующего содержание заявителя под стражей. Также достигнута общая позиция относительно того, что в течение этого времени заявитель находился под стражей исключительно на основании того факта, что в это время судом надлежащей юрисдикции по этому делу было вынесено обвинительное заключение. 54. Суд отмечает, что внутригосударственная практика содержания лица под стражей на основании обвинительного заключения основана не на каком-либо конкретном законоположении или норме прецедентного права, а, как установила Комиссия и в суде признали стороны, вытекает из того факта, что польское уголовное законодательство в рассматриваемое время не имело четких норм, регулирующих положение задержанного в ходе судебного разбирательства после истечения срока содержания под стражей, установленного в последнем ордере на арест, выданном на этапе следствия. 55. В свете вышесказанного суд, во-первых, считает, что применимое уголовное законодательство Польши не удовлетворяет принципу «предсказуемости» закона применительно к параграфу 1 статьи 5 Конвенции по причине отсутствия каких-либо четких положений, устанавливающих возможность и условия надлежащего продления на этапе судебного разбирательства срока содержания под стражей, который был определен на этапе расследования. 56. Во-вторых, суд считает, что практика, сложившаяся в связи с указанным пробелом в законодательстве, допускающим предварительное заключение под стражу на неопределенный и непредсказуемый срок при отсутствии обосновывающего его положения закона или судебного решения, сама по себе противоречит принципу правовой определенности — принципу, который вытекает из Конвенции и является одним из основных элементов господства права. 57. В этой связи суд также подчеркивает, что в свете параграфа 1 статьи 5 Конвенции заключение под стражу на срок длительностью в несколько месяцев при отсутствии обосновывающего его постановления суда, судьи или другого лица, “наделенного судебной властью”, не может считаться “законным” в смысле указанного положения Конвенции. Несмотря на то, что данное требование прямо не предусмотрено параграфом 1 статьи 5 Конвенции, оно вытекает из статьи 5 в целом, в частности из формулировок, содержащихся в параграфе 1 (с) (“с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом”) и параграфе 3 (“незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью”). Кроме того, предписание о представлении арестованного в суд, гарантированное параграфом 4 статьи 5, подтверждает мнение о том, что заключение под стражу на срок, превышающий первоначальный период задержания, предусмотренный параграфом 3, требует необходимого “судебного” вмешательства как меры защиты от произвола. Суд считает, что положение о защите от своевольного лишения свободы, установленное параграфом 1 статьи 5, серьезно нарушается в случае, если заключение лица под стражу осуществляется только по исполнительному приказу после того, как оно формально предстало перед компетентным органом, указанным в параграфе 3 статьи 5. 58. В заключение и на основании фактов данного дела суд считает, что содержание заявителя под стражей не являлось «законным» в смысле параграфа 1 статьи 5 Конвенции. Следовательно, имело место нарушение данного положения»5. В отношении российского законодательства Европейский Суд по делу ^ признал несоответствующим «качеству закона» некоторые положения Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Правительство РФ заявило, что, хотя статья 90 УПК РСФСР действительно не содержит перечня упоминаемых «исключительных обстоятельств», при которых задержание лица возможно до предъявления ему обвинений, такие обстоятельства определяются в каждом деле индивидуально. В то же время, Правительство не сослалось ни на одно дело, в котором бы раскрывалось понятие таких «исключительных обстоятельств», хотя, как следует из формулировки решения Суда, Суд был готов рассмотреть практику в качестве трактовки статьи 906. При определении законности содержания под стражей Суд также обращает особое внимание на цель задержания. Так, в деле ^ Суд установил, что целью, которую государственные органы преследовали при задержании заявителя, было не предотвращение его депортации, а, по сути, скрытая форма экстрадиции (параграф f части 1 статьи 5)7. Условия признания ареста законным и гарантии прав арестованных и задержанных Непременным требованием к применению задержания и ареста, помимо выполнения норм российского уголовно-процессуального законодательства, является соблюдение требований и норм международного права, признанных Российской Федерацией, в частности, статьи 5 Конвенции о праве на свободу и безопасность и аналогичной ей статьи 9 Международного Пакта о гражданских и политических правах. |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям