Общее описание документов и сразу же вопросы странный подбор врачей
|
|
Скачать 7.76 Mb.
|
| ГЛАВА 12. УДАЛЕНИЕ АБАКУМОВА И ПРОФЕСИОНАЛОВ ИЗ МГБ "Кто не согласен - отойдите в сторонку, понаблюдаем" (В. С. Черномырдин). В главе рассказывается о том, как был реализован замысел "провидения" об удалении от Сталина и из МГБ Абакумова и других опытных профессионалов. Чтобы заговор против Сталина был успешным, важно было убрать не только Абакумова, необходимо было ослабить МГБ, убрав оттуда опытных професионалов. Для успешной реализации заговора очень важно было сделать МГБ непрофесиональным. Можно по разному относиться к евреям, но одного у них не отнимешь. Как правило, их профессионализм на высоте. Я много раз в жизни имел дело с евреями и всегда их профессиональная подготовка не вызывала у меня никаких нареканий. Следующим шагом "провидению" небходимо было бы убрать Абакумова. Сталина защищало МГБ во главе с Абакумовым и опытными офицерами, которые к своему несчастью многие были евреями. Большая их часть прошла школу войны и школу Берия. Ону успешно вели борьбу с опытнейшей разведкой Гитлеровской Германии. Да, среди них было много евреев. Ну и что? Наймогон, Питовранов, Судоплатов, Свердлов, и другие были опытными и преданными чекистами. Они вместе с Абакумовым представляли силу, преодолеть которую было очень трудно. ^ Абакумова. Он был незаурядный человек, хотя и не имел систематического образования. После войны, когда выяснилось, что тогдашний министр ГБ Кобулов не справляется с работой (а может из других соображений) Сталин поставил во главе МГБ хорошо зарекомендовавшего сябя в годы войны на СМЕРШЕ Абакумова. В литературе часто сообщается, что Абакумов будто бы был ставленник Кузнецова и Вознесенского. Проверить данное предположение трудно. Как министр В. С. Абакумов, надо думать, обладал соответствующими знаниями и квалификацией. Он был профессиональным сыщиком. Сталин же, как я покажу ниже, с 1951 г. был занят подготовкой реформ. По свидетельству Серова [68, С. 197], Абакумов свои самолеты, прилетающие из-за границы не давал проверять на контрольных пунктах в Москве. Видимо, догадывался о кротах в верхах. До 1951 г. у МГБ почти не было проколов. Это говорит о том, что Абакумов был неплохим сыщиком, который, однако, не любил формальности. Ничего, похожего на дело Варфоломеева или Мингрельское дело при Абакумове бы не возникло. Только идиоты типа Игнатьева могли эти дела рассматривать с точки зрения терроризма, государственной измены и т.д. По делам Особого совещания Абакумов докладывал лично Сталину. В своей речи на суде Абакумов сказал: " В ЦК (Сталиным - С.М.) давались указания, а я их выполнял..." [68, С. 218]. Однако после ноября 1950 года Сталин Абакумова будто бы не принимал. Следовательно, при Абакумове Сталин давал указания Абакумову, то есть следил за делами в органах, а после его снятия следить за органами практически перестал. Почетный чекист И. Краузе писал, что "хороший был человек Виктор Семенович Абакумов. К людям относился по-доброму, ценил их..." ^ И тут провидению помог случай или само провидение (что более вероятно) этот случай организовало - старший следователь МГБ СССР подполковник Рюмин М.Д. направил письмо Сталину, в котором имеется множестов обвинений Абакумова. В документе под названием "Записка Берии тов. Маленкову Г.М." от 25 июня 1953 года есть интересный факт. Написано, что в мае 1951 года Рюмину за то, что он не зафиксировал показаний Этингера, парторганизацией следственной части по особо важным делам МГБ СССР был объявлен выговор. В этот же период времени Управление кадров МГБ СССР потребовало у Рюмина объяснения по существу скрытых им при поступлении в органы МГБ компрометирующих его материалов. Будто бы Рюмин выступил на партийном собрании МГБ с заявлением, что им вскрыт опасный заговор, но министр не придает ему значения и пытается замять дело. В результате Рюмину по партийной линии вынесли строгий выговор с предупреждением за недобросовестную попытку дискредитации министра. Он был отстранен от участия в расследовании по "делу врачей" и отправлен на работу в Крымскую область. Почувствовав, что под ним заколебалась почва, Рюмин, чтобы избежать ответственности за совершенные им преступления, решил ударить первым. Г.В. Костырченко, обнаруживший в архивах МГБ по «делу врачей» письмо Рюмина, сообщает, что оно датировано 2 июля 1951 года. ^ По свидетельству генерала Судоплатова, "Суханов, помощник Маленкова, весной 1951 года принял в приемной ЦК следователя Следственной части по особо важным делам МГБ подполковника Рюмина, I известного своим антисемитизмом... (На самом деле Рюмин обратился с письмом на имя И.В.Сталина 2 июля 1951 г.) Судоплатов пишет: "Рюмин охотно по-шел навстречу требованию Суханова написать Сталину письмо с разоблачением Абакумова» Рюмин пришёл в ЦК на прием к Маленкову их разговор происходил по телефону и через посредника, Дмитрия Суханова. «...Суханов держал Рюмина в приемной шесть часов, постоянно консультируясь по телефону с Маленковым по поводу содержания письма Рюмина. В связи с этим письмо Рюмина с обвинениями Абакумова переписывалось одиннадцать раз...». Такого рода жалобы писались обычно от руки и в одном экземпляре. Сказала Судоплатову об этом жена его брата, которая работала машинисткой в конторе Маленкова. Злые языки в МГБ сообщали, что из-за неполадок с чистописанием и содержанием беловую версию доноса пришлось переписывать одиннадцать раз. Процесс занял шесть часов, все это время Суханов по телефону снимал возникавшие вопросы со своим боссом. Млечин, напротив, утверждает, что Рюмин писал свое заявления в кабинете зав. отдела партийных, профсоюзных кадров ЦК С.Д. Игнатьева. Сын Маленкова вспоминает, что однажды отец сказал ему, что Рюмин пришел с письмом к Суханову. Письмо было отправлено Маленковым Поскребышеву. Затем будто бы Рюмин был вызван в Кремль для встречи, где он написал окончательный вариант письма. Вот основные выдержки из письма Рюмина: «В ноябре 1950 года мне было поручено вести следствие но делу арестованного доктора медицинских наук профессора Я.Г. Этингера. На допросах Этингер признался. что он является убежденным еврейским националистом, и вследствие этого вынашивал ненависть к ВКП(б) и Советскому правительству Далее, рассказав подробно о проводимой «враждебной деятельности», Этингер признался также и в том, что он, воспользовавшись тем, что в 1945 голу ему было поручено лечить тов. Щербакова, делал все для того, чтобы сократить последнему жизнь. Показания Этишера но этому вопросу я доложил заместителю начальника следственной части тов. Лихачеву, и вскоре после этого меня и тов. Лихачева имеете с арестованным Этингером вызвал к себе тов. Абакумов. За время «допроса», вернее беседы с Этингером тов. Абакумов несколько раз намекал ему о том, чтобы он отказался от своих показании о злодеиском убийстве тов. Щербакова. Затем, когда Этингера увели из кабинета, тов. Абакумов запретил мне допрашивать Этингеpа в направлении вскрытия его практической деятельности и замыслов по террору , мотивируя тем, что он - Этингер «заведет нас в дебри». Эгиш понял желание тов. Абакумова и, возвратившись от него, на последующих допросах отказался от своих признательных показании, хотя его враждебное отношение к ВКП(б) неопровержимо подтверждалось материалами секретного подслушивания и показаниями его единомышленника арестованного Ерозолимского [19]. Используя эти и другие уликовые материалы, я продолжал допрашивать Этингера, и он постепенно стад восстанавливаться на прежних показаниях, о чем мною ежедневно писались справки для Доклада руководству. Примерно 28-29 января 1951 года меня вызвал к себе начальник следственной части по особо важным делам тов. Леонов и, сославшись на указания тов. Абакумова, предложил прекратить работу с арестованным Этингером, а дело по его обвинению, как выразился тов. Леонов, «положить на полку». Вместе с этим я должен отметить, что после вызова тов. Абакумовым арестованного Этингера для него установили более суровый режим, и он был переведен в Лефортовскую тюрьму в самую холодную и сырую камеру. Этингер имел преклонный возраст, - 64 года и у него начались приступы грудной жабы, о чем 20 января 1951 года в следственную часть поступил официальный врачебный документ, в котором указывалось, что «в дальнейшем каждый последующий приступ грудной жабы может привести к неблагоприятному исходу». Учитывая это обстоятельство, я несколько раз ставил вопрос перед руководством следственной части о том, чтобы мне разрешили по-настоящему включиться в дальнейшие допросы арестованного Этингера, но мне в этом отказывалось. Кончилось все это тем, что в первых числах марта Этингер внезапно умер, и его террористическая деятельность осталась нерасследованной. ... Считаю своим долгом сообщить Вам, что тов. Абакумов, по моим наблюдениям, имеет наклонности обманывать правительственные органы путем замалчивания серьезных недочетов в работе органов МГБ». Далее Рюмин писал Сталину и о других «грехах» Абакумова, отмечал при этом, что «органы МГБ плохо организовали контрразведывательную работу в Германии». «Попутно несколько слов о методах следствия, - заявил Рюмин. - В следственной части по особо важным делам систематически и грубо нарушается постановление ЦК ВКП(б) и Советского правительства о работе органов МГБ в отношении фиксирования вызовов на допрос арестованных протоколами ,которые, кстати сказать, почти по всем делам составляются нерегулярно и в ряде случаев необъективно. Наряду с этим Абакумов ввел в практику нарушение и других советских законов, а также проводил линию, в результате которой, особенно по делам, представляющим интерес для правительства, показания арестованных под силой принуждений записывались с недопустимыми обобщениями, нередко искажающими действительность... В заключение я позволю себе высказать свое мнение о том, что тов. Абакумов не всегда честными путями укреплял свое положение в государственном аппарате и он является опасным человеком для государства, тем более на таком остром участке, как министерство государственной безопасности. Он опасен еще и тем, что внутри министерства на наиболее ключевые посты, и в частности в следственной части по особо важным делам, поставил «надежных» с его точки зрения людей, которые, получив карьеру из его рук, постепенно растеривают свою партийность, превращаются в подхалимов и угодливо выполняют все, что хочет тов. Абакумов». ^ Как видим, в письме содержался целый букет серьезных обвинений против министра государственной безопасности В.С.Абакумова. Одно из них состояло в том, что тот запретил Рюмину, который вел дело арестованного 18 ноября 1950 года бывшего консультанта Лечебно-санитарного управления Кремля (ЛСУК) профессора-терапевта Я.Г.Этингера, расследовать террористическую деятельность последнего, признавшегося, что тот вредительским лечением способствовал в 1945 году смерти секретаря ЦК ВКП(б) А.С.Щербакова. Более того, Рюмин утверждал, что, получив это показание, Абакумов распорядился содержать подследственного в заведомо опасных для здоровья условиях, чем умышленно довел его до смерти - и тем самым «заглушил дело террориста Этингера, нанеся серьезный ущерб интересам государства». 1. Абакумов сознательно тормозил расследование дела о "еврейском националисте" враче Я.Г.Этингере, позволявшее, по словам Рюмина, получить сведения о вредительской деятельности врачей. Комиссия установила следующее: Этингер, врач, арестованный МГБ, "без какого-либо нажима" признал, что при лечении первого секретаря Московского горкома ВКП(б) А.С.Щербакова "имел террористические намерения". Комиссия подчеркнула преемственность этого дела с политическими процессами 30-х гг.; с обвинениями врачей Плетнева и Левина в злоумышлении против здоровья Куйбышева и Горького. Абакумов, по мнению комиссии, проявил здесь по крайней мере преступную халатность. Он считал эти показания надуманными, "заявил, что это дело заведет МГБ в дебри". Министра обвинили в том, что он приказал перевести Этингера в холодную тюремную камеру, что стало причиной смерти важного подследственного, наступившей 2 марта 1951 г. Но это было дело рук Рюмина. С подачи, видимо, Суханова и Маленкова Рюмин обвинял Абакумова в непредстравлении сведений о деле Этингера Сталину и некоторым членам ПБ (Интересно, откуда он это узнал? Это было секретными сведениями - С.М.), а также о ходе следствия по двум делам: попытке бегства в ФРГ генерального директора общества "Висмут". 2. Плохое следствие по делу террористической группы националистиоческой молодежи еврейской национальности, раскрытой в Москве. Чрезвычайно опасным стало обвинение Абакумова, что он, зная об аресте участников "еврейской антисоветской молодежной организации", зная о их показаниях о "террористических планах против руководства партии и государства", не настоял о включении этих показаний в протоколы допроса. Но Рюмин не писал о проеврейской позиции Абакумова в своем письме от 2 июля 1951 г. 3. Рюмин писал, что в МГБ долго ведется следствие по делам, протоколы допросов оформляются "задним числом", грубо игнорируется постановление ЦК от 17 ноября, требующее в обязательном порядке протоколировать все допросы свидетелей. Вместо этого следователи делают черновые наброски, а потом уже составляют обобщающие протоколы, что облегчает фальсификацию дел. Вопреки закону протоколы допросов, по указанию Абакумова, не велись, делались только заметки, а потом полковник Шварцман, еврей по национальности, по этим заметкам писал протокол для отсылки в Политбюро на ознакомление. Причем преступные моменты в показаниях сглаживались. Если называть вещи своими именами, то это есть бардак в МГБ. 4. Рюмин в своем письме сообщил, что Абакумов требует при допросах собирать компрометирующие материалы, в том числе на организаторов работы по созданию ядерного оружия Бориса Ванникова и Авраамия Завенягина. 5. Абакумову поставили в вину и другие происшествия - бегство весной 1950 г. в американскую зону оккупации в Германии заместителя генерального директора акционерного общества "Висмут" Салиманова, связанного с советской ядерной программой. занимавшегося добычей урановойк руды в ГДР. КОМИССИЯ 4 или 5 июля 1951 года Рюмин был вызван к Сталину, в кабинете которого в присутствии Молотова, Маленкова, Берии, Булганина состоялось что-то вроде очной ставки с Абакумовым. Сначала Сталин собрал у себя Молотова, Булганина, Берия и Маленкова (в составе комиссии нет Хрущева - это к вопросу о его вхождении в число сталинских доверенных людей). Примерно через полчаса позвали Абакумова, а ещё через 40 мин - Рюмина. Тогда же днем было принято постановление Политбюро, которым поручалось создать комиссию по проверке заявления Рюмина. В комиссию вошли: Маленков (председатель), Берия, Шкирятов и заведующий отделом партийных, комсомольских и профсоюзных органов ЦК Игнатьев. Комиссия должна была в течение 3-4 дней проверить факты, сообщенные Рюминым. Было также принято решение об отстранении Абакумова от обязанностей министра госбезопасности. 9 июля Абакумов перестал официально быть министром. 12 июля Абакумова вызвали в прокуратуру, арестовали и отправили в Матросскую Тишину, в одиночную камеру. Википедия сообщает, что Абакумов был арестован 14 июля. По сложившейся традиции, арестовали также его жену, Антонину Смирнову, дочь известного в то время эстрадного артиста, выступавшего под псевдонимом Орнальдо, и даже двухмесячного сына. По другим источникам, Абакумов был отстранен от должности министра государственной безопасности СССР 4 июля 1951 года. По словам же Ю. Жукова [21], Абакумов был снят только 9 августа. Комиссия Политбюро по проверке деятельности МГБ почти точно повторила письмо Рюмина Сталину. 11 июля 1951 года по докладу председателя комиссии Маленкова было принято строго секретное постановление «О неблагополучном положении в Министерстве Государственной Безопасности СССР». 11 июля 1951 года назначенная по указанию Сталина комиссия (в составе - секретарь ЦК ВКП(б) и зам. Председателя Совета Министров СССР Георгий Маленков (председатель), зам. Председателя Совета Министров СССР Лаврентий Берия, зам. председателя КПК при ЦК ВКП(б) Матвей Шкирятов и зав. отделом руководящих парторганов ЦК ВКП(б) Семен Игнатьев) вносит на рассмотрение Сталина проект постановления Политбюро ЦК ВКП(б) постановление "О нездоровой ситуации в Министерстве государственной безопасности СССР", в которое вождь вносит ряд поправок (в частности, о "преступной деятельности" Абакумова и об освобождении его с поста министра). ^ Получив заявление т. Рюмина, ЦК ВКП(б) создал комиссию Политбюро в составе тт. Маленкова, Берия, Шкирятова, Игнатьева и поручил ей проверить факты, сообщенные т. Рюминым. В процессе проверки комиссия допросила начальника следственной части по особо важным делам МГБ т. Леонова, его заместителей т. Лихачева и Комарова, начальника второго Главного управления МГБ т. Шубникова, заместителя начальника отдела 2-го Главного управления т. Тангиева, помощника начальника следственной части т. Путинцева, заместителей министра государственной безопасности тт. Огольцова и Питовранова, а также заслушала объяснение т. Абакумова. Ввиду того что в ходе проверки подтвердились факты, изложенные в заявлении т. Рюмина, ЦК ВКП (б) решил немедля отстранить т. Абакумова от обязанностей министра госбезопасности и поручил первому заместителю министра т. Огольцову исполнять временно обязанности министра госбезопасности. Это было 4 июля с.г. На основании результатов проверки комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) установила следующие неоспоримые факты. 1. В ноябре 1950 года был арестован еврейский националист, проявляющий резко враждебное отношение к советской власти - врач Этингер. При допросе старшим следователем МГБ т. Рюминым арестованный Этингер, без какого-либо нажима, признал, что при лечении т. Щербакова А. имел террористические намерения в отношении его и практически принял все меры к тому, чтобы сократить ему жизнь. ЦК ВКП(б) считает это показание Этингера заслуживающим серьезного внимания. Среди врачей, несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и государства. Нельзя забывать преступления таких известных врачей, совершенные в недавнем прошлом, как преступления врача Плетнева и врача Левина, которые по заданию иностранной разведки отравили В.В. Куйбышева и Максима Горького. Эти злодеи признались в своих преступлениях на открытом судебном процессе, и Левин был расстрелян, а Плетнев осужден к 25 годам тюремного заключения. Однако министр госбезопасности т. Абакумов, получив показания Этингера о его террористической деятельности, в присутствии следователя Рюмина, зам. начальника следственной части Лихачева, также в присутствии преступника Этингера признал показания Этингера надуманными, заявил, что это дело не заслуживает внимания, заведет МГБ в дебри, и прекратил дальнейшее следствие по этому делу. При этом т. Абакумов, пренебрегая предостережением врачей МГБ, поместил серьезно больного арестованного Этингера в заведомо опасные для его здоровья условия (в сырую и холодную камеру), вследствие чего 2 марта 1951 года Этингер умер в тюрьме. Таким образом, погасив дело Этингера, т. Абакумов помешал ЦК выявить безусловно существующую законспирированную группу врачей, выполняющих задание иностранных агентов по террористической деятельности против руководителей партии и правительства. При этом следует отметить, что т. Абакумов не счел нужным сообщить ЦК ВКП(б) о признаниях Этингера и таким образом скрывал это важное дело от партии и правительства... Абакумов встал на путь голого отрицания установленных фактов, свидетельствующих о неблагополучном положении в работе МГБ, при допросе пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений и не проявил никаких признаков готовности раскаяться в совершенных им преступлениях». Он обвинялся в государственной измене, сионистском заговоре в МГБ, в попытках воспрепятствовать разработке дела врачей. Далее приводилось еще несколько примеров, «свидетельствующих о том, что т. Абакумов обманул партию» и «не проявил готовности раскаяться в совершенных им преступлениях». И в заключение говорилось: «На основании вышеизложенного ЦК ВКП(б) постановляет: 1. Снять т. Абакумова с работы министра государственной безопасности СССР, как человека, совершившего преступления против партии и Советского государства, исключить из рядов ВКП(б) и передать ею дело в суд. 2. Снять с занимаемых постов начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР т. Леонова и заместителя начальника следственной части т. Лихачева, как способствовавших Абакумову обманывать партию, исключить их из партии. 3. Объявить выговор первому заместителю министра т. Огольцову и заместителю министра т. Питоиранову за то, что они не проявили необходимой партийности и не сигнализировали ЦК ВКП(б) о неблагополучии в работе МГБ. 4. Обязать МГБ возобновить следствие по делу о террористической деятельности Этингера... 5. Назначить члена комиссии Политбюро по проверке работы МГБ и заведующего отделом партийных и комсомольских органов ЦК ВКП(б) т. Игнатьева С.Д. представителем ЦК ВКП(б) в министерстве государственной безопасности». На основании решения ЦК от 11 июля 1951 г. "О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности" была создана специальная следственная группа, которая просмотрела все сведения о медицинском персонале, в разное время причастном к работе в Лечебно-санитарном управлении Кремля. На медиков обрушилась агентурное наблюдение и секретное подслушивание. Были изучены истории болезней пациентов Кремлевской больницы. В результате этого, следователи оценили работу крупнейших медицинских специалистов страны как "совершенно неудовлетворительную". ^ Итак, сначала с помощью искусственных обвинений удалось удалить от Сталина Абакумова. Благоприятный момент педставился довольно быстро (или его организовали). Рюмин вел дело Этингера. Причем Рюмин продолжал разрабатывать это дело, несмотря на указания Абакумова дело прекратить (это кстати ещё раз свидетеьствует о бардаке в МГБ). В конце концов Рюмин довел Этингера до смерти. Абакумов Рюмина хотел наказать, но кто-то посоветовал Рюмину ударить первым. Он написал свое знаменитое письмо от 2 июля. И Рюмину почему-то помогли Суханов и Маленков. Ему инкриминировали следующие прегрешения. 1. Слежение за членами высшего партийного руководства. 2. Излишнюю самостоятельность. 3. Обман партии в связи с Ленинграским делом и в связи с борьбой с белогвардейцами. 4. Развал работы в МГБ, не следование формальным процедурам. 5. Воровство. 6. Другие мелкие прегрешения. Каждое из этих прегрешений ничего особенного не предстваляло. Но для Сталина их совокупность оказалась достаточной для ареста Абакумова. Обман ЦК, слежка за лидерами СССР, бардак в МГБ и воровство - вот главные причины ареста Абакумова. Во время разбирательства Берия и Маленков сказали, что Абакумов плохой. Булганин поддакнул, так как Абакумов видимо с ним не советовался. Видимо ЦК имел материалы на Абакумова давно. Видимо, в ЦК давно сообщали, что он бросил работу на самотек, что погряз в трофейной болезни, что он ворует. ^ Почему Абакумов был уволен так сразу, практически без разбирательства? Причина проста - к середине 1951 г., наверное, не было ни одного члена Политбюро, у которого не было оснований, мягко говоря, не любить руководителя МГБ. В устранении Абакумова были заинтересованы сразу четыре самых влиятельных члена Политбюро: Булганин, Маленков, Берия и Хрущев. В 1949 г. после Кузнецова, как я покажу ниже, именно Булганин был, скорее всего, назначен как общий куратор силовых структур и стал отвественным за МГБ. Булганин, видимо, был недоволен тем, что Абакумов его ни в грош не ставит и все делает самостоятельно. Булганину хотелось иметь послушного министра МГБ. Для Хрущева Абакумов был опасным свидетелем, хорошо знавшим его роль в репрессиях на Украине. Если предположить, что Хрущев был участником или человеком, "прислонившимся" к Ленинградской группе, тогда выходит, что Хрущев мог желать отомстить Абакумову за их расстрел. Абакумова мог не любить и Берия. Как пишет Мухин, отношение Берия к Абакумову (тот был его бывшим подчиненным), неизвестно, но, судя по дальнейшему, назначение Абакумова на должность министра МГБ не было инициативой Лаврентия Павловича, "поскольку практически немедленно между первым заместителем Предсовмина Берия и министром МГБ начались трения. Большими они быть не могли, так как Берия за силовые структуры страны не отвечал, а разведку и контрразведку по атомному проекту вели отделы МГБ под его непосредственным руководством. Тем не менее историки собрали такие примечательные факты. Берия, помимо того, что был маршалом СССР, был и последним, кто имел персональное звание народного комиссара госбезопасности, которое тоже соответствовало маршальскому. Поэтому в здании МГБ ему полагался кабинет. Но Абакумов распорядился убрать из кабинета Берия секретаря, а в кабинете прекратить делать уборку. Разумеется, Берия перестал приезжать в этот кабинет и когда, после его убийства, в этот кабинет зашли, чтобы сделать обыск, то нашли его весь заросшим паутиной. Вот такая со стороны Абакумова мелкая, но характерная пакость. ... Когда же после убийства Берия Абакумова обвинили в том, что он тоже член «банды Берия», то возмущенный Абакумов пытался напомнить всем, что они с Берия были врагами до такой степени, что Берия даже ни разу не пригласил его на свои застолья, которые с грузинским радушием он устраивал для своих товарищей по правительству и ЦК... Для Абакумова Берия был хотя и посторонний, но очень высокий начальник. Ну зачем на пустом месте нужно было с ним враждовать?" Далее. Заняв пост министра МГБ Абакумов выдавил из МГБ выдвиженцев Берия. Будто бы Абакумов через Саркисова, начальника охраны Берия, собирал сведения о любовных похождениях Берия. Бывший заместитель Абакумова М.М. Зарубин вспоминал, что у Абакумова скоро интерес к этим материалам пропал: "Ты больше не бери у Саркисова это дерьмо" [68, С. 188]. Видимо в сведениях Саркисова имелась одна брехня. Абакумова не любил и Маленков. «Авиационное дело» испортило отношения Абакумова с секретарем ЦК Маленковым. Абакумов смог доказать, что Маленков прекрасно знал о сокрытии неполадок в авиапромышленности. Результаты расследования органов госбезопасности были доложены Сталину, ему стало известно о личных недоработках Георгия Максимилиановича, курировавшего в годы войны авиапром, а посему Маленков в 1946 году был вынужден провести несколько месяцев на партийной работе в Средней Азии... Можно предположить, что Маленков хотел отомстить Абакумову за дело авиапрома. По свидетельству генерала Судоплатова, который в 1951 году возглавлял в МГБ особое «Бюро № 1» по диверсионной работе за границей, «...Маленков и Берия, несомненно, стремились устранить Абакумова, и оба были готовы для достижения своей цели использовать любые средства". От Абакумова досталось даже сверхосторожному Молотову, у которого в 1949 году была осуждена к ссылке жена Полина Жемчужина (Карпович), начальник главка в министерстве легкой промышленности РСФСР. Хотя, разумеется, отнюдь не Абакумов принимал решение об аресте супруги члена Политбюро, еще до революции работавшего с самим Лениным. Однако руку к высылке жены Молотова Абакумов все же приложил. Абакумов задел и Микояна. Весной 1943 г. была вскрыта подпольная организация фашистского толка среди детей кремлевских жителей. «Фюрером» ее был сын наркома авиапромышленности Шахурина, членами организации два сына члена Политбюро Микояна, сын генералмайора Хмельницкого и т.д. Детки изучали «Майн Кампф», имели и оружие. Организация была открыта, когда «фюрер» от несчастной любви застрелил свою школьную пассию и застрелился сам. Было членам этой организации по 13-15 лет. Тем не менее все были арестованы (уголовная ответственность наступала в то время с 12 лет), полгода провели в тюрьме, а затем были сосланы в Сибирь и Среднюю Азию. Кроме В. Микояна, который отпросился к братьям на фронт (два старших сына Микояна были летчиками). Абакумов испортил отношения и с армией. Во времена министра Абакумова досталось не только Георгию Константиновичу Жукову и его окружению, но и командованию ВМФ, ВВС, руководству авиационной промышленности. Абакумов арестовал генералов, близких к Жукову в Германии, по обвинениям, которые вначале казались неполитическими: растрата фондов и вывоз (для себя) ценностей, мебели, картин и драгоценностей из Германии и Австрии. 3 января 1947 г. Абакумов направил Сталину донесение, где сообщал об антисоветских разговорах генералов Рыбалченко и Гордова. В 1950 г. их расстреляли, а в 1956 г. реабилитировали. В это же время, в которое получены данные о «СДР», Абакумов арестовывает группу советских генералов, героев войны, Героев Советского Союза, которые сидят на пенсии в свои еще молодые годы и от недовольства своим положением ведут между собой организационные переговоры о том, что хорошо бы Сталина заменить на Жукова. Ни о каком терроре никто из этих генералов и словом не обмолвился. Тем не менее Абакумов организовал следствие, нашел доказательства, и суд приговорил этих генералов к расстрелу. 20 октября 1949 года Абакумов направил Сталину докладную записку об "использовании служебного положения в целях личного обогащения" маршалом Василием Соколовским. В записке рассказывалось, как Соколовский, который в тот момент был главнокомандующим группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), и начальник тыла ГСОВГ генерал-полковник Шебунин организовали в районе 46-го километра Дмитровского шоссе под Москвой строительство индивидуальных дач "большой стоимости". Строительные средства и материалы были взяты со складов ГСОВГ. "Кроме того,- писал Абакумов,- значительное количество материалов было заготовлено в немецкой строительной конторе земли Бранденбург и доставлено в Москву на строительство дач. Туда же было направлено 400 военнослужащих и 200 военнопленных немцев, привезенных из Германии... В архитектурном оформлении дачи Соколовского используется военнопленный немец, бывший видный берлинский архитектор Карл Браун". Далее говорилось, что Соколовский незаконно увеличил свой участок с 2,8 га до 3,8 га, построил двухэтажный дом площадью 306 кв. м и двухэтажный дом с гаражом площадью 135 кв. м, ряд надворных построек, заложил фруктовый сад на целом гектаре, установил металлическую изгородь, вывезенную из Германии, разместил в доме немецкие мебель, люстры, рояли, и оставил в личном пользовании при переводе из Германии в Москву десять автомобилей. "Следует отметить,- сообщал Абакумов вождю,- что на строительстве дач сложились своеобразные отношения между 'застройщиками' и военнопленными. Эти отношения роняют достоинство советских генералов. Так, Шебунин лично договаривается с немцами о выполнении работ из стройматериалов самих пленных. Немцы воруют материалы у конторы индивидуального строительства N331 Главвоенстроя и переносят их на дачи Соколовского, Шебунина и других генералов, где получают за это деньги наличными". Абакумов враждовал и с другими силовиками. Например, между В.С.Абакумовым и первым заместителем министра МВД И.А.Серовым были лично враждебные отношения, не составлявшие тайны для окружающих. Они без устали катили бочки друг на друга. Серов Иван Александрович, будущий глава КГБ, был во время войны представителем НКВД на фронте и в грабежах не отставал от Абакумова. Серов всегда не любил Абакумова. Об этом свидетельствует его письмо Сталину от 8 сентября 1946 г. Уже 9 апреля 1947 года только что назначенный первым заместителем министра внутренних дел Серов со своим шефом, главой МВД СССР Кругловым направил записку Берия и Абакумову, где говорилось о безобразном поведении и грубости работников Главного управления охраны МГБ, одетых в милицейскую форму и расставленных на наружных постах на центральных, прилегающих к Кремлю улицах и правительственных трассах. оскорбился. Уже 10 апреля Абакумов направил Берии письмо: "Тов. Серов,- писал Абакумов,- известен своими провокационными выходками и склоками, которые он иногда допускает, поэтому пора положить конец этому и предупредить его". Затем Абакумов взялся серьезно проверять родословную Серова. 28 января 1948 года он сообщил Сталину: "Бежанов дал показания о том, что Серов присваивал ценности и переправлял их в СССР". Бежанов рассказал о захваченных людьми Серова в Рейхсбанке при штурме Берлина мешках с деньгами. Германские рейхсмарки были пущены Серовым якобы на "оперативные расходы". В этом же письме Абакумов просил санкции на арест бывших начальников оперсекторов Саксонии и Берлина генералов С. А. Клепова и А. М. Сиднева и, помимо них, М. А. Хренкова - адъютанта Серова с ноября 1942 по август 1947 года. Сталин санкцию дал. Когда Серов по просьбе Ульбрихта, посадил в лагерь трех судей из контролируемых американцами секторов Берлина, то Абакумов расказал об этом маршалу Жукову [68, С. 195]. С другой стороны, Серов писал в своем письме Сталину о том, что "в тяжелые дни войны Абакумов выбирал девушек легкого поведения, водил их в гостиницу Москва". 24 февраля 1948 года Абакумов направил Сталину, Молотову и Кузнецову новое письмо, к которому приложил протокол допроса арестованного Хренкова. "Должен сказать, что Серов, будучи человеком падким к чужому добру, начал заниматься присвоением ценностей и имущества еще в период нахождения его в Польше",- говорил на следствии Хренков. В городе Лодзь имущество из особняка немецкого гауляйтера Серов отправил в Москву - целый вагон. Сопровождали вагон жена Серова и Хренков с бумагой от Серова о бестаможенном пропуске. В особняке гросс-адмирала Редера в Бабельсберге по приказанию Серова Хренков выломал мраморный камин. Камин установили на московской квартире Серова. Захваченные в подвале Рейхсбанка мешки с деньгами не были оприходованы, Серов и Сиднев бесконтрольно тратили их содержимое. Абакумов просил у Сталина санкцию на арест Л. С. Никитина, другого адьютанта Серова. Еще один сотрудник Серова, В. М. Тужлов, его секретарь, уже был арестован. Тужлов сообщил следствию много интересного о Серове: "В сентябре или октябре 1946 года, когда оперативные секторы МВД Германии передавались в ведение МГБ, Серов затребовал к себе от Сиднева все записи по расходу германских марок, и затем эти записи по его же указанию были сожжены". Абакумов немало постарался для того, чтобы обвинить Серова в дружбе с Г.К.Жуковым, что само по себе в 1946-1947 гг. служило достаточным обвинением. Он сообщил Сталину, что арестованный Тужлов показывал, что "Жуков и Серов были большими друзьями, постоянно ездили на охоту", и сообщал, что Серов, посещая Дрезден, всегда "уезжал с полной машиной вещей" и что все изъятые у арестованных ценности (золото, бриллианты, валюта) направлялись лично ему. Усилия Абакумова, однако, результата не принесли - Серов остался при делах. В конце июня 1951 г. через 3 месяца после смерти Этингера, которой никто тогда особо не интересовался, Серов пишет Сталину докладную о том, что Абакумов как и в свое время маршал Жуков погряз в воровстве и разврате. Это письмо было никак не связано в делом и смертью Этингера. В своей докладной Сталину Серов написал: «Наверно, Абакумов не забыл, - кипя праведным гневом, докладывал Серов, - когда во время Отечественной войны в Москву прибыл эшелон из более 20 вагонов с трофейным имуществом, в числе которого ретивые подхалимы Абакумова из СМЕРШ прислали ему полный вагон, нагруженный имуществом, с надписью «Абакумову». Вероятно, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант прилетел к начальнику контрразведки СМЕРШ и нагрузил полный самолет трофейного имущества. Пусть Абакумов расскажет в ЦК про свое трусливое поведение в тяжелое время войны, когда немцы находились под Москвой. Он ходил, как мокрая курица, охал и вздыхал, что с ним будет, а делом не занимался. Пусть Абакумов откажется, как он в тяжелые дни войны ходил по городу, выбирал девушек легкого поведения и водил их в гостиницу «Москва». Однако из этого правила вроде бы были и исключения. Когда в 1946 году Маленков получил выговор, был смещен с должности и временно сослан в Казахстан. Его вывели из Секретариата ЦК, а его обязанности перешли к Кузнецову, протеже Жданова. Секретарем же ЦК, отвечавшим за кадровую политику, органы госбезопасности и юстиции, стал тогда вместо Маленкова ленинградец Алексей Кузнецов. Его перевод в Москву привел к консолидации в верхнем эшелоне власти так называемой ленинградской группы, в которую входили секретарь ЦК Андрей Жданов, председатель Госплана Николай Вознесенский, заместитель председателя Совета Министров СССР Алексей Косыгин, первый секретарь Ленинградского обкома партии Петр Попков и примыкавший к ним председатель Совета Министров РСФСР Михаил Родионов. Однако спустя два месяца Сталин назначил Маленкова заместителем Председателя Совета Министров. Так вот, будто бы Абакумов и Кузнецов установили самые тесные дружеские отношения. Итак, большая часть людей в верхах имела зуб на Абакумова, что и привело к его быстрому падению. ^ Для понимания дальнейшего изложения необходимо более подробно рассмотреть вопрос, почему и за что арестовали Абакумова? Первый пункт обвинения - сокрытие дела Этингера и еврейских юнцов-националистов. В 1935 году Я.Г. Этингер получил звание профессора, а через два года - степень доктора медицинских наук ([126], видимо, без зашиты диссертации - С.М.). С 1932-го по 1949 г. Этингер работал во 2-м Мединституте в качестве заведующего кафедрой. Профессор Этингер был одним из основных разработчиков метода электрокардиографической диагностики острого миокардита, инфаркта миокарда в СССР. Он автор многочисленных научных трудов, большая часть из которых будто бы была опубликована в зарубежных медицинских журналах (интересно, когда и как он успел их там опубликовать, если публикация статей в иностранных журналах была свернута ещё в 30-х годах - С.М.). Этингер лечил очень многих представителей высшего советского партийного и государственного руководства: Чичерина, народного комиссара иностранных дел, Литвинова, народного комиссара иностранных дел, Крестинского, заместителя наркома иностранных дел, Рудзутака, наркома внешней торговли, маршала Тухачевского, Шапошникова - это один из самых крупных советских военачальников. В течение многих лет проф. Этингер был консультантом Лечебно-санитарного управления Кремля и попутно был консультантом поликлиники Коминтерна. Среди его пациентов были такие люди, как руководитель итальянский компартии Пальмиро Тольятти, руководитель германской партии Вильгельм Пик, Иосиф Броз Тито, который тогда в Москве работал под псевдонимом Вальтер, и некоторые другие. Он лечил многих руководителей польской компартии, которая была запрещена, потом накануне войны распущена. Этингер консультировал лечение Кирова и Орджоникидзе, Иоффе, Карахана, Красина, Тухачевского, Буденного, Шапошникова, С.Каменева, Розенгольца, Лакобу, лечил многих видных деятелей Коминтерна: Тольятти, Пика, Димитрова, Коларова, Диаса... Да! Этингер был не простой врач, он был хороший специалист, его приглашали и в семью Берии. Однако настроен Этингер был антисоветски. Начиная с 1944 года он регулярно посещал ЕАК, читал поступавшие туда иностранные еврейские издания, регулярно слушал западные радиостанции, выступал в поддержку создания еврейской республики в Крыму. Любил поговорить на политические темы. В августе 1950 г. была арестована группа юношей и девушек - детей репрессированных евреев, основавших Союз борьбы за дело революции", в который вошли 16 человек. Они хотели убить Маленкова, которого считали главным антисемитом. 17 октября 1950 года за месяц до ареста приемного отца, профессора Этингера, был арестован сын Этингера, который учился экстерном на историческом факультете МГУ. Сын Этингера занимался антисоветской деятельностью. Это были недовыкорчеванные остатки ЕАК. Именно его арест потом привел к аресту самого профессора Этингера. Сам Абакумов считал, что арестованные способны только на болтовню. Проф. Я.Г.Этингер попал в поле зрения госбезопасности в середине 1948 года. На него как на еврейского националиста-антисоветчика указал на допросе секретарь ЕАК Фефер и от 'дела ЕАК' протянулась ниточка. Усиленно Я.Этингер стал "разрабатываться" органами после того, как на него был получен кoмпромат от арестованного еще 24 декабря 1948 года, но морально сломленного еще в ходе предварительных допросов, до ареста, ответственного секретаря ЕАК И.С. Фефера, который на допросе 22 апреля 1949 года охарактеризовал Я.Г.Этингера, как одного из представителей буржуазных еврейских националистов в медицине. Под видом ремонта телефона в начале 1949 года КГБ в квартире профессора Этингера установило подслушивающее устройство. В течение почти двух лет записывались ведущиеся в квартире разговоры, в том числе один из его разговоров с приемным сыном Яковом, разговор с академиком Збарским Б.И. его телефон прослушивался, и однажды была зафиксирована такая фраза: "Тот, кто смог бы освободить страну от такого чудовища, как Сталин, стал бы героем"[10, С. 91] . Затем записи передавались министру госбезопасности СССР генерал-полковнику Виктору Абакумову, а тот, в свою очередь, докладывал о них в ЦК и непосредственно Сталину. Получается, что Сталин успевал следить и за тем, в какой горшок ходят все до одного евреи. В течение почти двух лет руководство МГБ, генералы Абакумов и Питовранов, неоднократно обращались с предложением к Сталину дать им санкцию на арест проф. Этингера. Тот несколько раз им отказывал. Обратите внимание, материалы есть, а Сталин отказывает. Значит не хило накопали следователи об антисоветской деятельности Этингера. За антисоветские высказывания летом 1949 года Я.Г.Этингера лишили кафедры во 2-м мединституте и выгнали с работы. Наконец, МГБ не выдержало и 18 ноября 1950 года Я.Г.Этингер был арестован за антисоветские высказывания. И кто, вы думаете, кто дал санкцию на арест проф. Этингера-отца? Ее дал в ноябре 1950 г. Булганин. Правда, как утверждает бывший в то время начальником Второго Главного управления МГБ СССР генерал Евгений Питовранов, Сталин будто бы дал личное указание об аресте отца ("Санкт-Петербургские ведомости", 13.02.1993). Но Сталин тогда отдыхал в Сочи и если бы он дал такое указание, то должно было бы быть найдено его письмо или телеграмма. Я.Г. Этингера первоначально обвиняли в "клеветнических измышлениях в адрес Сталина", сравнении сталинского режима с гитлеровским, осуждении борьбы против космополитизма и т.д. Однако на первом же допросе, который вел старший следователь подполковник М. Рюмин, он предъявил Этингеру обвинение во "вредительском лечении" им видных партийно-государственных деятелей. Странное обстоятельство, сын Этингера пошет, что этот допрос оказался не запротоколированым. Чудеса да и только. Интересно, как об этом стало известно, если Этингер скончался в тюрьме тогда, когда там же находился и его сын. Этингер показал, что часть профессоров-консультантов Лечебно-санитарного Управления Кремля, принимавших участие в лечении руководства партии и страны, - изменники Родины; что они замышляют террористические акты против членов Политбюро ЦК и лично против Сталина; что их руками уже злодейски умерщвлены Жданов и Щербаков. Поэтому весной 1951 г. была арестована группа профессоров Лечебно-санитарного Управления Кремля, обвинявшихся в организации заговора и террористических намерениях по отношению руководителей партии и Советского правительства. Во время допросов Этингера, проходивших с участием самого Абакумова, министр требовал от подследственного признаться, "как он залечил Щербакова". Этингер же пытался объяснить, что Щербаков был тяжко болен, сообщал всякие непонятные и раздражавшие Абакумова медицинские сведения, из которых, однако, следовало, что врачем, лечившим Щербакова, был не Этингер, а Виноградов (Этингер был только консультантом), "а называя Виноградова, он ничего отрицательного о нем не показал". Абакумов отвел все обвинения в том, что по его приказу арестованного перевели в холодную камеру, что стало, якобы, причиной его смерти. Содержание заключенного определял сам следователь, которым был Рюмин, "и умер Этингер, прийдя с допроса от тов. Рюмина". Абакумов после очередного допроса профессора Я.Г. Этингера проведенного вместе Рюминым, «пришел к выводу», что фактов вредительского «преступного лечения» не существует, есть просто антисталинские настроения, критика сталинской внутренней и внешней политики. Из ставших известными сейчас секретных документов ЦК КПСС и КГБ СССР явствует, что в декабре 1950 года Абакумов после очередного допроса Я.Г. Этингера «пришел к выводу», что никаких фактов «преступного лечения» не существует. 28-29 января 1951 г. Абакумов дал указание «прекратить работу с Я.Г. Этингером», то есть не требовать от него признаний во «вредительском лечении», ограничившись лишь обвинениями в антисоветских настроениях. Как рассказывал заместитель Абакумова: "Примерно в середине июня 1951 года мне позвонил Абакумов: 'Срочно зайди!' Министр был злобно возбужден. Спрашивает: 'Ты дело Этингера помнишь?' Естественно. В начале 1950 года к нам поступила информация о том, что этот профессор 2-го Московского медицинского института ведет злобно-антисоветские разговоры. Возможно, что это сообщение осталось бы просто исписанным листком, если бы не одно обстоятельство: как светило эндокринологии Этингер часто приглашался Лечсанупром Кремля для консультирования высшего руководства. Я попросил сотрудников проверить все еще раз. Через некоторое время мне доложили, что информация полностью подтвердилась. Полученные материалы нужно было докладывать министру. Абакумов говорит: 'Дело серьезное. Нужно запрашивать в ЦК санкцию на арест'. Через несколько дней министр сказал, что Сталин не дал санкцию, но поручил усилить прослушивание и направлять ему записи этих разговоров. Выяснилось, что вокруг пасынка профессора начал складываться кружок недовольных. Молодежь, бравируя друг перед другом, болтала несусветную чушь о способах смены власти в стране. Сам профессор Этингер играл роль вдохновителя. Осенью Абакумов снова обратился за санкцией на арест и получил ее. Следственная часть мне не подчинялась. Поэтому я не имел понятия о том, что Этингер попал в руки какого-то подполковника Рюмина. Как не имел понятия и о самом существовании такого офицера и результатах следствия по делу Этингера. И вдруг об этом деле мне напомнил Абакумов: 'Тут,- говорит,- ко мне на прием пришел следователь Рюмин, принес протоколы. Этингер признался, что в 1945 году умертвил секретаря МГК товарища Щербакова. Что думаешь об этом?' - 'Дешевка,- отвечаю.- Этого просто не может быть' [120]. Несмотря на приказ Абакумова, Рюмин продолжал "разрабатывать" вопрос о "вредительском лечении". Однако Этингер отказывался подтвердить существование врачебного заговора, и Рюмин в начале января 51-го года перевел его в Лефортово, в сырую камеру, куда нагнетали холодный воздух. 2 марта Этингер умер - от паралича сердца, как сказано в акте о смерти. 2 марта 1951 года Этингер умер в тюрьме от остановки сердца. В следственном деле Я.Г.Этингера его сын будто бы обнаружил два документа. В одном из них сообщалось, что у отца в период следствия имели место 29 острых сердечных приступов, из которых 10 в кабинете Рюмина во время допросов. В связи с этим медсанчасть Лефортовской тюрьмы, в которой находился отец, направила в следственную часть справку, в которой отмечалось, что «каждый последующий приступ может привести к неблагоприятному исходу». Кроме того сын Этингера запустил в оборот версию, что в действительности Я.Г.Этингер умер не своей смертью. Интересно, и зачем надо было следователям убивать Этингера? Зачем было его столько времени держать в тюрьме. Достаточно было бы ареста, чтобы тот же Этингер никогда больше не позвилил бы себе вякнуть против советской власти. Пример Ландау, который просидел в следственом изоляторе год и больше никогда не говирил ничего против советской власти, очень характерен. Абакумов был раздражен, он уже жалел, что перевел Рюмина в Москву. Рюмин был посажен Абакумовым на офицерскую гаупвахту за нарушение процедуры допросов. Рюмин испугался. Он только что получил выговор за то, что забыл папку с материалами следствия в служебном автобусе. Еще хуже были факты биографии, которые он скрыл от органов: отец-кулак, тесть, служивший в армии Колчака. Отступать было некуда, и он бросился в атаку, сочинил донос на Абакумова. 12 июля 1951 г., когда Абакумов был арестован. Сын Этингера Яков уже к этому времени был осужден, приговорен к десяти годам спецлагерей и находился на Дальнем Востоке. Совгавань, бухта Ванино, оттуда он должен был направиться на Калыму. И вдруг совершенно неожиданно его вызвал комендант этого лагеря и сообщил, что поступило указание возвратить Этингера-сына в Москву. Сына вернули опять в Лефортовскую тюрьму, и тот же следователь, который вел его дело, полковник Носов, сказал сыну: что МГБ точно известно, что Этингер-отец вместе с Виноградовым (он назвал и другие фамилии) виновен в сознательном вредительском лечении руководителей партии и советского государства. К. Столяров пишет: «Вот что на допросе показал Абакумов в отношении Этингера. Вопрос: Почему вы долго не арестовывали Этингера, а после ареста запретили допрашивать его о терроре, сказав Рюмину, что Этингер «заведет в дебри»? Ответ: Руководство 2-го Управления доложило мне, что Этингер является враждебно настроенным. Я поручил подготовить записку в ЦК. В записке изложены данные, которые убедительно доказывали, что Этингер - большая сволочь. (Абакумов имел в виду антисталинские высказывания профессора Этингера в разговоре с сыном, что предусматривало состав контрреволюционного преступления, квалифицированного по ст. 58-10 УК РСФСР. Отец с сыном говорили с глазу на глаз, но беседа была записана на магнитную пленку. - Кирилл Столяров). Это было в первой половине 1950 года, месяца не помню. Но санкции на арест мы не получили... А после того как сверху спустили санкцию, я попросил доставить Этингера ко мне, так как знал, что он активный еврейский националист, резко антисоветски настроенный человек. «Говорите правду, не кривите душой», - предложил я Этингеру. На поставленные мною вопросы он сразу же ответил, что арестовали напрасно, что евреев у нас притесняют. Когда я стал нажимать на него, Этингер сказал, что он честный человек, лечил ответственных людей. Назвал фамилию Селивановского - моего заместителя, а затем Щербакова. Тогда я заявил, что ему придется рассказать, как он залечил Щербакова. Тут он стал обстоятельно рассказывать, что Щербаков был очень больным, обреченным человеком. В процессе допроса я понял, что ничего, совершенно ничего, связанного с террором, здесь нет. А дальше мне докладывали, что чего-то нового, заслуживающего внимания, Этингер не дает». ... Вопрос: Вам известно, что Этингер был переведен в Лефортовскую тюрьму с созданием необычного для него режима? Ответ: Это неправильно. И внутренняя, и Лефортовская тюрьмы одинаковы, никакой разницы нет. Вопрос: Вы давали указание о том, чтобы содержать Этингера в особых, опасных для его жизни условиях? Ответ: В каких особых? Вопрос: В более жестких, чем остальных? Ведь Этингера поместили в сырую и холодную камеру. Ответ: Ничего особенного нет, потому что он - враг. Мы можем и бить арестованных - в ЦК ВКП(б) меня и моего первого заместителя Огольцова неоднократно предупреждали о том, чтобы наш чекистский аппарат не боялся применять меры физического воздействия к шпионам и другим государственным преступникам, когда это нужно... Арестованный есть арестованный, а тюрьма есть тюрьма. Холодных и теплых камер там нет. Говорилось о каменном полу - так, насколько мне известно, пол везде каменный... Я говорил следователю, что нужно добиваться от арестованного правды, и мог сказать, чтобы тот не заводил нас в дебри...» Согласно версии Абакумова, в поле зрения 2-го Главного управления МГБ Этингер попал не позднее 1949 г. Он "неоднократно допускал враждебные выпады против Вождя, что было зафиксировано оперативной техникой"144. Уже в ноябре 1949 года рассматривалась возможность ареста Я.Г.Этингера. Однако руководитель личной охраны Сталина генерал-лейтенант Власик передал установку: Этингера и другого крупного ученого - биохимика, специалиста-онколога, Героя Соцтруда И.Збарского (кстати - одного из ученых, мумифицировавших тело Ленина) - перевести на менее заметные должности и уже потом арестовать. Абакумов В.С. - генерал-полковник, министр госбезопасности, его службы установили подслушивающее устройство в квартире Этингера, докладывал в ЦК и Сталину содержание разговоров, которые велись в квартире, принимал участие в допросах Я.Г.Этингера, подписал ордер на арест Я.Я.Этингера. В своих показаниях Абакумов напоминал, что именно МГБ 15 апреля 1950 г. просило у ЦК ВКП(б) разрешение на арест Этингера. Санкцию на арест тогда вновь не получили. "Такие аресты, как аресты ученых, - писал в свое оправдание Абакумов, - всегда являлись важными и к ним по указанию ЦК ВКП(б) мы подходили всегда с особой тщательностью". 16 ноября 1950 г. Абакумов вновь направил записку, на этот раз - Сталину, в Сочи, с просьбой ждать разрешение на арест Этингера. Эта записка была у Поскребышева, затем попала Булганину. Тот запросил Абакумова, "как быть?", и "я, - писал опальный министр госбезопасности, - ему ответил, что Этингер большая сволочь и его следует арестовать, после чего тов. Булганин дал согласие на арест". 16 ноября 1950 г. Абакумов вновь направил записку, на этот раз - Сталину, в Сочи, с просьбой ждать разрешение на арест Этингера. Эта записка была у Поскребышева, затем попала Булганину. Тот запросил Абакумова, "как быть?", и "я, - писал опальный министр госбезопасности, - ему ответил, что Этингер большая сволочь и его следует арестовать, после чего тов. Булганин дал согласие на арест". Во время допросов Этингера, проходивших с участием самого Абакумова, министр требовал от подследственного признаться, "как он залечил Щербакова". Этингер же пытался объяснить, что Щербаков был тяжко болен, сообщал всякие непонятные и раздражавшие Абакумова медицинские сведения, из которых, однако, следовало, что врачем, лечившим Щербакова, был не Этингер, а Виноградов (Этингер был только консультантом),"а называя Виноградова, он ничего отрицательного о нем не показал". Абакумов отвел все обвинения в том, что по его приказу арестованного перевели в холодную камеру, что стало, якобы, причиной его смерти. Содержание заключенного определял сам следователь, которым был Рюмин, "и умер Этингер, прийдя с допроса от тов. Рюмина". По поводу Этингера Абакумов отвечал так: «Руководство 2-го управления доложило мне, что Этингер является враждебно настроенным. Я поручил подготовить записку в ЦК. В записке были изложены данные, которые убедительно доказывали, что Этингер - большая сволочь. Это было в первой половине 1950 г., месяца не помню. Но санкции на арест мы не получили… А после того как сверху спустили санкцию, я попросил доставить Этингера ко мне, так как знал, что он активный еврейский националист, резко антисоветски настроенный человек. „Говорите правду, не кривите душой", - предложил я Этингеру. На поставленные мною вопросы он сразу же ответил, что его арестовали напрасно, что евреев у нас притесняют. Когда я стал нажимать на него, Этингер сказал, что он честный человек, лечил ответственных людей. Назвал фамилию Селивановского, моего заместителя, а затем Щербакова. Тогда я заявил, что ему придется рассказать, как он залечил Щербакова. Тут он стал обстоятельно доказывать, что Щербаков был очень больным, обреченным человеком… В процессе допроса я понял, что ничего, совершенно ничего, связанного с террором, здесь нет. А дальше мне докладывали, что чегото нового, заслуживающего внимания, Этингер не дает». Из-за бардака, который развел в МГБ Абакумов (см. ниже), нельзя исключить и такую версию - Этингера посадили якобы за нарушение тюремного режима в карцер. В этом помещении человек мог находиться максимум 5-6 часов. Врача же в карцере "по халатности забыли" на сутки и когда "вспомнили", он был уже мертв. Чрезвычайно опасным стало обвинение Абакумова, что он, зная об аресте участников "еврейской антисоветской молодежной организации", зная о их показаниях о "террористических планах против руководства партии и государства", не настоял о включении этих показаний в протоколы допроса. Абакумов говорил, что 'если мы набьем тюрьмы школьниками, то, кроме презрения, ничего не заслужим'. Для Абакумова, как профессионала главное было убедиться на основании анализа логики поведения при совершении преступления, что перед ним враг. Если логики не просматривалось, как в случае поведения врача Этингера или националистическими еврейскими сосунками - националистоической еврейской молодежью, то он считал, что нечего тратить время. МГБ получило данные о создании группкой еврейской молодежи антисоветской организации «СДР», постановившей убить Маленкова за антисемитизм. Но Абакумов запретил ее трогать! Столяров пишет: «Слуцкий, Гуревич и остальные члены группы „СДР", объяснил Абакумов, являлись учащимися 9-10 классов или же студентамипервокурсниками, им было по 15-17 лет, они в основном дети репрессированных, способные только на болтовню. Однажды кто-то кому-то сказал, что хорошо бы убить Маленкова, раз он такой ярый антисемит, вот и все. Серьезных террористических намерений у них не было и не могло быть». Абакумова обвинили в том, что он прозевал «сионистский заговор». Следствие по делу ЕАК велось при Абакумове. Но дело продвигалось очень медленно. Абакумов видимо, видел, что дело ЕАК шито белыми нитками и хотел ограничиться небольшими наказаниями. Например, после первой и единственной встречи Абакумов потерял интерес к академику Штерн и отдал дело на "конвейер". Абакумов сообщил при допросе, что Этингер стал "обстоятельно доказывать, что Щербаков был очень больным, обреченным человеком..." ^ Вторым и, наверное, главным обвинением Абакумова было обвинение в собирании компромата на лидеров СССР. МГБ, руководимое В.С.Абакумовым, выполняло наиболее важные поручения Сталина по политическому контролю над высшими должностными лицами страны. МГБ провело расследование "дела авиаторов", руками сотрудников этого ведомства подготавливалась расправа над Г.К.Жуковым, собирался компромат на Маленкова, других партийных и государственных деятелей. МГБ осуществляло совместно с ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС следствие над обвиненными по "ленинградскому делу". 9 сентября 195О г., менее чем за год до начала "дела Абакумова", было принято Постановление Политбюро п77/310, по которому в структуре МГБ создавалось Бюро 2: которому поручалось: как гласил этот документ: "выполнять специальные задания внутри Советского Союза по пресечению особыми способами вражеской деятельности: проводимой отдельными лицами". Функции этого отдела были исключительно широки: это "наблюдение и подвод агентуры к отдельным лицам", а "также пресечение преступной деятельности" путем "компроментации, секретного изъятия, физического воздействия и устранения". Агентуру для этого Бюро подбирали шоферов такси, парикмахеров, служащих и врачей поликлиник, официантов. Вместе с тем, тщательный, глубоко засекреченный механизм слежки распространялся и на высшее руководство страны. Абакумов становился таким образом опасным для многих участником борьбы за власть. Однако, видимо, Абакумов вышел за рамки. Судоплатов утверждает, что почти сразу после назначения Абакумова министром МГБ он предпринял меры, чтобы собрать компромат, достаточный для заведения уголовного дела на Берия. Авторитет Берия в органах ГБ упал до такой степени, что его личный телохранитель полковник Саркисов явился к Абакумову с предложением «стучать» на своего шефа. В ходе расследования было установлено, что по личному распоряжению подчиненного Абакумову министра госбезопасности Грузии Н.М.Рухадзе был организован сбор компромата на самого Л.П.Берию. В квартире у матери Берии в Тбилиси была установлена подслушивающая аппаратура, МГБ "разрабатывал" казавшиеся подозрительными связи мужа сестры Л.П.Берии. При обыске квартиры Абакумова в "большой спальной, в платяном шкафу, в белье, - цитирую допрос, - была обнаружена папка с большим числом совершенно секретных документов, содержащих сведения особой государственной важности", то есть досье на многих лидеров СССР. Начальник Лечсанупра Егоров показал на допросах, что часто говорил по телефону с Абакумовым отвечая на вопросы того о здоровье лидеров. Рюмин утверждал, что от него требовали при допросах собирать компроментирующие данные против руководящих государственных и партийных работников. Абакумов требует при допросах собирать компрометирующие материалы, в том числе на организаторов работы по созданию ядерного оружия Бориса Ванникова и Авраамия Завенягина. Среди тех, против кого собирался компромат, были Ванников и Завенягин, организаторы работы по созданию советского ядерного оружия, тесно связанные с Л.П.Берией. Иными словами, Абакумов влез куда не следовало, за что и пострадал. В ходе расследования было установлено, что по личному распоряжению подчиненного Абакумову министра госбезопасности Грузии Н.М.Рухадзе был организован сбор компромата на самого Л.П.Берию. В квартире у матери Берии в Тбилиси была установлена подслушивающая аппаратура, МГБ "разрабатывал" казавшиеся подозрительными связи мужа сестры Л.П.Берии. 3 ноября 1952 г. М.Рюмин утвердил постановление о предъявлении Абакумову дополнительного обвинения. Там он пишет: ..."он (Абакумов - С.М.) собирал материалы, порочащие отдельных руководителей советского государства... (все остальное в этом постановлении притянуто за уши и не убедительно и я приводить его не стану - С.М.). Кто хочет посмотреть - вот ссылка [68, С. 214]. Следовательно, Абакумов был излишне самостоятельным о многих вещах он не информировал ЦК несмотря на решения, обязывающие его делать это. Один из главных критиков недостатков в работе одного из секретнейших управлений Министерства Государственной безопасности СССР, которое возглавлял генерал-лейтенант Шевелев, был майор государственной безопасности Евгений Щукин. Он неоднократно выступал на партийных собраниях с критикой работы отделения. За это он был отправлен Абакумовым в командировку в Северную Корею, где и погиб при загадочных обстоятельствах. По указанию Сталина управление, возглавляемое генералом Шевелевым, было выведено из состава МГБ СССР и стало одним из специальных подразделений ЦК ВКП(б). Абакумов же получил второй строгий выговор с предупреждением. Абакумов, по свидетельству Серова (хотя они и враждовали, но скорее всего этой информации можно верить), все операции любил проворачивать сам и не терпел, когда в его дела лезли. Абакумов стал проявлять ненужную и опасную инициативу. Самодеятельность Абакумова по своему понимавшего как надо защищать Сталина, могла привести к беде. Например, Абакумов пытался организовать несколько покушений на Тито. Однако Сталин не отдавал приказа о физическом устранении Тито. Это была личная инициатива Абакумова, который таким способом отчаянно пытался как-то оправдаться за развал работы разведки в странах «народной демократии», особенно в Югославии. Думается, что именно самодеятельность в вопросе Югославии стала последней каплей для отставки Абакумова. За Абакумовым стали замечать перерождение, важничество, он подавал милостыню бабушкам на улицве Горького, у него появилось вальяжность барство. Все это очень похоже на перерождение Ягоды. Все эти шефы госбезопасноти быстро осваивали роль бонапартов. Абакумов стал подменять ЦК. Поэтому он копал на Кузнецова, а потом на Булганина. Излишняя самонадеянность Абакумова была расценена Сталиным и Берия и Маленкова выступавшим, видимо, против Абакумова (а эти двое имели на Абакумова большой зуб) как ложь, нечестность с партией. Его удалили за то, что он начал расследование Кузнецова без разрешения ПБ. Судоплатов на встрече со Сталиным в феврале 1953 г. возложил на Абакумова ответственность за внезапную отмену тщательно подготовленной диверсии против американских складов в Инсбруке Австрия. Эта диверсия могла бы сорвать снабжение Западного Берлина по воздушному мосту. Однако есть и факты, вроде бы противоречащие данной версии. Абакумов постоянно и обо всем спрашивал Сталина. Однако с осени 1950 г. Сталин перестал встречаться с Абакумовым. ^ Одним из главных обвинений Абакумова является обвинение в разведение бардака в МГБ. Когда начались допросы Абакумова и арестованныух чекистов, то выяснились упущения в организации деятельности министерства - долго ведется следствие по делам, протоколы допросов оформляются "задним числом". Абакумову предъявлялись обвинения в нарушении процедуры следствия, фальсификации допросов. Среди многочисленных обвинений, предъявленных арестованным после удаления Абакумова чекистам, отмечены следующие: " большинству дел допросы арестованных не фиксировались протоколами, ... применялись к арестованным извращенные методы следствия и, в частности, широко было распространено применение к арестованным физических мер воздействия, санкционированные во всех случаях бывшим министром Абакумовым". Как видим, следствие по делу Абакумова велось в рамках обычного уголовного права, а через арестованных чекистов от него пытались добиться признания в применении пыток. В нарушение уголовно-процессуального кодекса Абакумов ввел новую практику допроса - общий протокол. Как пишет Мухин, по указанию Абакумова, протоколы допросов евреев не велись, делались только заметки, а потом полковник Шварцман, еврей по национальности, по этим заметкам писал протокол для отсылки в Политбюро на ознакомление. Причем преступные моменты в показаниях сглаживались. Система Абакумова позволяла бесконечно продлять сроки содержания под арестом. На допросах Рюмин показал, что он делал рабочие записи на допросах Этингера и посылал их вышестоящерему начальнику Путинцеву. Ну не бардак ли? Вообще такое впечатление, что Абакумов бросил систему на произвол судьбы. Сам же занялся наиболее выигрышными делами, теми, которые передавались Сталину. А возьмем дело врачей - в деле врачей сплошные разрывы. То ли следователей не хватило, то ли они были полностью бесконтрольны. Как можно держать Карпай целый год и ничего. Без четких доказательств - непрофессионализм. Умирает Этингер - непрофессионализм. Так что тот факт, что Рюмин будто бы нелегально допрашивал Этингера после запрета это делать Абакумовым, - либо брехня, либо Абакумов развел бардак. Видимо, указания Абакумова положить дело Этингера на полку было устным. И оно не было выполнено, что говорит о большом бардаке в МГБ. Почему Абакумов не отдал письменный приказ? Почему о нарушении указания Абакумова Рюминым Абакумову не доложили? Видимо, потому, что не было письменного запрета. Значит Абакумов зал, но не вмешивался, хотел быть в белых перчатках. После смерти Этингера Рюмин получил партвыговор не за его смерть, а за то, что не составил общий протокол допроса. В конце концов, Рюмин так протоколы допроса Этингера и не приготовил и все забылось. Значит Абакумов знал о нарушении и не хотел вмешиваться или бардак. А ведь был ещё парткомитет который должен был следить за соблюдением законности. Если Абакумов не знал о тайных допросах Рюмина, не знал о холодной камере, то это полный бардак. В обоих случаях Абакумов несет отвественность. В общем Абакумов развел бардак, где любой зарвавшийся идиот типа Рюмина или обленившийся барин типа Абакумова начинали устанавливать свои правила игры. Но вот произошла осечка на Рюмине. Как так могло быть, что рюмины попали в МГБ. Значит кадровая работа была брошена. Бардак и подбор преданных кадров. Итак, одной из причин удаления Абакумова был разведенный им в МГБ бардак. Абакумову поставили в вину и другие происшествия. По мнению Жухрая, Абакумов скрыл от Сталина и ЦК ВКП(б) бегство весной 1950 г. в американскую зону оккупации в Германии заместителя генерального директора акционерного общества "Висмут" ответственного работника Министерства Государственной безопасности Салиманова, связанного с советской ядерной программой. Когда Салиманов узнал, что американцы имеют детальную информацию о работе Висмута, он будто бы через 3 месяца вернулся. Абакумов запретил посылать протокол его допроса по Висмуту в рассылке, направленной в правительство. В 1949 г. Абакумов скрыл факт безнаказанного перехода советско-турецкой границы группы английских разведчиков во главе с неким Бершвили. Группа имела задание подготовить отторжение Грузии от Советского Союза. При попустительстве МГБ Грузинской ССР, установив нужные личные контакты и проинструктировав имеющуюся в Грузии агентуру, группа Бершвили безнаказанно ушла в Турцию. Как показал Шварцман, из МГБ в ЦК шли приписки об успешной борьбе против белогварцдейцах. Это позволяло Абакумову маскировать неудачи в борьбе со шпионами. Как свидетельствовал Шварцман, Абакумов везде поставил своих людей, готовых выполнить его любой приказ. Абакумов также не сообщил, что в 1949 г. ст лейтенант Шелопутин стал невозвращенцем в Вене. Наконец, по словам Жухрая, Абакумов, будто бы подарил огромный букет роз молодой красивой женщине, которая при негласной проверке оказалась связанной с английской разведкой. Опять же, я не берусь утверждать, что Жухрай не придумал эту историю. ^ Абакумов тоже оказался стяжателем. Как пишут Брент и Наумов [87, P. 102], Абакумова, обвинили не только в неправильном руководстве, но и в массивной коррупции. В обвинительном заключении по делу Абакумова (хотя Прудникова и считает его фальшивкой) есть очень важный пункт обвинения Абакумова в воровстве государственных средств. Рюмин заявил, что Абакумов присвоил огромное количество торфейного имущества и проявляет комчванство и нескромность в быту. Еще в период войны Абакумов заболел трофейной болезнью. Серов писал об Абакумове: "Наверно, Абакумов не забыл, когда во время Отечественной войны в Москву прибыл эшелон из более 20 вагонов с трофейным имуществом, в числе которого ретивые подхалимы Абакумова из СМЕРШ прислали ему полный вагон, нагруженный имуществом, с надписью «Абакумову». Вероятно, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант прилетел к начальнику контрразведки СМЕРШ и нагрузил полный самолет трофейного имущества..." Два члена Политбюро - Микоян и Косыгин - внесли предложение (под предлогом отсутствия необходимых ресурсов) о ликвидации Спецторга, обеспечивавшего продуктами питания и товарами широкого потребления чекистские кадры. Против этого предложения очень резко возразил Абакумов. Тогда была создана комиссия для проверки работы Спецторга. Ею были вскрыты существенные злоупотребления в Спецторге. Директором центрального склада Спецторга оказался человек, в прошлом привлекавшийся к уголовной ответственности за спекуляцию и снятый с должности начальника казанского Спецторга за мошенничество. Руководство же московского областного Спецторга расхитило продуктов и промышленных товаров на сумму свыше 2 миллионов рублей, за что начальник Мособлспецторга был осужден на 25 лет. Наряду с номинальным подчинением Министерству торговли СССР спецторг МГБ находился в подчинении Абакумова. Абакумов, в подчинении которого, наряду с номинальным подчинением Министерству торговли СССР, находился Спецторг, получил от Сталина первый строгий выговор с предупреждением. Абакумов хранил на специально созданных складах, якобы для оперативных нужд, большие материальные ценности, в основном трофейные, укрыв их от официального учета. Тащил с этих складов все, что хотел. По подтвержденным данным для личного пользования с этих складов Абакумовым было взято более тысячи метров шерстяных и шелковых тканей, несколько гарнитуров мебели, столовых и чайных сервизов, ковров, изделий из саксонского фарфора. За период с 1944 по 1948 гг. Абакумов похитил ценностей более чем на 600 тысяч рублей. Накануне ареста Абакумов как раз развелся с прежней женой и женился на новой, а следователи по его уголовному делу составили список его любовниц, отдельно вычленив евреек, что немудрено - «культурное» общество послевоенной Москвы во многом состояло из евреев. Абакумов имел две квартиры в Москве, в одной из которых - 120 метровой, украшенной дубовыми панелями, красным деревом, старинной мебелью, бесчисленными коврами жила его жена, в другой - трехсотметровой, в Колпачном переулке, дом №11 - он сам со своей любовницей. Оставив имевшуюся у него 5-комнатную квартиру брошенной жене, он приказал оборудовать себе новую в 300 м2. МГБ на это потратило 800 тыс. руб. и выселило из отводимых под квартиру Абакумова помещений 16 семей числом 48 человек. В течение 6 месяцев на переоборудовании дома в Колпачном переулке работало более 200 рабочих, архитектор Рыбацкий и инженер Филатов. При этом часть высококачественных материалов доставлялась из неизвестных, пока что неустановленных источников. Квартиры ломились от столовых и спальных гарнитуров, невиданных в тогдашней Москве заграничных холодильников, спальных и столовых гарнитуров... Уже в этой квартире у Абакумова изъяли большое количество мебельных гарнитуров и радиоприемников, в квартире было 13 радиоприемников и радиол, много столового серебра, большое количество дорогих художественных ваз, фарфоровой и хрустальной посуды, различных галантерейных товаров, большое количество золотых изделий, 1260 метров различных тканей, 16 мужских и 7 женских часов (8 золотых), 100 пар обуви, чемодан подтяжек 65 пар запонок.... а также большой ящик с корнями женьшеня [46, С. 514]. Абакумов имел по существу в своем личном распоряжении гараж МГБ со многими десятками легковых автомобилей. По указанию Абакумова для его личных нужд начальник секретариата министра полковник Чернов присвоил около 500 тысяч рублей из средств, предназначавшихся на оперативные нужды. Боясь ответственности за это преступление, Абакумов в марте 1950 года приказал уничтожить бухгалтерскую отчетность 1 отделения Управления делами министерства, которое ведает хозяйственным обслуживанием руководящего состава. Самое интересное, что лишь 22 февраля 1952 года расследование дела Абакумова и его сотрудников было возложено на органы безопасности, он был переведен из тюрьмы «Матросская тишина» в Лефортовскую тюрьму. То есть получается, что вначале Абакумов страдал за воровство? Однако, согласно другой информации, после событий конца 1952 г. Абакумова оставили в покое до марта 1953 г., переведя в камеру 77 Бутырской тюрьмы. Прудникова даже предположила [58], что Сталин решил пожертвовать Абакумовым в своей игре. Мол, Сталин с согласия самого Абакумова намеренно его сдал. Гоглидзе у нее играет роль казачка, засланного в игнатьевский МГБ. Мне же кажется, что подобная версия, несмотря на её романтизм, представляется мало маловероятной. Итак, воровство и торгфейная болезнь сыграли не последнюю роль в крахе Виктора Абакумова. ^ После устранения Абакумова, его замы С.И.Огольцов и Е.П.Пивторанов сразу же получили выговоры за то, что не сигнализировали в ЦК и неблагополучии в работе минстерства. На основании решения ЦК от 11 июля 1951 г. «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности» была создана специальная следственная группа. 9 августа 1951 года новым министром ГБ стал Игнатьев. Начались аресты чекистов-евреев. И все это было подано как вскрытие "сионистского заговорщического центра в МГБ", ставившего якобы целью привести Абакумова к власти в государстве. По словам Судоплатова, арестовать всех евреев будто бы приказал сам в МГБ Сталин. Было арестовано 50 старших офицеров. Итак, среди старших офицеров почему-то преобладали евреи. Сходная ситуация был в момент, когда органы возглавил Берия. Можно по разному относится к евреям, но, я повторюсь, как правило, они очень неплохие профессионалы и им нет никакого смысла предавать. Обратим внимание на такой факт: с конца августа и до начал 1952 г. Сталин был на юге и интенсивно работал над своей книгой и не мог оперативно реагировать на следствие. Вскоре после ареста Абакумова было арестовано все руководство следственной части по особо важным делам МГБ СССР, в министерстве в очередной раз началась кадровая чистка, сопровождавшаяся арестами и увольнениями руководящих работников из числа выдвиженцев министра и лиц еврейской национальности. Абакумова и его подчиненных, ранее разоблачавших «антисоветскую деятельность» Еврейского антифашистского комитета, обвинили в сионистском заговоре и сознательной поддержке «вредительской работы врачей». Однако следствие по делу затянулось. Арестованы были заместители министра МГБ Огольцов и Питовранов. Вскоре было арестовано все руководство следственной части по особо важным делам МГБ СССР: руководитель начальника следственной части Леонов и его заместители - М. Лихачев, В. Комаров и Соколов, бывший начальник 1-го Главного управления МГБ Г.В.Утехин, начальник секретатиата министерства полковник И. Чернов и его зам полковник Я. Броверман, начальник второго главного управления (контрразведки) Шубняков, его заместитель Тангиев, помощник начальника следственной части Путинцев... группу видных работников МГБ (Селивановский, Кузьмичев, Шубняков...) В жернова следственной мельницы затягивали все новых и новых людей. В каждом протоколе допросов фамилии арестованных, упоминавшихся при допросах, впечатывались крупными буквами. Фамилии же людей, находившихся на свободе вписывались от руки. Проходило несколько дней, и машинистке добавлялись новые фамилии. Лихачев, Комаров были арестованы в октябре 1951 г. Леонов был арестован в декабре 1951 г. Он был расстрелян вместе с Абакумовым. Путинцев был арестован по другой причине после смерти Сталина. Броверман сочинял документы, которые посылались в ЦК Сталину. Интересно, что, как пишут Брент и Наумов [87], на своих допросах Комаров был настроен антисемитски. В октябре-ноябре 1951 г. были арестованы начальник спецбюро МГБ генерал-майор Н. Эйтингон, руководитель подразделения, отвечавшего за разработку техники радиосвязи Е. Анциелович, заместитель начальника 1-го Главного управления МГБ генерал-лейтенант Н. М. Белкин, заместитель начальника 2-го Главного управления МГБ генерал-лейтенант Л.Ф. Райхман, заместитель начальника Бюро №1 МГБ генерал-майор Н.И. Эйтингон, начальники отделов «Д» и «Р» полковники А.М. Палкин и В.М. Блиндерман, руководитель лаборатории Отдела оперативной техники МГБ СССР полковник Г.М. Майрановский, заместитель начальника отдела «К» 2-го Главного управления МГБ подполковник А.Я. Свердлов (сын бывшего председателя ВЦИК Якова Михайловича Свердлова), тесно сотрудничавший с МГБ начальник следственного отдела прокуратуры Л. Шейнин и другие. За каждым из них стояли не только многие годы службы в органах, но немалые заслуги - подготовка убийства Троцкого, участие в организации политических процессов, работа в диверсионных группах во время недавней войны. Казалось бы, в ряды МГБ действительно пробрались диверсанты. Например, при обыске в квартире у сына Свердлова, который двадцать с лишним лет прослужил «по чекистской линии», обнаружили целый "арсенал диверсанта". Там находилось несколько ампул сильнодействующего яда, взрывные устройства с часовыми механизмами, замаскированные под шкатулку, коробку духов, пресспапье, пять пистолетов разных калибров, автомат, пара винтовок, патроны, гранаты... Свердлов оправдывался, что оружие получено им в 1941 г. для организации диверсионной деятельности в Москве в случае ее сдачи немцам. Свердлову поручалось руководить такой группой, а оружие ему передали по распоряжению будущего начальника спецбюро МГБ Судоплатова. В 1946 г. были предприняты меры по сбору розданного оружия, но собрать удалось не все. В частности, даже у Судоплатова обнаружили большую недостачу сильнодействующих ядов. Сам Свердлов попытался объяснить наличие у него этого арсенала забывчивостью и любовью к оружию. Но следствие выявило у Свердлова несколько уязвимых страниц биографии - его обвиняли в причастности к троцкизму в конце 20х, и его уже дважды арестовывали - в 1935 и 1938 гг. Генерал-лейтенант М.Белкин, служивший ряд лет заместителем начальника 1 Главного управления МГБ. Будучи обвиненным в принадлежности к еврейской террористической группе в составе МГБ, Белкин под жестокими пытками дал показания о том, что по воле Абакумова на всех ключевых постах Министерства госбезопасности были расставлены лица еврейской национальности, якобы давнем сотрудничестве агентуры МГБ с западными разведками. Он же сообщил о связи с западными разведками начальника Управления госбезопасности Венгрии Петера Габора, что вызвало проверку евреев во внешнеполитических службах, госбезопасности, в правительствах ряда восточноевропейских стран. Особенно много евреев-чекистов было арестовано псле признаний Шварцмана. Шварцман Лев Аронович был арестован 13 июля 1951 г. (он был расстрелян в 1955 году «за многочисленные нарушения законности».) Шварцман назвал 14 имен сотрудников МГБ, большей частью евреев, и их немедленно арестовали. Почему он назвал евреев? Кто ему велел? Почему не назвать русских? Бездельников и идиотов там было полным полно и среди русских (мы думаем, что менее всего были склонны к предательству именно евреи. Нет ли опять здесь следов провидения? - С.М. и И.Ч.) В сентябре 1952 г. следователи жестко допрашивали заместителя начальника следственной части по особо важным делам Л. Л. Шварцмана. Его сломили, он дал показания против большинства руководителей государства и партии, карательных ведомств. Были получены «важные» показания на Кагановича, Хрущева, Меркулова, Кобулова (первого заместителя наркома госбезопасности в 1943-1945 гг.), Мамулова (заместителя министра внутренних дел) и ряда других видных деятелей. Однако, по выражению следователей, он «клеветал» на них. Видимо, эти линии в данный момент не интересовали следователей или их было запрещено разрабатывать. Можно отметить определенную тенденцию в показаниях арестованных. Большая их часть была заинтересована в "утоплении" Абакумова. Наример, Броверман сказал Гришаеву, который его допрашивал, что он исполнял преступные приказы Абакумова. Между тем Броверман был явным еврейским националистом. Он, даже находясь в тюрьме, спросил своего следователя Гришаева, почему еврееям запрещено выражать свои чувства симпатии по отношению к еврейскому государству, о котором евреи мечтали тысячелетия. Броверман в 1954 г. был приговорен к 25 годам лагерей, освобожден в 1976 г. Не удивительно, что Абакумов был объявлен "главой сионистского заговора в МГБ". Шварцман сообщил, что о его замыслах провести террористический акт против Маленкова знали Абакумов, Райхман, Эйтингон, Палкин, полковник Л.Е. Иткин - начальник следственного отдела Управления контрразведки Московского военного округа, Эйтингон и бывший прокурор Дорон. Указания о проведении терактов он якобы получал от военного атташе посольства США Файмонвилла и от посла Гарримана. После показаний Шварцмана само дело Абакумова впредь стало именоваться делом Абакумова-Шварцмана. В дальнейшем Шварцман стал косить под сумасшедшего, он признался, что он спит со своей падчерицей, что он имеет гомосексуальные отношения со своим сыном и даже с Абакумовым (Ничего себе! - С.М. и И.Ч.) Он заявил, что Абакумов потворствовал еврям. Опять целевые действия, направленные на то, чтобы убрать Абакумова. В общем надо как следует читать дело Шварцмана. Там откроется ещё много интересного. В 1955 г. Шварцман был приговорен в ВМН. Вопрос - почему? Если из дела убрать его признание в подготовке теракта против Маленкова, то он, вроде бы, ничего такого особенного не совершил. Скорее всего, заметали следы - он слишком много знал. Организаторы убийства Сталина пожертвовали им, так как он скорее всего был связан с организацией отстранения Абакумова. Итак, после того, как Абакумов был смещен и арестован, в тюрьме оказался также и ряд его приближенных. Опытных офицеров МГБ убрали под предлогом, что они евреи. Арестованы были прежде всего профессионалы. После признаний Шварцмана из МГБ уволили всех старших офицеров-евреев. Но этим дело не кончилось. За период с июля 1951 г по сентябрь 1952 г., блее 4500 сотрудников МГБ были уволены. 3000 человек были уволены за нарушение законности, 1583 - по профнепригодности. Только на Украине, Белоруссии и в Прибалтике были вычищены 6000 секретных агентов. Ну уволили тысячи работников МГБ, а кто готовить новых будет? Набрали неподготовленных. Из партийцев. Идиотизм! Партийная работа не является универсальной практикой по всем вопросам, она не заменит учебу в юридическом институте и практику работы следователем или оперативником. Нужно было всех отправить учиться, а не увольнять. Самое интересное, что как и в деле врачей в деле офицерв МГБ вдруг наступил странный перерыв. Оно никого больше не интересовало с конца 1951 до конца 1952 гг. Только после того, как следствие по делу врачей ускорилось интерес к делу офицеров МГБ был реанимирован. Интересно, что хотя следствие по делу арестованных за связь с сионистами вместе с Абакумовым работников МГБ велось до 1953 г. и никого из них за это время не судили, дело Майрановского срочно было выведено Игнатьевым в отдельное производство. После увольнения Рюмина Особое совещание при МВД быстро назначило Майрановскому 10 лет и отправило во Владимирскую тюрьму. Игнатьев упорно не хотел рассматривать версии об убийстве руководителей СССР при помощи ядов [20]. Когда Рюмина судили, уже после убийства Берия, Рюмин на суде обвинял Абакумова в проеврейских симпатиях. Однако Райхман сообщил Судоплатову, что Абакумов отрицал обвинения, связывающие его с сионистским заговором, несмотря на то, что Рюмин зверски его пытал. Абакумов не был ни юдофилом, как думает Мухин и писал Рюмин, ни юдофобом, он был профессионалом, хотя и самоучкой. Мне думается даже, что, на самом деле, Абакумов был скрытый антисемит. ^ Павел Судоплатов пишет об Абакумове [73]: "...Он продолжал полностью отрицать предъявлявшиеся ему обвинения даже под пытками, «признания» от него так и не добились. ...он вел себя как настоящий мужчина с сильной волей... Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не покориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая «заговор врачей» (и заговор чекистов). Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем." Кстати нет указания на обвинение Абакумова в деле ленинградцев в его обвинительном заключении [68, С. 218]. Заключенный в особую тюрьму, Абакумов провел в ней более трех лет, пережив и Сталина, и Л.П.Берия. Будто бы "Дело Абакумова" велось С.Д.Игнатьевым под непосредственным контролем Маленкова и Сталина. Есть свидетельства, что Абакумов вел себя как настоящий мужчина с сильной волей. Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах). Абакумов не подписал под пытками ни одного протокола. В апреле 1952 г у Абакумова случился сердечный приступ. 18 апреля 1952 г. Абакумов написал Сталину об издевательствах над ним. Подлинны ли письма Абакумова Сталину, не ясно. 22 апреля 1952-го года он послал письмо, адресованное Маленкову и Берии. После смерти Сталина, Абакумов послал из тюрьмы Берия, вновь возглавившему органы государственной безопасности, следующую примечательную записку: «Дорогой Лаврентий Павлович, мне стало крайне тяжело. Вы мой самый близкий человек, и я день и ночь жду, что вы меня вернете. Я вам еще крепко буду нужен. Записку, которую я направляю, прошу оставить у себя. Всегда ваш Абакумов». Не ясно, это фальсификация или нет. Историк Столяров (Степаков С. 215.) свидетельствует, что 13 марта 1953 г. Берия запретил допрашивать Абакумова впредь до особого указания. Почему Берия не освободил Абакумова? Ведь Берия и не верил в заговор Абакумова и его участие в деле врачей. Действительно, 7 сентября 1953 г. бывший замначальника следственной части по особоважным делам МГБ, полковник Коняхин, бывший работник ЦК, взятый в органы Игнатьевым показал, что 11-12 марта 1953 г. он был на докладе у Берия и когда дошла очередь до дела Абакумова, Берия, не расспрашивая о виновности Абакумова, иронически произнес; " Ну, что ещё нашли у Абакумова, кроме его квартиры и барахольства?" Возможно, Берия боялся спугнуть Булганина. Может быть это был политический ход для усыпления бдительности заговорщиков, для которых освобождение Абакумова было бы смертельно опасно. Дело в том, что реальной причиной его ареста было воровство. Воровство объясняет, почему Берия его сразу не выпустил. Воровство не прощалось. Одновременно Берия, видимо, хорошо знал (так как участвовал в проверке дела врачей), что именно Абакумов заставил ПБ довести Ленинградское дело до конца и, скорее всего, оно не было так уж хорошо обосновано. ^ 30 апреля 1954 года Верховный суд СССР полностью реабилитировал обвиняемых по Ленинградскому делу, а Президиум ЦК КПСС 3 марта 1954 г. принял постановление, поручавшее первому секретарю ЦК Хрущеву и генеральному прокурору Руденко "довести до сведения активу ленинградской партийной организации о принятых решениях". (Однако только в 1988 г. Кузнецов и Вознесенский были восстановлены в партии). 22 ноября 1955 г. - отмена Военной коллегией Верховного суда СССР приговора 1952 года в отношении членов Еврейского антифашистского комитета из-за отсутствия в их действиях состава преступления и прекращение дела. Однако Игнатьева, который отвечал за обвинительное заключение по делу ЕАК, никто не расстрелял. РАССТРЕЛ На выездном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР в Ленинграде 12-19 декабря 1954 г. Абакумов был приговорен к расстрелу. Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР установила: "Подсудимый Абакумов, будучи выдвинутым Берией (врут - С.М.) на пост министра Госбезопасности СССР, ... выполнял вражеские задания Берия..." В своей книге К. А. Столяров [69] сообщает, что сразу же по окончании процесса над Абакумовым генеральный прокурор СССР Руденко позвонил из Ленинграда в Москву, рубленой фразой доложил Хрущеву о выполнении задания и спросил, можно ли закругляться… Во время этого телефонного разговора рядом с Руденко стоял Н. М. Поляков, тогда секретарь Военной коллегии Верховного суда СССР, у которого Столяров и узнал подробности. 19 декабря 1954 года Абакумов был расстрелян. После победы демократов в России, дело Абакумова рассматривалось Верховным судом Росии. ВС РФ пришел к выводу, что Абакумов в другие, проходившие по его делу, не виновны в измене Родине, терроризме и не являются участниками антигосударственного заговора. Бонапартизм Абакумова не был доказан. 17 декабря 1997 г. Президиум Верховного суда РФ постановил: определить Абакумову В.С... наказание в виде 25 лет заключения.... После ареста Абакумова также обвинили, что это не МГБ под руководством Абакумова вскрыло "ленинградское дело", а сами партийные органы под руководством Маленкова. А МГБ начало исполнять свои обязанности вынужденно, после того, как в ЦК уже стало все известно [47]. Будто бы Абакумов говорил: "Какой тут может быть шпионаж, если все арестованные являлись руководящими партийными работниками и никто из них, кроме Капустина, с иностранцами не встречался". Летом 1952 г., Кузнецов был присоединен к делу Абакумова плюс дело врачей. Кузнецов был обвинен в том, что выполнял все пожелания Абакумова. При изучении в 90-х годах ХХ века архивных документов "Дела Абакумова - Шварцмана" сыном профессора Этингера, были обнаружены пометки, сделанные лично Сталиным - "Абакумов и Власик отдали Тимашук на расправу иностранным шпионам -террористам Егорову, Виноградову, Василенко, Майорову". И еще - "Он (Жданов) не просто умер, а был убит Абакумовым". Итак, с одной стороны, Абакумов был обвинен в фабрикации судебных дел, в т.ч. «Ленинградского дела», назван «членом банды Берии». Поскольку никаких вражеских заданий Берия давать не мог, то данное обвинение пустословно. С другой стороны, его после ареста, ешё при Сталине Абакумова обвинили в совершенно противоположном - в том, что следователи МГБ под давлением Абакумова умышленно игнорировали связь обвиняемых по "ленинградскому делу" с иностранными разведками. Абакумову припомнили, что он будто бы говорил: "Какой тут может быть шпионаж, если все арестованные являлись руководящими партийными работниками и никто из них, кроме Капустина, с иностранцами не встречался". Если Абакумов мешал следствию по Ленинградскому делу, как считает сейчас Мухин [46], то его после убийства Берия Абакумова должны бы были освободить, однако его расстреляли. Почему же тогда Абакумова расстреляли булганинцы-хрущевцы? Первой версией может стать предположение, что они хотели убрать концы в воду после реабилитации участников Ленинградского дела. Абакумов не мог быть шпионом, так как без него удалось убить Сталина, а с ним не удавалось. Если же принять, что, как я предположил, раскрытие заговора ленинградской группы и доведение дела до конца было заслугой именно Абакумова, то после их реабилитации он и должен был быть наказан. Такая гипотеза хорошо объясняет оставление Абакумова в тюрьме после смерти Сталина и его расстрел после убийства Берия. Фальсификация же дела Абакумовым мне представляется маловероятной. РЕЗЮМЕ Итак, после удаление Абакумова разгрома МГБ професионализм его сотрудников резко упал [87, P. 153]. После арестов и увольнений чекистов-евреев в МГБ оказались практически одни идиоты, чекистскую работы стали вести дилетанты, набранные из партийных органов, из номенклатуры. Таким образом, арест евреев-чекистов позволил дезорганизовать работу профессионалов в МГБ. Как вы думаете, кому и зачем это надо было сделать? Правильно - это было явно на руку не Сталину и СССР, а нашему "провидению". |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям