II. половая социализация и подготовка к браку 28
|
|
Скачать 3.57 Mb.
|
|
Тема X ^ Одной из функций семьи наряду с другими (воспитанием детей, хозяйственно-бытовой, досуговой и сексуально-эмоционально-гедонистической) является физическое воспроизводство (Янкова 3. А., 1978; Трапезникова Т. М., 1987). В зарубежных социологических исследованиях факт перехода многих функций семьи к другим социальным институтам привел к объявлению в качестве главной функции семьи — функции «эмоциональной привязанности» (Берджес Э., ЛоккХ., Огборн У.) или функции социализации детей. Специфичная для самой семьи функция деторождения не упоминается вовсе. При этом забывается, что без реализации репродуктивной функции, без рождения детей, все прочие функции семьи лишаются смысла, поскольку семью нельзя «освободить» от рождения детей, не устранив при этом ее саму как социальный институт (Антонов А. И., 1973). К этому можно добавит!», что без выполнения репродуктивной функции вскоре не из кого будет формировать сами семьи. ^ Демографы выделяют несколько типов воспроизводства населения:
суженный тип воспроизводства, когда число родившихся оказывается меньше числа умерших, и численность населения начинает неуклонно сокращаться (Ковалев С. В., 1988). ^ Среди последствий падения рождаемости С. В. Ковалев выделяет следующие:
» этические — проявляются в формировании потребительского отношения к жизни; ■ социально-гигиенические — выражаются в увеличении числа поздних браков и, соответственно, поздних, чреватых последствиями для жизни детей, рождений (после 35-летнего возраста хотя бы одного из супругов вероятность врожденных отклонений ребенка резко возрастает); " генетические последствия складывающейся демографической ситуации проявятся в нарастании в популяции отрицательных генетических последствий и увеличении лиц с наследственными болезнями (по данным антропологов, наиболее жизнестойкими являются вторые и третьи дети). • Демографическая ситуация в нашей стране заметно ухудшилась. К началу 1980-х годов на 100 супружеских пар приходилось примерно 150 детей, то есть уже в 1970—1980-е годы даже элементарное простое воспроизводство населения находилось под угрозой — ведь на смену родителям не приходит даже два ребенка, и с каждым годом стариков у нас становится все больше, а детей — все меньше. В Санкт-Петербурге число пожилых людей (старше 60 лет) превысило число всех детей младше 14лет(соответственно292тыс. и278 тыс. чел.). В Москве в 1995 году по сравнению с 1986 годом рождаемость снизилась вдвое, в Санкт-Петербурге — в 2,25 раза. Коэффициент естественного прироста (разность между числом родившихся за год, приходящееся на одну тысячу, и числом умерших, также приходящимся на одну тысячу жителей) приобрел в нашем городе минусовое значение с 1990 года. В 1989 году коэффициент естественного прироста составлял +0,7; в 1990 году 1,4 и в 1993 году—'-10,8. Максимальный коэффициент был в 1986 году — +3,3 (Здравоохранение Санкт-Петербурга в цифрах, 1994). Демографы отмечают убыль населения на большинстве территорий России, снижающую ожидаемую продолжительность жизни и вызывающую негативные изменения в половозрастной структуре. Интенсивность указанных депопуляционных процессов такова, что демографическая ситуация в Российской Федерации спе циалистами оценивается как тотально кризисная (Население Санкт- Петербурга, 1994). Сопоставление коэффициентов рождаемости и смертности на тысячу жителей за 1990 и 1998 годы по Российской Федерации показывает следующее: рождаемость — в 1990 году — 13,4; в 1998 году — 8,8; смертность: в 1990 году — 11,2; в 1998 году — 13,6. Доля населения моложе трудоспособного возраста снизилась за то же время с 24,3% до 20,7% (Регионы России, 1999). В особенности эти диспропорции сильны в европейской части России, например в Тверской области коэффициент смертности на тысячу жителей вырос с 14,8 до 18,5, рождаемость же упала с 11,5 до 7,4 (Регионы России, Т. I., 1999, с. 50-51). По расчетам Б. Ц. Урланиса, для сохранения простого, а не расширенного воспроизводства населения необходимо, чтобы на 100 супружеских пар приходилось 258 детей, так как не нее дети доживают до возраста родителей, не все женщины иступают н брак и рожают и не все супруги имеют детей. Социологические исследование репродуктивного поведения семей в последние 30 лет выявили печальную закономерность: резко падает рождаемость. В 1991 году в стране родилось 1,8 млн детей, в 1989 году — 1,6; в 1993 году — всего 1,4 млн; в 1996 гаду — 1,3 млн, в 1998 году — 1,25 млн. В целом численность детей до 16 лет уменьшилась за 1990— 1996 годы на 3,8 млн человек, или на 10,5%, из них в возрасте до 5 лет— на4,6 млн, или на 36% (Бойко В. В., Оганян К. М., Копытенкова О. И., 1999). ^ А. И. Антонов и В. А. Борисов (1990) полагают, что в ближайшей перспективе целью нашей демографической политики должно быть поддержание слегка расширенного воспроизводства населения, чему соответствует среднее число рождений трех детей в расчете на одну брачную пару за всю жизнь, а на одну женщину без учета брачного состояния — 2,5. Для этого доля семей с тремя детьми должна составлять 30%, с четырьмя и более — около 31%, то есть в сумме свыше 60%. Следовательно, необходимо довольно большое число многодетных семей. Без этого, по мнению А. И. Антонова и В. А. Борисова, даже стабилизация воспроизводства населения, предотвращение депопуляции станет невозможным. Демографы говорят о существовании специфической потребности, лежащей в основе прокреационного поведения людей (прокреа-ция — рождение детей, от лат. prokreatio — рождение, произведение на свет). Так, А. Г. Вишневский выделяет два вида потребностей — про-креационную, то есть потребность в определенном числе рождений, определенном уровне рождаемости, и репродуктивную, связанную с необходимостью непрерывного возобновления поколений уходящих членов общества или семьи новыми (термин «репродукция» пришел из англоязычной демографической литературы: «reproduction» — воспроизведение) (Вишневский А. Г., 1979). По мнению автора, возможно, что репродуктивная потребность не изменяется, в то время как соответствующая ей прокреационная потребность в результате снижения смертности непрерывно сокращается (одна и та же численность семьи при разной смертности требует и разной рождаемости). Большинство демографов (Белова В. А., 1975; Антонов А. И., 1973, 1980; Медкон В. М., 1987; Борисов В. А., 1990) все же используют термин репродуктивная установка применительно к желанию иметь определенное число детей определенного пола. А. И. Антонов вводит понятие потребность в детях, понимая под ней социально-психологическое свойство индивида, проявляющееся в том, что без наличия детей индивид испытывает затруднения как личность. Потребность личности в детях является духовной потребностью и выходит за рамки изучения ее только в связи с рождаемостью. В научной классификации потребностей человека она должна занять свое место взамен мифологической «потребности размножения». Потребность в детях — также одна из форм проявления потребности в другом человеке, она характеризует степень нравственного развития личности. Реальность потребности в детях означает, что реализация семьей репродуктивной функции зависит от силы мотивации к деторождению» обуславливаемой конкретными социальными, экономическими, психологическими и другими условиями бытия семьи, которые преломляются в сознании супругов в соответствии с индивидуальными особенностями личности. По А. И. Антонову (1980), репродуктивные установки относятся к социально-фиксированным установкам. Они характеризуют психологическую предрасположенность, готовность к определенному результату репродуктивного поведения, то есть специфическому отношению личности. В исследовании «Москва-78» для измерения потребности в детях им разработан набор показателей по выявлению ее количественной (установок к числу детей) и качественной (мотивов, побуждающих к рождению того или иного числа детей) сторон. ^ включают в себя установки на число детей вообще и определенного пола в частности, а также установки на предпочитаемые интервалы рождения детей: на протогенетический интервал (период между заключением брака и рождением первенца) и на интергенетический интервал (между первым и вторым, вторым и третьим ребенком и т. д.). Чем сильнее, как полагает А. И. Антонов, готовность к рождению ребенка той или иной очередности, тем короче названные интервалы и сильнее н конечном счете потребность в детях. В социолого-демографической литературе выделяют также установки к предупреждению и прерыванию беременности, так называемые контрацептивные установки. Общим термином для всех видов установок, по мнению А. И.Антонова, является категория репродуктивных установок, под которыми чаще всего понимаются установки детности. По определению В. А. Беловой, репродуктивная установка — это «склонность индивида поступать тем или иным образом во всех вопросах, связанных с рождением ребенка» (Белова В. А., 1975). В исследовании А. И. Антонова исмоль'ювались различные показатели репродуктивных установок: ожидаемое число всех детей, ожидаемое число детей в ближайшее время, желаемое число, а также идеальное число. ^ детей, по мнению А. И. Антонова, не является отражением установок детности, а характеризует осведомленность опрашиваемых о ведущихся в быту, а также средствами массовой информации обсуждениях проблем семьи, населения и рождаемости. К примеру, исследование Роджера Трента о взаимосвязи динамики идеального числа детей в США в течение 1950-1970 годов с частотой пуб- ликаций в «Нью Йорк тайме» за эти годы статей по вопросам населения обнаружило прямую зависимость идеального числа детей от интенсивности общественного обсуждения данной темы. По-видимому, идеальное число, фиксируя число детей, которое «лучше всего» вообще, а не для опрашиваемого, характеризует степень понимания общественной значимости того или иного числа детей в семье. У лиц с высоким уровнем образования фактическое число детей, как правило, наименьшее, а идеальное иногда выше, чем у других (40% женщин-специалистов считают идеальным иметь в семье троих детей, тогда как среди рабочих такое мнение имеют 25%). ^ выясняющее детность не вообще, а в семье опрашиваемого, при наличии «всех необходимых» для этого условий, оказалось еще больше идеального — 2,80. И это понятно, так как предполагаются не реальные условия, а идеальные. С точки зрения предсказания окончательной детности в семье наиболее точными являются ожидаемое «всего число детей» и ожидавшееся в момент заключения брака. Сопоставление предпочитаемых чисел с фактическим числом детей в семье точнее характеризует количественную сторону потребности в детях. Изучение А. И. Антоновым мнений жен об установках детности их мужей показало сходство (одинаковость) желаемого числа детей и приписывание мужьям более высоких установок по сравнению со своими собственными по ожидаемому числу детей. Интересно то, что мужья хотели иметь при вступлении в брак то же число детей, что и в браке. Фактическая двухдетность (изучались семьи с двумя детьми) являлась компромиссом. Когда-то часть жен отказалась от установок на одно-детность, а какая-то часть мужей вынуждена была удовлетвориться двумя детьми, распростившись с намерениями иметь трех и более детей. Считается, что ожидаемое число детей — это то, которое будет при сохранении или предполагаемом изменении существующих условий жизни респондента. Число детей, называемое опрашиваемым, — сложный итог взаимодействия потребности в детях и жизненных условий, в которых данная потребность проявляется. А. И. Антонов использовал показатель «подобающее число детей» — горожанину, сельскому жителю, людям с высоким уровнем образования и доходом. Их нельзя рассматривать как отражение социальных норм, диктующих соответствующие нормативы поведения. Они скорее фиксируют бытующие стереотипы. Так, оказалось, что среднее число детей, подобающее более обеспеченным, составило 2,61, тогда как подобающее сельскому жителю — 2,89. Лучшее представление о возможной потребности в детях, чем каждый из использованных показателей в отдельности, дает применение процедуры взаимного контроля вопросов о предпочитаемом числе детей с корректировкой фактической детности. Так, в исследовании «Москва-76» выяснилось, что лишь 1/5 семей однодетных не реализовала полностью своей потребности в детях и что всего 5% двухдетных и трехдетных собирается иметь еще одного ребенка. Эта картина затушевывается средними величинами желаемого (2,79), идеального (2,39); и ожидаемого (2,31) числа детей. Исследование 1982 года 2300 москвичек со средним числом детей 0,82 и ожидаемым 1,91 выявило довольно высокую степень неудовлетворенности (74,7%). Использование индекса степени удовлетворенности позволило установить меньшую долю неудовлетворивших свою потребность в детях (50,7%) и в два раза большую долю (20,5%) испытывающих удовлетворение от имеющегося числа детей (0,99 ребенка) среди членов клуба любителей собаководства при одинаковой в среднем детности (меньше 1 ребенка на семью). С. В. Ковалев выделяет две группы факторов, влияющих на решение о количестве необходимых семье детей. Внешние факторы — нормы и санкции, подкрепляющие многодетность или малодетность — от «холостяцкого налога» на уровне государства до осуждения определенной группой на уровне ближайшего окружения. Внутренними являются определенные мотивы, которые при принятии решения о желаемом и реальном количестве детей в семье представлены репродуктивными установками. В основе позитивной (ориентированной на несколько детей) мотивации на первом месте находятся психологические мотивы. Такой мотив, как «более глубокое понимание жизни и ее смысла», — 63% опрошенных (в Москве). За психологическими мотивами следуют мотивы социальные (продолжение рода) — 34%. В то же время мотив «упрочение благосостояния» — 3%, «достижение успеха в жизни» — 5%. В другом исследовании (Антонов А. И., Медков В. М., 1987) было выявлено, что основным побуждением к рождению второго ребенка является желание иметь малыша — 76% опрошенных, желание иметь ребенка другого пола — 74%, желание удовлетворить просьбу имеющегося ребенка о брате (сестре) — 58%, желание укрепить семью — 39%. Остальные мотивы — стремление улучшить жилищные условия — 34%, стремление не остаться бездетным — 30%. Исследователями негативной мотивации (ориентированной против детей) было выявлено, что среди причин, мешающих рождению венца, актуальными являются только четыре: у женщин — желание пожить «для себя» и несложившиеся отношения с мужем. Мужчины же говорят, что «не успели», или объясняют отсутствие детей материальными затруднениями. Вдобавок к перечисленному могут присовокупляться физиологические причины (не наступает беременность, плохое состояние здоровья). Еще один, одинаково употребляемый мужчинами и женщинами мотив, — неудовлетворительные жилищные условия — причина, которая, однако, оказалась сопряженной с общей неудовлетворенностью браком. По мнению С. В. Ковалева, на формирование ориентации на нескольких детей отрицательно влияет так называемая адаптация к образу жизни, с которым исследователи тоже связывают падение рождаемости. Так, многие супруги начинают приспосабливаться к резко возросшим стандартам потребления: во-первых, свободному времени; во-вторых, дорогостоящим вещам за счет отказа от второго и третьего ребенка. Применительно к такой позиции Антонио Сикари говорит о «контрацептивном менталитете», умонастроении, говорящем «нет» жизни, лозунг которого: «Ты не будешь жить, чтобы я мог (могла) жить лучше» (Сикари А., 1993). Последние по времени изыскания позволили демографам предположить, что уровень образования и место жительства влияют на формирование репродуктивных установок, а доход, жилищные условия, межличностные отношения между супругами, помощь со стороны родителей, особенности профессиональной деятельности и т. п. определяют реализацию сформировавшихся установок. Обнаружилась отчетливая преемственность в вопросе о реальном количестве детей: од-нодетность родителей, как правило, проявлялась в однодетности их отпрысков, двухдетность порождала переходную ситуацию между од-нодетностью и двухдетностью, а среди выходцев из трехдетных семей оказалось наибольшее количество тех, кто стремился к трехдетности. Число детей в первичном семейном окружении, где вырастает ребенок (сюда входит не только число собственных братьев и сестер, но и число детей в семьях друзей ребенка, в семьях соседей и знакомых), — важный момент в формировании представлений о подобающем размере семьи, усваиваемом в качестве определенных норм поведения. Вступление в брак вновь модифицирует наличную систему репродуктивных установок в соответствии с новой социальной и психологической средой, в которой оказывается личность. Согласование репродуктивных установок супругов в ходе изменения семейного состояния образует еще одну стадию процесса формирования установок. Репро- дуктивные установки, обладая высокой устойчивостью, с трудом поддаются изменению. Вместе с тем допускается принципиальная возможность изменения репродуктивных установок. Исследование репродуктивных ориентации мужей и жен показало значительное расхождение мнений супругов. По ожидаемому еще числу детей в семьях, закончивших формирование и состоящих к тринадцатому году брака из 54% двухдетных и 38% однодетных, несовпадение мнений составило 30% от 184 пар. Выяснилось, что мужья хотят иметь детей сильнее, чем жены. Интересно сопоставление числа детей в семье и удовлетворенности браком. В. А. Сысенко, выделив группы семей с полярными характеристиками взаимоотношений, установил, что в группе с хорошими взаимоотношениями имелось 1,88 ребенка, и среднее ожидаемое число детей составляло 2,23, тогда как в группе с плохими взаимоотношениями эти цифры были соответственно 1,33 и 1,79 ребенка. Среди конфликтных семей преобладают однодетные, что свидетельствует о неустойчивости и напряженности супружеских отношений в малодетных семьях. Интересно, что среди трехдетных семей вообще не оказалось конфликтных, и ответы на прямые вопросы по отдельным аспектам взаимоотношений обнаруживают прямую связь со степенью сплоченности. Для сплоченных семей характерна ориентация на рождение и воспитание детей (она на первом месте в сравнении с 4-м местом у конфликтных семей и по пеличиие показателя в пять раз «сильнее», или значимее). Ориентация на свободное времяпрепровождение отличает конфликтные семьи, причем ориентация на воспитание детей слаба. Многодетная (среднедетнаи) семья богата разнообразными связями среди детей, между старшими и младшими, между братьями и сестрами. Это имеет большое значение для формирования личности и для подготовки подрастающего поколении к участию в социальной деятельности, в том числе к выполнению супружеских и родительских ролей. Именно поэтому оптимальная величина малой группы (5—7 человек) может рассматриваться как оптимальная и для семьи, но только с одной поправкой. Поскольку многодетная семья перестала быть объективно необходимой по критерию воспроизводства населения, следует говорить о семье, состоящей из 5—6 человек (трех- или четырехдет-ной, то есть о семье среднедетной). Несомненно, что и с демографической точки зрения, и с социально-психологической малодетная семья не является удовлетворительной. Даже в самой полной своей форме она представляет группу из 4 человек, образованную не из двух групп, а из двух пар — родителей и детей. Потеря качества коллектива, групповой целостности в малодетной семье особенно разительна при сравнении двухдетной семьи с трех-детной: число коммуникативных связей с рождением третьего ребенка увеличивается в 2 раза — с 6 до 12. Существуют структурные различия основных типов полной нуклеарной семьи в зависимости от ее величины по числу детей. Причем структурные сдвиги определяются полнотой представительства в каждом из основных типов и видов семьи всего набора внутрисемейных ролей (12 ролей), описывающих взаимоотношения родителей и детей. Наиболее комплектной с этой точки зрения оказывается среднедетная семья, малодетная семья всегда некомплектна. Наличие только двух супружеских ролей — мужа и жены характерно для условного типа семьи — бездетной. Только семья из 6 человек, где есть 2 сына и 2 дочери, является комплектной, то есть имеется полный набор ролей: муж, жена, отец, мать, сыновья, дочери, сын, дочь, братья, сестры, брат, сестра. В двухдетных семьях с детьми, не различающимися по полу, число ролей 7, так как каждый из двух братьев может сказать о себе, что у него есть брат, а не братья, (то же в отношении сестер). Обращает на себя внимание также и скудость ролевых структур в малодетной семье, что приводит к выпадению целой «связки» из системы родственных уз (Антонова. И., Мед-ков В. М., 1987). ^ И ПРОБЛЕМЫ ДЕМОГРАФИИ 3. Фрейд одним из первых заметил, что позиция ребенка среди сестер и братьев имеет важнейшее значение во всей его последующей жизни. Уолтер Тоумен на основе изучения тысяч нормальных семей обнаружил, что люди, занимающие одинаковые позиции в структуре семьи, имеют тождественные характеристики. Большинство исследователей подтверждают эту точку зрения. При прочих равных условиях некоторые пары уживаются лучше других только потому, что их ролевые позиции удачно дополняют друг друга. Хорошее взаимодополнение обычно означает воспроизведение одних и тех же условий в отно- шении возраста и ролей, к которым каждый привык в своей родной семье. Например, младшая сестра братьев обычно лучше сходится со старшим братом сестер. Такое соотношение возрастно-ролевых позиций наиболее комфортно для обоих. Превалирование в обществе однодетных семей, помимо прямых негативных последствий (сокращение численности населения на протяжении жизни одного поколения), приводит еще и ко все большему увеличению вероятности браков между единственными детьми, а в этом таятся значительные сложности для стабильности браков. Во многих отношениях единственные дети имеют существенные преимущества перед детьми, имеющими братьев и сестер. Единственный ребенок имеет более высокий уровень самооценки, он меньше страдает от потери авторитета, ожидает и легко принимает помощь, когда испытывает в ней необходимость, в большинстве тестов на проверку знаний и «логических» способностей он имеет самые высокие показатели. Однако, поскольку единственный ребенок не привык к близкому общению с другими детьми (для него естественны только отношения «родитель — ребенок»), он часто не знает, как вести себя в интимных отношениях позже, когда женится, выходит замуж или живет с кем-либо. Он не воспринимает «пики» и «спады» в повседневной жизни с другими и поэтому с трудом принимает и понимает нормальные изменения настроения. Он не привык к сложностям других индивидов. Единственный сын обычно ожидает от жены, что она облегчит ему жизнь, не требуя ничего тамен. Единственная дочь часто сверх-защищена родителями, и это заставляет ее ожидать заботы от друзей и мужа впоследствии. Она не всегда понимает других, если только они не похожи на нее. Единственные дети не приспособлены ни к каким партнерам, независимо от порядка их рождения. Наиболее трудная пара — другой единственный ребенок. Оба они не умеют справляться с близкими и равными отношениями, никто из них не приник к противоположному полу, и оба хотят, чтобы другой и град рол >• родителя. Наиболее трудный вариант брачного союза возникает при соединении двух единственных детей из неполных семей. Когда единственные дети образуют супружескую пару, они нередко решают не иметь детей. Если единственный сын имеет детей, его жене, как правило, приходится брать на себя всю ответственность за них: он редко желает включиться в родительские отношения. Аналогичная тенденция наблюдается в семье единственной дочери (Ричардсон Р., 1994). При наличии в обществе семей с двумя и более детьми существует возможность различных сочетаний (комбинаций) подросших детей как супругов. Например, лучший выбор для единственной дочери — старший брат сестер (младший и средний братья сестер тоже могут ужиться с единственной дочерью). В случае появления детей всю заботу о них сможет взять на себя старший или средний брат братьев или сестер. Одна из опасностей усиливающейся тенденции однодетности (свыше 60% в настоящее время) — увеличение вероятности создания семей из единственных детей, что, в свою очередь, усиливает вероятность семейных конфликтов и разводов, а также тенденцию к бездетности. (Кирьянова О. Г., 1987; Дементьева И. Ф., 1991; Ричардсон Р., 1994). Поскольку довольно значительная часть наших представлений о жизни зависит от занимаемого места среди братьев и сестер, то и в последующей жизни мы испытываем наименьшие трудности, когда это место сохраняется и во взрослых отношениях в той или иной форме. Так, в семье, в которой есть только сестры и нет братьев, у детей не формируются привычки к повседневному общению на равных с представителями противоположного пола, вследствие чего в дальнейшей жизни с трудом понимаются различия между собой и супругом в браке. Наблюдается тенденция обвинять друг друга фразами типа: «Все мужчины (женщины) такие...» Примеры: брак между младшей сестрой сестер и младшим братом братьев оказывается весьма проблематичным, так как у обоих нет опыта равных взаимоотношений с противоположным полом и оба не способны руководить достаточно хорошо. Для старшей сестры братьев комплементарным и наиболее удачным в смысле совместимости является брак с младшим братом сестер. Оба привыкли к такому распределению ролей, она будет вести и воспитывать его, когда он пожелает. Младший брат братьев может принять ее лидерство. В тоже время старший брат братьев для нее плохая пара, так как вероятны постоянные стычки из-за стремления обоих лидировать. Литература Антонов А. И., Медков В. М. Второй ребенок. М., 1987. Антонов А. И. Проблемы методологии и методики исследования социально-психологических аспектов репродуктивного поведения семьи. Дис. ... канд. психол. наук. М., 1973. Антонов А. И., Борисов В. А. Кризис семьи и пути его преодоления. М., 1990. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. М.: Изд-во Московского университета. Издат-во Междунар. университета бизнеса и управления («Братья Карич»), 1996. Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процес* сов): Учебное пособие для вузов. М.: Издательский Дом «NOTA BENE», 1998. Андреева Т. В., Козлова Д. В. Репродуктивные установки женщин: влияние материнское го воспитания. Ананьевские чтения-98. (30-летие кафедры социальной психологии). Тез. науч.-практ. конф. СПб.: СПбГУ, 1998. Бойко В. В. Малодетная семья. Социально-психологический аспект. Изд. второе, пере-раб. и дополненное. М.: Мысль, 1988. Бойко В. В. Рождаемость: Социально-психологические аспекты. М.: Мысль, 1987. Бойко В. В., Оганян К. М., Копытенкова О. И. Социально защищенные и незащищенные семьи в изменяющейся России. СПб.: Сударыня, 1999. Вишневский А. Г. Воспроизводстно населения и общество. М., 1982. Здравоохранение Санкт-Петербурга в цифрах / Под редакцией В. Г. Корюкина. СПб., 1994. I Кирьянова О. Г. Кризис американской семьи. М., 1987. i Ковалев С. В. Психология современной семьи. М., 1988. Историческая демография: проблемы, суждения, задачи / Под ред. Ю. А. Полякова. М., 1989. Молодежь: будущее России / Под ред. И. А. Ильинского, Б. А. Ручкина, П. И. Бабочки на. М., 1995. ,. Население Санкт-Петербурга: (Стат. сборник). Вып. 2. (декабрь 1994). СПб., 1994. Психология человека от рождения до смерти. Психологическая энциклопедия / Под ред. А. А. Реана. СПб.: Прайм-Енро'шак; Издат. Дом «Нева»; М., Олма-Пресс, 2001. Регионы России. Статистический сборник. 1999. Т. 1. I Ричардсон Р. Силы семейных уз. Руководство по психотерапии в помощь семье. СПб.: Акцидент; Ленато, 1994. Сикари А. О браке. Милан; Москва, 1993. ' Trent R. В. Evidence bearing on the construct validity of «ideal family size» // Population and environment. Vol. 3, n. 4. P. 318-319, 1980. Тема XI ^ Дезорганизация супружеской жизни и хронические конфликты между супругами ярче всего выявляются в статистике разводов. Например, количество разводов в нашей стране в 1986 году по сравнению с 1940 года выросло в 4,6 раза. Существует тенденция к росту числа разводов во всем мире, в особенности усилившаяся с 1960-х годов. Так, в Англии с 1960 по 1970 годы частота разводов удвоилась, между началом 1970-х и 1980-х годов вновь возросла более чем в два раза. Во Франции с 1970 года до начала 1980-х годов разводимость тоже возросла более чем в два раза. В Швеции и Германии это удвоение произошло между 1970-ми и 1988 годами (Ароне К., 1995). В СССР в 1966 года новое законодательство облегчило процедуру разводов. С этого времени наблюдался всплеск числа разводов в нашей стране. В 1970-е годы психологи и социологи начали анализировать причины и мотивы разводов. ^ Среди причин роста числа разводов различные авторы выделяют несколько групп факторов. Экономические факторы — частота разводов уменьшается в трудные времена и поднимается во времена экономического благополучия. Так, частота разводов в США понижалась в течение Первой мировой войны, повысилась, когда она закончилась, понизилась после краха Фондового рынка 1929 году и была относительно низка в течение Великой депрессии и Второй мировой войны. По окончании войны — рост числа разводов (пик приходится около 1946 года), к 1950-м годам — стабилизация и уменьшение (возможно, влияние поколения, выросшего во времена Великой депрессии). Политические факторы сказываются в том, что в «либеральные» времена и в годы социальных экспериментов количество разводов обычно увеличивается (конец 1960-х и 1970-е годы в США). В более консервативные времена число разводов падает (как это было в США в 1980-е годы). Расовые различия (уровень разводов у чернокожего населения США в два раза выше, чем у белых и испаноязычных, — вероятное влияние разницы в социально-экономическом положении). Выделяют также религиозные различия (у католиков уровень разводов ниже, чем у протестантов) (Ароне К., 1995). Отечественные психологи выделяют следующие причины разводи-мости: кардинальные изменения в брачно-семейных отношениях —* высокий уровень женской занятости в общественном производстве,11 образовательный уровень женщин, возникновение противоречий между материнскими и производственными функциями женщин. Исследование личностных особенностей замужних и разведенных, женщин показало, что первые более дружелюбны и менее эгоистич-. ны, более зависимы и склонны к подчинению, менее подозрительны. В то же время их оценки собственной агрессивности и авторитарности превышают в среднем оценки разведенных женщин. Доминирование молодых женщин не спячано (статистически) с их удовлетворен-, ностью браком. Наиболее характерной формой поведения в конфликтных ситуациях и для замужних, и для разведенных женщин наймется избегание, далее следуют сотрудничество, компромисс (у разведенных женщин значимо ниже), приспособление и соперничество (Андреева Т. В., МусакинаА. П., 1999). В 1990-х годах в нашей стране усиливаются разрушительные тенденции в отношении семьи и брака. Так, если в 1970 году на каждую 1000 человек было зафиксировано 10,1 браков и 3,0 разводов, в 1980 — 10,6 браков и 4,2 разводов, то в 1990-м нсего лишь 8,9 браков и 3,8 развода, а в 1995 году — 7,3 брака и 4,5 рплюдл (Семья н России, 1996). Таким образом, количество заключаемых браков на тысячу населения за последние тридцать лет упало (почти на треть), а число разводов наполовину увеличилось. В 1998 году коэффициент разводимости по Российской Федерации снизился до 3,4 на тысячу жителей (Регионы России, 1999). Со статистической точки зрения сопоставление числа вступающих в брак и числа разводящихся некорректно, так как это разные сово купности лиц, однако число разводов и настоящее время составляет свыше 60% от числа заключенных в том же году браков. В США в 1994 году в брак вступили 2,36 млн человек и развелись 1,19 млн. Другими словами, число расторгших брак составило пример-* но половину от вступивших в брак в том же году. Однако тенденция здесь обратная российской — число разводов на тысячу человек на 11 % меньше, чем в 1979 и 1981 годах, когда количество разводов достигло максимума. Пик американских разводов приходится на возрастную группу 20—24-летних, с этого возраста происходит неуклонное снижение доли разводящихся. В настоящее время более 40% браков заканчиваются для одного или обоих супругов повторным браком. ^ Изучение мотивов разводов по данным бракоразводных процессов привело к созданию разнообразных классификаций мотивов разводов у разных авторов. Под мотивами, как правило, понимаются различные условия, поводы и обстоятельства, повлекшие за собой развод. Причем сильно варьируется число и важность мотивов. Примером классификации мотивов разводов может служить следующая (Юрке-вич Н. Г., 1970):
За указанными мотивами разводов часто скрыты более основательные и серьезные расхождения между супругами. Материалы бракоразводных процессов наиболее достоверны в тех частях, которые свидетельствуют о таких фактах, как пьянство и алкоголизм мужа, измена, создание другой семьи, раздельное проживание по объективным причинам. Субъективные причины разводов всегда очень разнообразны. По указанным мотивам трудно судить о реальных причинах расторжения брака. Иногда реальный мотив может подменяться другим. Например, муж может быть недоволен лидерством жены в семье, ее властностью, сверхопекой, тем, что она позволяет оскорбительные замечания, унижающие его достоинство. А на суде он может назвать причиной развода то, что его супруга плохая хозяйка, не выполняет обязанности, небрежно расходует деньги и т. д. Иногда между супругами существует дисгармония в интимных отношениях, из-за есте* ственной стыдливости разводящиеся супруги могут указать на суде любую причину, выдвинуть любой мотив, например, «не сошлись характерами». Основная масса разводов совершается до 40 лет. В 1986 году доля разводящихся мужчин этого возрастного периода — 73,9%, женщин —. 78,3%. Наибольшая интенсивность разводов приходится на возрасти ную группу 25-29 лет. Наиболее часто встречающийся возраст расторжения браков (модальный возраст) у мужчин — 28,8 года, женщин —; 27,8 года. Средний возраст — 32,5 и 29,5 лет (половина всех разводов совершается до этого возраста, а другая половина — после него) (Сы-^ сенко В. А.). Существуют данные, что наиболее часто разводятся супружеские пары, состоящие в браке: до 4 лет, 4—5 лет, 10-14 лет (Ви-* тек К., 1988). Сопоставление с периодизацией браков показывает, чта наиболее опасный с точки зрения стабильности брака период — тац, называемые «совсем молодые браки» — (от 0 до 4 лет). В этот период возникают трудности психологической адаптации, вхождения и роли, мужа и жены, распределения обязанностей в семье, проблемы ведения общего хозяйства. Напряженность в отношениях увеличивается при появлении детей, жилищных и финансовых проблем. Достаточно опасен с точки зрения вероятности разводов период «молодых браков» (5-9 лет). В этот время в связи с рождением и воспитанием детей бюджет времени супругов становится весьма напряженным, ограничивается отдых, досуг, возрастают нервная и физическая усталость и финансовые проблемы семьи. Остро встает проблема лидерства в семье и разделения труда. На первые 9 лет совместной жизни приходятся 64,5% распадающихся браков. «Средние браки» (10—19 лет). В целом происходит стабилизация супружеских отношений. При неблагоприятной динамике отношений между супругами в результате ссор и конфликтов может появиться чувство вражды, ненависти. Доля разводов, попадающих на этот период, - 23,6%. «Пожилые браки» (свыше 20 лет). К их особенностям относятся отделение детей, оттеснение прежней взаимозависимости по уходу за детьми и их воспитанием на второй и третий план. Возможны такие негативные явления, как некоторая усталость супругов друг от друга, иногда автономия в досуге и развлечениях, определенная дисгармония сексуальных потребностей и возможностей, психологическое от-?! чуждение. Наиболее частые мотивы разводов в этот период — пьян- ство или алкоголизм, измена или подозрение в измене. Удельный вес разводов в браках продолжительностью 20 лет и более — 11,6%. Инициаторами разводов в большинстве случаев являются женщины. В нашей стране, поданным разных авторов, — около 70% разводов происходят по инициативе жен (Чечот Д. М.), в США — около двух третей (Ароне К.). Наиболее активны в расторжении брака молодые жены (до 25 лет), причем женская инициатива в этом вопросе преобладает до 50 лет. Исследования в Соединенных Штатах и Британии показали, что работающие замужние женщины (особенно с высоким уровнем образования — 5 лет колледжа и более) охотнее разводятся или живут отдельно, если у них есть кому оставаться с детьми дома. ^ Развод не роковая точка, он имеет свои фазы, этапы, свою хронологию. Примерами этапизации процесса развода являются:
^ — пример объединения временных и содержательных аспектов. Этапы развода: эмоциональный развод, включающий решен ие, объявление и расставание, и два более поздних этапа — официальный развод и вторая жизнь (семейное определение) в течение многих лет. В периоде после фактического развода качественно различаются два этапа: 1) адаптация к факту распада семьи (судебный процесс, раздел имущества и детей, новые отношения с родственниками, друзьями, сотрудниками). Важное место занимают чувства, связанные с прежним суп- ругом (любовь, ненависть, вина, гнев, враждебность, привязанность и т. д.) и прежним браком (сожаление, разочарование, восприятие себя как неудачника). Общий настрой меняется от депрессии, чувства вины, низкого самоуважения до эйфории, облегчения; 2) адаптация к новому стилю жизни — поиски новой работы, места жительства, новых друзей, испытываются материальные трудности. С детьми связаны проблемы адаптации к новой роли одинокой матери (отца) (SpanierG., Casto R., 1979). В настоящее время говорято наличии бинуклеарной семьи — речь идет о раздельно живущих «экс-супругах», совместно воспитывающих общих детей. Ароне выделяет следующие типы взаимоотношений разведенных супругов (через год после развода): I. «Отличные товарищи» — высокая степень взаимодействия и вы сокая степень коммуникабельности (всего около 12%). Для этих пар расстройство от распавшегося брака не омрачило позитивные элемен ты их долгосрочных взаимоотношений. Многое объясняется той осо бенностью их брака, что изначально они были хорошими друзьями и что остались ими до сих пор. Такие пары разговаривают друг с другом не менее одного или двух раз в неделю и интересуются текущей жиз нью друг друга. Через 2 и 4 года многие из «отличных товарищей» пе решли в другую группу. Около трети из них стали «сотрудничающими коллегами». Еще треть — «сердитыми союзниками»- обычно какой- то инцидент (иногда связанный с новым партнером) приводит к взрыву, последствия которого сложно компенсировать. II. «Сотрудничающиеколлеги» — средний уровень взаимодействия, высокая коммуникативность (38%). Они не могут считать себя близ кими друзьями, но по большинству вопросов сотрудничают достаточ но хорошо в том, что касается детей. Общей дли «сотрудничающих коллег» является способность отделить свои супружеские взаимоот ношения от родительских обязанностей и взаимоотношений. Врезуль- тате опроса пять лет спустя после развода — у 1 /4 пар этой группы от ношения с бывшими супругами ухудшились, и они перешли в группу «сердитых союзников». Однако около 75% «сотрудничающих коллег» сохранили этот тип отношений несмотря на то, что большая часть их вступила в повторный брак или внесла серьезные изменения в сло жившиеся отношения. III. «Сердитые союзники» — среднее взаимовлияние, низкая ком муникабельность (25%). Их развод часто имеет тенденцию разрешать споры только в судебном порядке, и их офи циальные отношения в суде продолжаются иногда много лет после развода. Характерно вынужден- ное общение только в случае построения планов для своих детей. Отличие «сердитых коллег» от «сотрудничающих» в способах преодоления конфликта: они обычно оказываются не способны подавить свое раздражение, позволяют ему выплеснуться на предметы контакта и не только на них. Обычно чувствуют себя очень напряженно, настроены враждебно или даже открыто конфликтно. Как правило, имеют какое-то расписание времени общения с детьми, когда супруг, не живущий с ними (обычно отец), проводит с детьми часть времени (от 1 раза в месяц до 2 или 3 дней в неделю). Через пять лет после развода исходная группа «сердитых союзников» поделилась на три: одна треть так и осталась в этой группе, треть перешла в группу «ярых врагов» или «распавшиеся дуэты». Треть смогла улучшить свои отношения, перейдя в группу «сотрудничающих коллег». IV. «Ярые враги» (низкая коммуникативность — мало взаимоотно шений) составляют около 25% от общего числа. Часто имеют тенден цию разрешать споры только в судебном порядке, и их официальные сражения в суде длятся годами. Как супруги в привыкшей к конфлик ту семье «ярые враги» очень сильно все же зависят друг от друга, хотя энергично это отрицают. Спустя пять лет после развода небольшая часть представителей этой группы стали «сотрудничающими коллега ми». V. «Распавшийся дуэт» — разошедшиеся пары, которые исключают какой-либо контакт полностью. Это настоящие семьи с одним роди телем, в которых нет места бывшему супругу. ^ Когда из одного домашнего хозяйства формируются два, многие из правил, построенных для системы брака, становятся безнадежно устаревшими. Теперь необходимо сознательное конструирование системы новых правил, которые могут определить новый тип взаимоотношений (о времени нахождения с детьми каждого из родителей, о жесткости — своде расписания, о совместности — раздельном «от-мечании» праздников). «Ярые враги» должны иметь очень ясный свод правил, учитывающий минимальные контакты между бывшими супругами, насколько это возможно. «Отличные товарищи» способны договариваться даже во время процедуры развода. Но в любом случае стиль контактов и новый набор правил должны быть четко сформулированы. ^ Раньше (в частности, в социологии США) считалось, что женщина переживает развод тяжелее мужчины (материальные трудности, поиски работы, воспитание детей, ограниченные возможности создать семью и т. д.). С 1980-х годов психологи пришли к выводу, что мужчине брачный союз нужен более, чем женщине. Его неудовлетворенность одиночеством еще более острая и длительная. Возможности вступления в повторный брак у мужчин выше, но немало разведенных не могут найти новую спутницу жизни (около 50% разведенных мужчин в СССР не вступали в повторные браки). После развода бюджет мужчины резко сокращается. Моральный ущерб — пос-< леразводный стресс в связи с ограничением возможностей видеть своих детей. Потери роли мужчинами после развода могут быть не такими ярко выраженными, как женские. Хотя характер ролей и меняется, мужчи-» нам больше нравится, когда их роль определяется не только работой; или в качестве супруга. Если роль мужчины как отца была ограничена.; укладыванием детей в постель и уик-эндами, она может практически не-измениться после развода. Даже если мужчина, ставший инициатором) развода, находит удовлетворение в работе, он все равно может чувствовать себя опустошенным. Степень трудности выхода из роли, смены,, ролей зависят от спектра факторов: добровольность смены роли, степень выбора и контроля при выходе, длительность «исполнения» роли. Женщины при разводе сильно переживают ощущения: «тебя больше не любят», «ты плохая мать». Они воспринимают эмоциональные трудности развода более интенсивно, но зато скорее приходят к психо-* логическому равновесию. Мужчина на некоторое время «забывается»,! но затем испытывает длительную неудовлетворенность. У мужчин боль-! ше возможностей «бегства от себя» (хобби, меньшая зависимость от окружения), но в результате переживания неблагополучия растягиваются надлительное время. К этому добавляются ограниченные возможности видеть детей (Соловьев Н., 1985). На вопрос социолога: «Желаете ли вы вернуться в прежнюю семью?» — положитльно ответили 19,5% опрошенных мужчин и 8,51% женщин (Соловьев Н., 1980). Глубина переживаний разведенных супругов зависит от неожиданности развода. Наибольшая травма у того, кому было предложено развестись, а односторонний развод — скорее правило, чем исключением Пожилые люди и супруги с большим стажем брака получают большую травму, чем молодые (в большей мере есть что терять, им больше надо переучиваться для новой жизни). Среди недавно разведенных мужчин и женщин выше уровень алкоголизма, физических болезней и депрессий, что иногда является прямым результатом изменения жизни после развода. Однако для некоторых развод — это желанное облегчение, которое приносит свободу от ограничений, обязанностей и душевного смятения (Крайг Г., 2002). Большинство разведенных справляются со своими проблемами через 2—3 года после окончательного разрыва, и у них вновь возникает ощущение благополучия (Spanier, Furstenberg, 1982). ^ По мнению большинства зарубежных и отечественных психологов, формирование эмоционально здорового ребенка зависит от взаимного общения ребенка с обоими родителями. 90% детей разводящихся родителей, узнав о разводе, испытывали кратковременный шок с ощущением боли и безотчетным страхом. По данным американских исследователей (Добсон Д., Николи А., 1995), 50% отцов прекращают навещать своих детей спустя три года после развода. Около половины детей чувствуют себя отринутыми и заброшенными. На вопрос, когда они себя чувствовали более несчастными — 5 лет спустя после развода или через 1,5 года 37% детей отвечали: спустя 5 лет. Известно, что лишенные в детстве достаточного общения с отцом, мальчики либо усваивают «женский» тип поведения, либо создают искаженное представление о мужском поведении как антагонистически противоположного женскому и не воспринимают всего того, что пытается им привить мать. Выращенные без отцов мальчики оказываются менее зрелы и целеустремленны, не чувствуют себя в достаточной безопасности, менее инициативны и уравновешенны, у них труднее развивается способность сочувствовать, управлять своим поведением. Им гораздо труднее выполнять свои отцовские обязанности. Девочки, воспитанные без отцов, менее успешно формируют представление о мужественности, в дальнейшем у них меньше шансов правильно понимать своих мужей и сыновей, исполнять роль жены и матери. Любовь отца к дочери очень важна для развития ее самосознания, уверенности в себе, формирования своего образа женственности. ^ В нашей стране в 1980-1986 годах распалось 6 млн 514 тыс. пар, в повторный брак вступило 3 млн 573 тыс. и мужчин и 3 млн 354 тыс. женщин. Хотя со статистико-демографической точки зрения сопоставление числа разведенных и числа повторно вступивших в брак неверно (разные совокупности лиц), можно сказать, что интенсивность разводов почти в 2 раза превышает интенсивность вступления в новый брак. Таким образом, миллионы мужчин и женщин остаются в одиночестве многие годы. В США около 50% мужчин и 33% женщин вновь выходят замуж после года со времени официального развода, 75% женщин и 83% мужчин — после 3 лет (Ароне К., 1995). Основная масса повторных браков заключается к 40 годам — 64,8% повторных браков у мужчин, 72,2% — у женщин. Наблюдается рост числа повторных браков в группе 35— 39 лет и снижение в 40—44 года. Сравнение средних и медианных возрастов, впервые и повторно вступивших в брак, показывает, что в целом для всей статистической совокупности между первым и повторным браками проходит приблизительно 9-10 лет (наиболее часто встречающийся интервал). Таким образом, в повторные браки вступают вполне зрелые люди с достаточно большим опытом, что должно положительно сказаться на устойчивости этих браков (Сысенко В. А., 1986). В 1985 году только 5,7% из 83,5 млн американских семейств представляли собой традиционно понимаемую «первичную» семью с работающим отцом, матерью, занятой исключительно ведением домашнего хозяйства, и двумя — или более — детьми. 70 млн американцев состояли в той или иной форме повторного брака. Некоторые авторы пишут о рождении семьи нового типа — семьи повторного брака (Ло-фас Ж., Сова Д., 1996). Примерно половина повторных браков в Америке распадается (Clarke, 1995). В настоящее время почти 40% всех заключаемых браков в США повторные, по крайней мере для одного из партнеров (Крайг Г., 2002). Семьи с детьми от предыдущего брака — явление не новое. Доля повторных браков в наши дни почти такая же, как в Европе и Соединенных Штатах XVII—XVIII веков. Но между теми временами и современностью есть совершенное различие. Сейчас большинство смешанных семей образуется в результате последовательности «брак—развод—повторный брак». В прошлом же смешанные семьи в основном формиро- вались в результате последовательности «брак—смерть супруга(и) — повторный брак» (Ihinger-Tallman, Pasley, 1987). Различие между этими двумя типами смешанных семей заключается, конечно, в наличии живого бывшего брачного партнера. Часто контакты с бывшим партнером продолжаются и могут включать в себя разделение опеки над детьми, финансовую поддержку и официальное посещение детей. В некоторых семьях бывшим супругам при таких контактах бывает трудно сохранять дистанцию, разрешать конфликты и избегать ощущения, что один из них в чем-то отказывает другому (Крайг Г., 2002). Наиболее часто наблюдаются два типа повторных браков:
Как неродным родителям, так и их пасынкам и падчерицам, необходимо время, чтобы приспособиться — узнать характер друг друга и проверить свои знания. Чтобы сделать это, отчимы и мачехи должны попытаться занять в жизни детей место, отличающееся от места родного отца и матери. Если они попытаются конкурировать с родными родителями ребенка, высока вероятность, что их постигнет неудача (Крайг Г., 2002). По некоторым данным, мальчики, живущие с матерями, повторно вышедшими замуж, менее тревожны, более ориентированы на социальное поведение, проявляют больше когнитивных умений, чем сыновья одиноких матерей (Шнейдер Л. Б., 2000). Вместе с тем исследования показывают, что в тех повторных браках, где отношения сложились не столь удачно, главную проблему составляют взаимоотношения с детьми от предыдущего брака. Зачастую первые годы повторного брака проходят в стрессовой, хаотичной обстановке, но со временем отношения все же налаживаются (Райе Ф., 2000). В то же время данные российского исследования говорят о неблагополучии во многих сферах жизни смешанных семей. Часть мужчин- отчимов воспринимают ребенка от первого брака матери как «помеху в супружеской жизни». Так, 41,7% мужчин согласны с утверждением: «Если бы у жены не было ребенка, брак был бы более благополучным», и 33% затрудняются ответить. Среди матерей согласных 24,2% и 30,3% затрудняются ответить. Несогласием на это суждение ответили 48,5% матерей и всего 25% отчимов. Отчимы значительно чаще, чем матери, указывали на то, что «на общение с ребенком нет времени» (50% против 21,2% у матерей). Они значительно больше, чем матери, соглашались с тем, что «все дети — эгоисты, они не думают о личной жизнидругого человека» (среди отчимов так ответили 90%, среди матерей,,состоящих в повторном браке — 55%). При этом неженатые прежде и не имеющие детей мужчины показывают большую готовность участвовать в воспитании ребенка; разведенные же мужчины, имеющие от прошлого брака родных детей, более сдержанны, не торопятся брать на себя воспитательную функцию и склонны дольше занимать позицию «чужака» в воспитании (Арнаутова Е. П., 1997). По данным того же автора, до 20% детей раннего и дошкольного возраста, посещающих дошкольные учреждения Москвы, воспитываются матерью и отчимом. По нашим данным, в части семей наличие нового мужа матери в части семей оказывается для детей более негативным фактором, чем «материнский брак», то есть фактическая неполная семья. Рождение ребенка (или детей) в новом браке делает старшего ребенка «лишним» и ведет к его безнадзорности, а в крайнем случае — к беспризорности и помещению в муниципальные учреждения для несовершеннолетних. Первенец как бы «не вписывается» в новую жизнь матери. В особенности это характерно для «гражданских браков», в большинстве которых новый муж матери не спешит брать на себя ответственность за семью и ребенка жены, но в то же время отвлекает на себя большую часть ее времени, требуя заботы. Значительная доля социальных сирот, о которых вынуждено заботиться государство, имеет мать, проживающую с гражданским мужем. По данным американских авторов, мачехи сталкиваются с большим количеством проблем, чем отчимы, приспосабливаясь к своим новым ролям, им приходится преодолевать огромные трудности, чтобы достичь успеха — частично из-за существования стереотипа «злой мачехи», а частично из-за того, что мачехи проводят с детьми больше времени, чем отчимы (Крайг Г., 2002). Особые проблемы могут возникать при повторных браках вдовцов и вдов. Если первый брак у супругов был спокойным и вполне благополучным, иногда возникают подрывающие супружество тенденции сравнения второго партнера с первым. Воспоминания и нетактичные ссылки на пример умершего мужа могут вызывать напряжение и неудовлетворенность. Подобные ситуации чаще встречаются в семьях, где мать приводит с собой детей от первого брака (Кратохвил С, 1991). В целом вступившие в новый брак вдовы и вдовцы сообщают о более положительных отношениях друг с другом и с детьми в смешанной семье, чем ранее разведенные мачехи и отчимы (Ihinger—Tallman, Pasley, 1987). Из практики психотерапии следует, что многие неразрешенные проблемы первых браков переходят в повторные (Харли У, 1992; Де-лис Д., 1995). Так, пациенты семейных консультаций, состоящие во втором браке, признавали, что им удалось бы сохранить первый брак, если бы они столь же серьезно работали над своими отношениями. У невротиков, лице патологическими чертами характера или с выраженным фрустрационным комплексом (еще с детских лет) во втором (и других) браке наблюдается тот же выбор партнера, отмечаются те же ошибки, которые привели к распаду первого брака. Например, женщина, которая развелась с мужем по причине его пристрастия к алкоголю, вновь выходит замуж за алкоголика. Муж, разведясь с женой-истеричкой, опять женится на истеричке. В этом случае муж (или жена) переносит типичное для него (или для нее) неадаптивное поведение из первого брака во второй, и отношения, которые привели к дисгармонии в первой семье, повторяются. Так, муж постоянно раздражает вторую жену (как и первую) невниманием, отсутствием интереса к домашним делам, придирчивостью, деспотичностью, вспыльчивостью или ревностью. Жена же своей истеричностью, постоянными замечаниями, причитаниями или театральными жалобами может, как и в первом браке, вызвать у мужа нежелание приходить домой. Кроме того, партнеры, как правило, игнорируют собственную роль в возникновении конфликта, целиком сваливая вину на другого, как это было в прежнем браке. Исправление сложившейся ситуации требует применения систематической групповой психотерапии. Нормальные, адаптивные личности, по-видимому, чаще делают правильные выводы из предыдущей неудачи, выбирают для второго брака более адекватного партнера или ведут себя более разумно и тактично. Мужчина, имевший в первом браке излишне эмоциональную жену, постоянно требовавшую проявлений внимания к себе, для второго брака выбирает скромную, тихую женщину. Или же мужчина, имевший в первом браке слишком заботливую жену, от чрезмерной опеки которой он чувствовал себя ребенком, во второй раз выбирает женщину, с которой у него устанавливаются симметричные товарищеские отношения, или даже несамостоятельную женщину, рассчитывающую на его защиту и заботу, что позволит ему поддерживать в себе ощущение зрелости и чувство ответственности. Иногда во втором браке возникает проблема, связанная с отличием в поведении нового партнера (в сравнении с предыдущим). Чувства и мотивации могут быть амбивалентными. Например, женщина, вышедшая замуж во второй раз, говорит психотерапевту: «Мой второй муж — хороший человек, тихий и нежный, такой, какого я хотела. Первый муж был грубым и деспотичным, но это был мужик» (Кратохвил С, 1991). Преимущества второго брака по сравнению с первым заключается в том, что партнеры уже не рассчитывают на «вечную», романтичную любовь и подходят к супружеству более рационально. Помня о той горечи, с которой нередко оканчивается первый брак, партнеры испытывают благодарность за все хорошее, что им представляет второй брак, они стараются сохранить его и активнее его оберегают (Кратохвил С, 1991). Неродным родителям (по американским данным) часто удается создать семейную атмосферу любви, заботы и безопасности, иногда более удовлетворительную, чем напряженная атмосфера семьи перед разводом. Фактически большинство отчимов, мачех, их пасынков и падчериц постепенно успешно приспосабливаются к жизни в новой семье (Clingempeel, & Segal, 1986; Visher, & Visher, 1983). Вероятность такого приспособления выше в тех смешанных семьях, которые создают новую социальную единицу, расширяющую спектр свойств биологической семьи детей, чтобы включить новые отношения и стили общения, способы воспитания, методы решения проблем и х д. (Paernov, 1984; Pasley, & Ihinger-Tallman, 1989; Whiteside, 1989). Литература Андреева Т. В., Мусакина А. П. Социально-психологические особенности замужних и разведенных женщин /Ананьевские чтения-99. Тез. научн.-практ. конф. 26—28 окт. 1999. СПб., изд-во Санкт-Петербургского университета, 1999. Арнаутова Е. П. Стабильность семьи, основанной на повторном браке // Семейная психология и семейная психотерапия. № 2. 1997. Ароне К. Развод: крах или новая жизнь? М.: Мирт, 1995. Витек К. Проблемы супружеского благополучия. М., 1988. Гайдис В. Человек после развода: (обзор американских публикаций 1978-1982 гг.) // Человек после развода. Вильнюс, 1985. ДобсонД. Любовь на всю жизнь. М., 1991. Кент М. Стратегия развода. СПб.: Лениздат, 1993. Кратохвил С. Психотерапия семейно-сексуальных дисгармоний. М.: Медицина, 1991. Крайг Г. Психология развития. 7-е международное издание. СПб.: Питер, М., Харьков, Минск, 2002. ЛофасЖ., Сова Д. Повторный брак: дети и родители. СПб., 1996. Молодежь: будущее России / Под ред. И. А. Ильинского, Б. А. Ручкина, П. И. Бабочкина. М., 1995. Навайтис Г. Психологические особенности распада супружеских отношений // Человек после развода / Под ред. Н. Я. Соловьева Вильнюс, 1985. с.72—75. Психологическая помощь и консультирование в практической психологии / Под ред. М. К. Тутушкиной. СПб.: Дидактика Плюс, 1998. Психология подростка. Психологическая энциклопедия / Под ред. Реана А. А. СПб.: Прайм-Еврознак; М.: Олма-Пресс, 2003. Соловьев Н. Развод. Почему? / Культура семейных отношений. М.: Знание, 1980. Райе Ф. Психология подросткового и юношеского возраста. СПб.: Питер, 2000. 656 с. Семья в России. Статистический сборник. Официальное издание. Госкомстат России. М., 1996. Соловьев N. Человек в послеразводный период как предмет социо-логического исследования // Человек после развода. Вильнюс, 1985. Сысенко В. А. Супружеские конфликты. М., 1989. Психология человека от рождения до смерти. // Под ред. Реана А. А.. СПб.: Прайм-Еврознак; Издательский Дом «Нева». М.: Олма-Пресс, 2001. Salts С. Divorce process // Journ. of divorce. 1979. Vol. 2 (3). ШнейдерЛ. Б. Психология семейных отношений. Курс лекций. М.: Апрель-Пресс, Изд-во Эксмо-Пресс, 2000. 512 с. Spanier G., Casto R. Adjustment to separation and divorce // Journ. of divorce. 1979. Vol. 1, 2(3). |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям