Психические расстройства в практике психолога
|
|
Скачать 1.68 Mb.
|
|
^
Редкое бредовое расстройство, которое разделяется двумя или более лицами с тесными эмоциональными контактами. Только один из этой группы страдает истинным психотическим расстройством; бред индуцируется у других членов группы и обычно проходит при разлучении. Первоначальный бред у доминантного лица и индуцированный бред обычно носят хронический характер и являются по содержанию бредом преследования или величия. Бредовые убеждения передаются таким образом лишь в особых обстоятельствах. Как правило, вовлеченная группа имеет тесные контакты и изолирована от других языком, культурой или географией. Человек, которому индуцируется бред, чаще всего зависит или подчиняется партнеру с истинным психозом. ____________________________________________________________________ В МКБ-10 представлены следующие указания по диагностике индуцированного бредового расстройства (F24) Диагноз индуцированного бредового расстройства может быть поставлен при условии:
Индуцированные галлюцинации редки, но не исключают диагноз. Вместе с тем, если есть данные, что двое людей, живущих совместно, имеют самостоятельные психотические расстройства, ни один из них не должен классифицироваться в этой рубрике, даже если некоторые бредовые убеждения ими разделяются. ____________________________________________________________________ ^ Психоз, часто встречающийся у женщин пожилого возраста, характеризующийся развитием систематизированных бредовых идей на фоне тревожно-подавленного настроения. Содержание бредовых идей связано с конкретными событиями обыденной жизни и не является чем-то необычным, фантастическим. Иногда высказывания больных производят впечатление правдоподобности и могут вводить в заблуждение. Часто это идеи мелкого ущерба: соседи крадут продукты, портят вещи и т.п. Вместе с бредовыми переживаниями у больных часто наблюдаются и галлюцинаторные проявления, чаще слуховые. Больные слышат шум за стеной, голоса, угрожающие им, осуждающие их действия и поступки. ____________________________________________________________________^ За консультацией обратилась женщина с жалобами на постоянное чувство напряжения, невозможность расслабиться, нарушения сна, трудности сосредоточения в повседневных делах. На этом фоне у нее отмечаются эпизоды повышенного артериального давления с ощущением головной боли, тошноты, разбитости. Болезненные явления женщина связывала с переменами, происходящими в ее прежде спокойной жизни. Ее мать 60 лет недавно овдовела. Оставлять пожилую женщину одну в другом городе клиентка не хотела и поэтому предложила переселиться к себе, даже освободила для этого комнату. Переезд состоялся, однако радость от воссоединения была недолгой. Мать вдруг стала сама покупать себе продукты, еду готовила себе в отдельной посуде, редко выходила из своей комнаты и неохотно пускала к себе даже внучку. Попытки поговорить и выяснить причины такого поведения матери заканчивались угрюмыми обвинениями: все ожидают ее смерти с целью овладения имуществом. Эти высказывания ничем не обосновывались, но произносились уверенно и безапелляционно. Сложившаяся ситуация сильно угнетала и травмировала дочь, что и заставило ее обратиться за помощью. Мать пациентки оказалась маленькой, худощавой пожилой женщиной, большую часть времени проводившей в постели. Сначала она была напряжена и подозрительна, но после того как разговор зашел о ее молодости, увлечениях, трудовых успехах, стала доверчивее и определенно оживилась. Очень скоро удалось выяснить, что по ее убеждению дочь специально затеяла переезд, чтобы продать ее квартиру и присвоить себе все вырученные деньги. А чтобы исполнению замысла ничто не помешало, она собралась ее отравить. Поэтому ей и приходится, несмотря на свой возраст и недомогания, самой покупать себе продукты, отдельно готовить себе пищу, прятать ее в своей комнате, чтобы никто не смог подсыпать яду. Она замечает, что всякий раз, когда дочь или внучка побывают в ее комнате, у нее обязательно что-то пропадает. Речь не идет о крупных вещах, но или пишущая ручка, или специально приготовленная булавка, или пуговицы из набора для шитья всегда неожиданно исчезают. Обращает на себя внимание грубое и вызывающее обращение с дочерью, когда та хочет участвовать в разговоре или берется что-либо пояснить. Из дополнительных признаков болезненного состояния следует отметить нарушения памяти: больная очень хорошо помнит и обстоятельно рассказывает о событиях 20-30 летней давности, но при этом с трудом вспоминает дела текущей недели, плохо ориентируется в актуальных событиях, новостях. Предложенное ей лечение долго и подозрительно обсуждала. Попросила записать ей точное название лекарства и порядок приема. Наотрез отказалась принимать лекарство, аналог предписанного, с другим наименованием. Стоило большого труда убедить ее в том, что это разные названия одного препарата. ____________________________________________________________________В описанном клиническом примере речь идет об инволюционном параноиде. Здесь на первый план выступает несистематизированный бред на фоне мнестических расстройств. По характеру бредовых идей – это бред мелкого ущерба. Содержанием такого рода бредовых идей могут быть и идеи ревности, и идеи преследования. Отличительным признаком их является несистематизированность, монотематичность, он распространяется, как правило, на ближайшее окружение и не бывает масштабным. Сопутствующие нарушения психической деятельности свидетельствуют об органических изменениях головного мозга. Приведенный случай показателен в том отношении, что нарушения психического состояния обратившейся за помощью можно рассматривать как реакцию на хроническую психотравмирующую ситуацию, стрессовое переживание, причины которого лежали в сфере отношений с больным членом семьи. Понимание того, что особенности поведения больного человека не имеют психологического объяснения и, тем более, не обусловлены особым отношением, само по себе производит положительный эффект, устраняя причины переживания обиды и напряжения. Зачастую простое и доступное информирование обратившегося за консультацией бывает достаточно эффективной формой психологической помощи. ^ Нарушения настроения, психологические (печаль, неудовлетворенность, беспокойство) и патологические (аффективные расстройства), являются, пожалуй, основной причиной обращения за психологической помощью. В самом деле, любая проблема – это прежде всего сложное, обычно негативное переживание. Сниженное настроение, усталость от жизни, чувство вины и другие «психологические трудности», объединяет которые расстройства настроения, должны быть предметом пристального внимания психолога-консультанта, ибо, как пишет выдающийся немецкий психиатр О.Бумке (1913), – «Одна из самых тяжелых профессиональных ошибок, которую можно сделать в психиатрии, заключается в том, что больному меланхолику оставляется возможность привести в исполнение свое намерение покончить с собой». Подавленное настроение, раздражительность, эмоциональная нестабильность, тревога, беспокойство, усталость и апатия, конечно, могут сопровождать и непатологические реакции на психотравмирующие события и жизненные сложности. В таких случаях связь настроения и жизненных обстоятельств представляется вполне закономерной и понятной. Иногда, однако, содержание мыслей и переживаний клиента – то, что он представляет в качестве основной своей проблемы, – является вторичным по отношению к нарушениям настроения. Мысли о собственной никчемности, мрачная оценка настоящего и будущего при психических расстройствах становятся производными от глубинных изменений аффективной сферы вследствие патологических причин – их эхом. Наиболее отчетливые проявления патологического расстройства настроения известны еще с допсихиатрических времен. В современной психиатрии они описываются в рамках биполярного аффективного расстройства (маниакально-депрессивного психоза, циклофрении – F31 по МКБ-10), рекуррентного депрессивного расстройства (F33), депрессивного эпизода (F32). ^ – заболевание, проявляющееся периодическими маниакальными и депрессивными состояниями (фазами), обычно разделенными интермиссиями. Заболевание не приводит к формированию психического дефекта. Среди факторов риска биполярного аффективного расстройства выделяют прежде всего генетические и конституциональные. Чаще всего заболевают лица циклоидного и психастенического склада. Распространенность расстройства в популяции колеблется от 0,4% до 1,8-3,2%. Среди женщин заболеваемость примерно в 2 раза выше, чем среди мужчин. Первые приступы могут возникать как в пубертатном периоде, так и в старости. В большинстве случаев болезнь начинается в 20-30 лет. Симптомы, течение, выраженность аффективных расстройств (см. аффективные синдромы) варьирует от легких нарушений настроения, до тяжелых депрессий и маний, требующих срочной госпитализации. Для заболевания типично полное обратное развитие, возвращение к состоянию, которое было до болезни. Реже, уже после неоднократных рецидивов, в период ремиссии также отмечаются остаточные психопатологические проявления главным образом в виде стертых гипоманиакальных и субдепрессивных расстройств. Число фаз на протяжении болезни очень различно. Длительность фаз – от 1 недели до 1-2 лет и более, средняя продолжительность – 6-12 месяцев. Светлые промежутки в некоторых случаях могут отсутствовать (так называемое континуальное течение болезни), но обычно они измеряются месяцами, годами и даже десятилетиями. Протекать и повторяться эти приступы могут в различных вариантах: маниакальные приступы могут сменяться депрессивными без всякого светлого промежутка или между маниакальным и депрессивным приступом бывает светлый промежуток, продолжающийся от нескольких дней до нескольких лет. Биполярное течение - смена депрессивных и маниакальных фаз - наблюдается в 30% случаев. Чаще всего заболевание протекает в виде периодических депрессий (рекуррентное депрессивное расстройство). Прогноз в большинстве случаев благоприятный. При депрессивных фазах он осложнен в связи с опасностью суицидальных попыток. ^ представлено триадой известных симптомов и может быть выражено в разной степени. В рамках типичной маниакальной фазы можно выделить пять последовательных стадий: гипоманиакальная, стадия выраженной мании, стадия маниакального неистовства, стадия двигательного успокоения, реактивная стадия. На всех стадиях выявляется триада симптомов:
У больных отмечается веселое настроение, повышенное стремление к деятельности. Они за все берутся, вмешиваются во все дела, составляют смелые проекты, стремятся их реализовать, добиваются приема у ответственных лиц. Но из-за повышенной отвлекаемости они не способны довести до конца ни одно из начатых дел, спят очень мало, иногда 2-3 часа в сутки, и совершенно не чувствуют усталости. Характерно видимое «измождение» таких больных при длительном течении фазы. Обычно больные в маниакальном состоянии редко становятся объектом наблюдения психолога. Чаще всего за консультацией обращаются родственники таких больных, которые устают от болезненной сверхактивности своего близкого и часто небезосновательно опасаются за последствия его поведения в маниакальном состоянии, в том числе в связи с возможными криминальными аспектами такого поведения и в связи с теми имущественными сделками, на которые больные решаются в силу недостаточной критичности. Поскольку возбуждение в маниакальной фазе охватывает все сферы жизнедеятельности больного, то нередкими становятся многочисленные поверхностные любовные отношения, травмирующие членов семьи. Иногда именно эта легкомысленность становятся поводом для обращения за консультацией. Распознавание болезненного состояния в таких случаях не составляет большого труда, особенно если удается выяснить, что нечто подобное уже бывало с пациентом, или что иногда пациент представлял собой полную противоположность: был вял, апатичен, бездеятелен. Для обратившихся в связи с неадекватностью поведения близкого обычно достаточно информирования о сути болезненного состояния и рекомендаций в отношении предупредительных мер юридического или медицинского характера. Необходимость разъяснений, однако, в основном касается случаев мягкого протекания фазы, так называемых, гипоманий. Типичный маниакальный эпизод не оставляет сомнений у близких в болезненных причинах измененного поведения. Неслучайно мания была выделена в качестве основной формы «умопомешательства» еще до формирования научных представлений об этом расстройстве, и сам термин «маньяк», в его исконном понимании, достаточно красноречив. Депрессивные состояния представляют большее значение для практики психолога, они труднее распознаются, но последствия профессиональной ошибки здесь могут быть очень тяжелыми. Существенным для депрессии является не основанное ни на каких внешних видимых причинах пониженное настроение, тяжелый депрессивный аффект, который осложняется мрачными представлениями о своем настоящем положении, чувством глубокой вины за совершенные в прошлом «ошибки» и тревожными опасениями в отношении будущего. Депрессивное состояние представлено триадой противоположных мании симптомов:
Развитие депрессивной фазы, как правило, постепенное. Начальная стадия депрессии проявляется снижением общего психического тонуса и настроения. Отмечаются нарушения сна (трудности засыпания, поверхностный сон с ранними пробуждениями), ослабление активности, трудности сосредоточения и выполнения умственной работы. Подавленное настроение проявляется в основном снижением способности радоваться и получать удовольствие, потерей интереса к окружающему, нежеланием что-либо делать, доминированием пессимистической установки. В поведении больного отмечается вялость, отсутствие инициативности, ослабление социальных связей. Появляются жалобы на тяжесть в голове, неприятные ощущения в области сердца, нарастающая неуверенность в собственных силах, в своей ценности, привлекательности, человеческих достоинствах. Важно подчеркнуть, что хотя формально в событиях текущей жизни больного могут отмечаться эпизоды или события, которые легко интерпретировать как причину ухудшающегося настроения и подавленности, интенсивность переживаний, их длительность и глубина при депрессии не соответствуют критериям реактивности. Стадия нарастающей депрессии проявляется уже сниженным настроением, нередко с тревожным компонентом. Нарушения сна перерастают в бессонницу. Активность и работоспособность резко снижаются. Изменяется мимика больного – лицо приобретает маску печали, тоски и безысходности. Подавленное настроение сопровождается мыслями о собственной несостоятельности, чувством бесперспективности любых жизненных начинаний, пониженной самооценкой, недоступностью позитивных чувств. Несмотря на углубление состояния, больной сохраняет критику и, превозмогая себя, продолжает посещать работу и поддерживать необходимые социальные связи. Присоединяются витальные симптомы (сухость во рту, запоры, бледность кожи, циклические колебания настроения в течение суток: к вечеру состояние обычно немного легче, чем с утра). При дальнейшем углублении депрессии все указанные проявления приобретают несомненно болезненный характер. На первый план выступают психотические аффекты тоски и тревоги, депрессивный аффект охватывает всю личность больного, все его мировоззрение. Резко выражены идеаторная и моторная заторможенность: больные подолгу находятся без движения (ступор), преимущественно молчат. В высказываниях больных, если их удается расспросить, легко выявляются бредовые идеи самоуничижения, греховности. Переживаемое настолько мучительно, что суицидальные идеи и планы становятся неотъемлемой частью внутренней жизни, и лишь моторная заторможенность и отсутствие побуждений удерживают больных от суицидных действий. Вероятность такого исхода, однако, резко увеличивается либо в начале этой стадии, либо по выходу из нее, когда подавленность выражена ярко, а двигательной заторможенности еще (или уже) нет. Заключительная стадия депрессии – реактивная – характеризуется постепенной редукцией отмеченных симптомов. Еще некоторое время больные остаются вялыми, пассивными, легко утомляющимися. Затем наблюдается некоторое повышение настроения, порой даже в форме экзальтации, излишняя подвижность, говорливость. Такова типичная структура депрессивной фазы биполярного аффективного расстройства. О циркулярном психозе говорят в тех случаях, когда у больного с маниакально-депрессивным психозом последовательно наблюдаются обе фазы. Например, заболевание начинается с маниакальной фазы, по окончании которой наступает депрессивная фаза, и лишь после этого наблюдается светлый период. При наиболее тяжелых формах циркулярного психоза одна фаза идет за другой без светлых промежутков. Помимо депрессивных или маниакальных состояний существуют еще так называемые смешанные состояния, когда одновременно отмечаются симптомы, характерные и для депрессивной, и для маниакальной фазы. Основной ошибкой при распознавании депрессивного расстройства на начальных стадиях его развития является попытка психологического объяснения содержания переживаний клиента, особенно тогда, когда в предшествующий изменению настроения период можно обнаружить череду травмирующих событий. Важные признаки болезненности переживания можно усмотреть в поведении клиента: он обычно малоподвижен, мимика его выражает печаль и страдание, дыхание едва уловимо, иногда прерывается тяжелым вздохом. Важным признаком является отсутствие слез, плаксивости при изложении своих переживаний. Обычно бросается в глаза сухость губ и кожи. В разговоре депрессивному больному трудно сосредоточиться, он с трудом подыскивает слова для ответов, говорит обычно медленно и неохотно. Важно не упустить при расспросе витальных признаков депрессии (нарушения сна, снижение либидо, похудание – признаки нарушений соматовегетативной регуляции функций организма). Собственно высказывания депрессивного больного отражают его аффективное состояние и в разной степени интенсивности воспроизводят идеи самоуничижения, девальвации собственного прошлого, пессимистического отношения к будущему. При неглубокой депрессии такие высказывания могут поясняться больным и создавать впечатление обоснованности. Особую настороженность должны вызывать высказывания больных, так или иначе затрагивающие темы жизни и смерти, прямые суицидальные высказывания. Не должна вводить в заблуждение нередко наблюдаемая возбужденность больного, создающая иллюзию его оживленности. Так может проявляться тревога, которая нередко сопутствует и окрашивает собой депрессивные проявления. В таких состояниях больные могут быть и говорливы и подвижны, выражая в своих жестах и мимике печаль, отчаяние, безысходность. При психогенно спровоцированной депрессии на самых ранних стадиях болезненного состояния можно выявить в содержании переживаний пациента связь с психотравмирующими событиями, но по мере развития депрессии тема психотравмы вытесняются на периферию, а мысли больного фиксируются на собственной личности. В качестве иллюстрации классического аффективного расстройства ниже приводится его описание, приведенное в упомянутой ранее книге П.М. Зиновьева. _________________________________________________________________________ ^ «Дочь мелкого торговца, жизнерадостная, веселая, полная и румяная девочка, очень любившая поиграть и пошалить и всегда имевшая много подруг, правильно развивалась и недурно училась. 15-ти лет она перенесла сыпной тиф. По выздоровлении от последнего долго оставалась в постели, продолжая считать себя больной. Вернувшись из больницы домой, оставалась вялой, малоподвижной, ничего не хотела делать, тосковала и почти не говорила. Сама она позднее описывала бывшее у нее в то время состояние так: «Я потеряла всякое желание вставать, одеваться, умываться, кушать, слышать не хотела о гуляньях и целый день непричесанная, не евши, ходила из угла в угол, а голова была набита, кажется, больше сеном и потрохами, чем мозгами». Через 4 месяца она приблизительно в течение недели резко изменилась и стала шаловливой и веселой, предприимчивой и деятельной, «захотелось петь, танцевать, попасть на вечер, в театр, увидеть подруг, пошутить и поболтать с ними». Как раз в это время мать сшила ей новую юбку, «самую обыкновенную, но мне показалось, говорит больная, что юбка эта особенная, и что я в жизни не встречала такой красоты, я без конца носилась с ней и все время хохотала, подбегала к покупателям и чуть не целовала их, объясняя, какая у меня прекрасная юбка». Затем она пришла в спокойное, уравновешенное состояние, благополучно кончила ученье и стала помогать дома родителям: отцу – в торговле, матери – в хозяйстве, причем оказалась толковой, аккуратной и добросовестной работницей, быстро справлявшейся со всякой работой, милой и радушной в отношениях с окружающими, так что все ее любили за ее приветливость, доброту и отзывчивость. Однако осталась наклонность к немотивированным колебаниям настроения: довольно часто, обычно дня на 2-3, она делалась вялой и тоскливой,. а затем быстро переходила в противоположное состояние несколько повышенной веселости или просто возвращалась к своему нормальному настроению и обычной спокойной и рассудительной манере держать себя. 19-ти лет она стала собираться замуж, и уже назначен был день свадьбы. В связи с приготовлениями к последней в семье были материальные затруднения, которые больная молча, но тяжело переживала. Внешне она похудела, сделалась задумчивой и грустной и часто стала жаловаться на усталость и головную боль. Чем дальше, тем больше ее состояние стало обращать на себя тревожное внимание окружающих. Она все чаще и чаще плакала, обвиняя себя в том, что разорила родителей, заставляя их все, что они имели, истратить на выдачу ее замуж, наконец, неоднократно становилась перед ними на колени и просила прощенья. Жениха она стала просить бросить ее, так как она «скверная», слабая, никуда не годная и не может быть женой. Жаловалась на невыносимую тоску, выражала желание умереть. Стала очень нерешительной и крайне медлительной в движениях. Разбирая свои вещи, по получасу держала каждую из них в руках, не будучи в состоянии решить, что с ней делать. Наконец, постепенно совсем замкнулась, почти перестала говорить и начала запираться у себя в комнате. Раз отец, войдя неожиданно к ней, застал ее за привязыванием к гвоздю веревки, в другой раз у нее отняли пузырек с мышьяком; жениха, убеждавшего ее опомниться, она просила задушить ее, так как она «сумасшедшая», никуда не годная и поправиться не может. Когда ее хотели везти лечиться, оказала сильное сопротивление, а после этого стала недоверчивой, тревожной, почти перестала спать. Много времени понадобилось, чтобы, наконец, уговорить ее лечь в психиатрическую лечебницу. Здесь она приблизительно в течение трех месяцев находилась в одном и том же состоянии: почти неподвижно лежала в постели, очень мало и только по принуждению ела и почти ничего не говорила. Самое большое, чего от нее можно было добиться, это утвердительного или отрицательного кивка головой или сказанных едва слышным шепотом коротких слов: «да» или «нет». Однако она не была тупой или безучастной: по-видимому, то, что ей говорили, не только правильно ею понималось, но и вызывало у нее соответствующее чувство, а обычно и желание сделать приятное собеседнику, пойти ему навстречу: с большим трудом, но она всегда поддавалась уговорам. Лицо ее оставалось осмысленным и большею частью выражало глубокое отчаяние, во взгляде же глаз часто отражался испуг. Спала она плохо и раз ночью пыталась задушить себя чулком. Все это время она страдала сильными запорами. Постепенно, хотя сначала и очень мало заметно, ее состояние стало, наконец, изменяться: она с меньшим сопротивлением ела, начала охотнее отвечать на вопросы, но всегда перед ответом долго собиралась с мыслями, объясняя это тем, что ей очень трудно соображать, пробовала иногда говорить и сама: жаловалась на тоску, пустоту в голове, головную боль и слабость, высказывала мысли, что она безнадежно больна, и ее теперь не возьмут больше домой, поэтому лучше умереть, иногда просила выписать ее, так как отец разоряется, платя за лечение, и семье их скоро нечего будет есть. Речь ее, однако, и теперь оставалась очень медленным, едва внятным шепотом, причем часто последние слова предложения не договаривались. В начале 5 месяца болезни она как-то сразу стала значительно живее, подвижнее, разговорчивее и доступнее. На лице ее, остававшемся пока по-прежнему сосредоточенно серьезным, теперь временами вызывалась улыбка, хотя и сдержанная, как бы печальная. Тоска, по ее словам, начала исчезать, оставляя вместо себя только какое-то чувство неопределенной тревоги. Появилось стремление домой. Она сама чувствовала, что поправляется, и к высказывавшимся ею в только что пережитом состоянии мыслям относилась совершенно правильно, как к болезненным. Скоро все следы душевного угнетения исчезли, заменившись, однако, необычной веселостью, суетливостью и шумливостью: она стала очень быстрой и подвижной, без умолку говорила, шутила, хохотала, пела, танцевала, писала размашистым почерком громадные (до 60 страниц) письма домой и очень много ела. Такое возбуждение продолжалось около 2 недель. Затем все вошло в норму, она стала точно такой же, как до болезни: спокойной, сдержанной, благожелательно-общительной и работящей девушкой, и в таком состоянии выписалась. О дальнейшей судьбе ее ничего неизвестно». (Зиновьев П.М. Душевные болезни в картинах и образах. – Петроград, 1927. – глава VII) _________________________________________________________________________ В практике психолога случаи такого течения заболевания редки, в то время как депрессивные расстройства (реккурентная депрессия, депрессивный эпизод) – достаточно частое явление. Опыт показывает, что больные в депрессивном состоянии обычно начинают лечение у врачей общего профиля или в системе коммерческой медицины, предъявляя многочисленные и плохо определенные жалобы на плохое самочувствие и снижение работоспособности. ________________________________________________________________________________ ^ Женщина 43 лет была направлена на консультацию лечащим врачом коммерческого медицинского центра, убедившимся в неэффективности используемых лечебных мероприятий (массаж, физиотерапевтические процедуры). Она не понимает такого направления и говорит о том, что обратилась за консультацией лишь по настоянию врача. Женщина выглядит уставшей, озабоченной. Судя по одежде, она похудела (и подтверждает это наблюдение). Обращает на себя внимание сухость губ, клиентка облизывает их время от времени. Говорит мало и неохотно, поза ее неподвижна, жесты бедны, мимика выражает как бы скорбную покорность и готовность вынести ненужный разговор. На вопрос о самочувствии женщина предъявляет жалобы на хроническую усталость и слабость (причиной которых считает «остеохондроз шейного отдела позвоночника», - ей разъяснили в медицинском центре). При целенаправленном расспросе удается выяснить также, что клиентка стала плохо спать (рано пробуждается и потом долго не может уснуть), ей трудно сосредоточиться на повседневных хозяйственных делах. Настроение ее (из-за постигшего заболевания) снижено, даже не снижено, а как бы нет его вовсе. Ей все безразлично, ничто не может ее обрадовать, как, впрочем, и сильно опечалить. О событиях, предшествующих этому состоянию, говорит неохотно, но с явной заинтересованностью. Выясняется, что не так давно, месяца три назад, наконец, завершился бракоразводный процесс, который тянулся более года: «то сходились, то расходились, пробовали наладить отношения, но ничего не получилось…». С супругом она прожила 23 года, у нее взрослая дочь, которая живет отдельно. Поводом для развода послужила измена мужа. И хотя женщина понимала всю нецелесообразность развода и «искренне пыталась простить, наладить прежние добрые отношения», семью сохранить не удалось. Она переживала обиду и не могла скрыть этого. Супруг, который также не настаивал на разводе, «плохо переносил ее капризы», пытался возвращаться, но из-за возросшего отчуждения все чаще отсутствовал дома; сначала по служебной необходимости, а потом, когда появилась возможность жить одному, ушел уже окончательно. В разговоре выясняется, что если раньше в происшедшем женщина во всем винила мужа, то теперь «она пересмотрела свое отношение». Она говорит о том, что не уделяла ему должного внимания, плохо следила за собой, «привыкла». Теперь она понимает, что «сама виновата в разрушении семьи». Ее постоянно одолевают мысли о допущенных ошибках, она вспоминает обыденные житейские ситуации, где «обижала мужа своим невниманием». Сейчас свою жизнь она считает не имеющей смысла. Женщина хорошо образована, до недавнего времени преподавала иностранные языки в вузах, но из-за семейных проблем и связанных с ними расстройств здоровья пришлось оставить работу. В настоящее время ее ничто не занимает. В отношении планов на будущее она настроена пессимистично: «Вы же знаете, сейчас на работу требуются молоденькие девушки, кто меня возьмет такую старую…..». К тому же она отмечает, что ей трудно заставить себя посещать даже назначенные врачом лечебные процедуры, что она совсем забросила профессиональные занятия, которые ее раньше увлекали, ей не сосредоточиться, она чувствует, что стала «хуже соображать», «плохо запоминает прочитанное». ________________________________________________________________________________ В описанном выше случае вся актуальная симптоматика свидетельствует о депрессивном расстройстве, которое, несмотря на отличие от классических описаний, соответствует всем критериям депрессии. Обращает на себя внимание то, что развитию состояния предшествовал длительный период неопределенности и связанного с ней эмоционального напряжения. Это весьма характерно: нередко депрессивное состояние развивается на фоне длительной тревоги. Налицо витальные признаки депрессии (похудание, нарушенный сон, сухость слизистых, многочисленные соматические жалобы). В высказываниях больной четко прослеживаются идеи самоуничижения, девальвации прошлого, пессимистическое отношение к будущему. Такое состояние при всей его податливости для психологических интерпретаций является болезненным и должно быть квалифицировано как депрессивный эпизод, а, следовательно, больная нуждается в специализированной психиатрической помощи. Психотерапевтические мероприятия могут в данном случае играть лишь вспомогательную роль и должны проводиться уже после того, как болезненное состояние будет купировано. |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям