Справк а по результатам изучения практики рассмотрения судами
|
|
Скачать 0.72 Mb.
|
|
при рассмотрении ходатайства комиссии врачей-психиатров о продлении принудительного лечения в отношении М. судьей не было выяснено, извещены ли надлежащим образом заинтересованные лица, в частности законный представитель пациентки П., в связи с чем права законного представителя, предусмотренные ч.3 ст.445 УПК РФ, были нарушены. П. в кассационной инстанции утверждала, что не была извещена о рассмотрении материала, иначе она обязательно приняла бы участие в судебном заседании. (кассационное определение №22-6916/2004) Во всех 4 случаях рассмотрения в 2007 году дел об изменении принудительных мер медицинского характера законные представители в судебные заседания не вызывались. Как правило, законными представителями лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, являются близкие родственники. При отсутствии близкого родственника законным представителем согласно ч.1 ст.437 УПК РФ может быть признан орган опеки и попечительства. Поскольку в данном случае представитель является лицом, действующим от имени органа опеки и попечительства и в интересах лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, то его полномочия должны быть подтверждены соответствующим документами. На практике, как правило, к материалам дела приобщается доверенность. В тоже время, при рассмотрении районным судом г.Челябинска уголовного дела в отношении М. (п.п. «б,в» ч.2 ст.158 УК РФ), в качестве законного представителя М. был привлечен представитель органа опеки и попечительства, но доверенности, подтверждающей его полномочия, в деле нет. По вышеуказанному делу было выявлено также следующее: дело поступило в районный суд г.Челябинска 23.05.2007г., постановлением от 31.05.2007г. судебное заседание было назначено на 06.06.2007г., в связи с неявкой законного представителя (матери М.) судебное заседание было отложено на 13.06.2007г., затем на 22.06., 28.06, 13.08., 31.08.2007г. По делу было вынесено 4 постановления о приводе законного представителя, согласно рапортам от 13.08. и от 31.08.2007г. привод выполнить не удается. Постановлением суда от 31.08.2007г. законным представителем был признан представитель органа опеки и попечительства. В сложившейся ситуации представляется правильным назначение другого законного представителя, поскольку в данном случае нарушался принцип разумности сроков рассмотрения дела. (дело №1-251/200) Также необходимо отметить, что в соответствии с ч.1 ст.437 УПК РФ законный представитель лица привлекается к участию в уголовном деле на основании постановления следователя либо суда и ему разъясняются права, о чем составляется протокол, тогда как в уголовном деле в отношении Ч., совершившего общественно-опасные деяния, предусмотренные ч.1 ст.228, ч.3 ст.30 – ст.228.1 ч.2 п. «б» УК РФ, рассмотренном районным судом Челябинской области, отсутствует постановление о допуске законного представителя и протокол о разъяснении ему прав, но согласно постановлению суда, принятому по итогам рассмотрения дела, представитель органа опеки и попечительства участвовала в судебном заседании. (дело №6/4-1/2007) Как уже было указано выше производство о применении принудительных мер медицинского характера осуществляется в порядке, установленном УПК РФ, с изъятиями, предусмотренными главой 51 УПК РФ. Согласно ст.441 УПК РФ рассмотрение уголовного дела также производится в общем порядке с изъятиями, предусмотренными главой 51 УПК РФ. При этом в соответствии со ст.442 УПК РФ в ходе судебного разбирательства по уголовному делу должны быть исследованы и разрешены следующие вопросы:
Судебное следствие по данным делам начинается с изложения прокурором доводов о необходимости применения к лицу, которое признано невменяемым или у которого наступило психическое расстройство, принудительной меры медицинского характера. Исследование и оценка доказательств происходит в обычном порядке. При этом применяются правила ст.244 УПК РФ, согласно которой стороны обвинения и защиты пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, на рассмотрение иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства. По делу также проводятся прения в соответствии со ст.292 УПК РФ. Так, кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Челябинского областного суда было отменено постановление районного суда Челябинской области, которым К. был освобожден от уголовной ответственности за совершенные им в состоянии невменяемости запрещенные уголовным законом деяния, предусмотренные ст.30 ч.3 – п. «б» ч.2 ст.158, ч.1 ст.162, ч.4 ст.111 УК РФ. Основанием для отмены данного постановления послужило также и то, что при рассмотрении материалов дела судом первой инстанции были нарушены нормы уголовно-процессуального закона. Так, в нарушение положений ч.2 ст.441 УПК РФ в начале судебного следствия, как было видно из протокола судебного заседания (л.д. 310 том 3), прокурором не были изложены доводы о необходимости применения к К. принудительной меры медицинского характера. В нарушение положений ст.437 УПК РФ в судебном заседании не участвовала законный представитель К., вопрос о возможности рассмотрения дела в ее отсутствии в судебном заседании не обсуждался. В нарушение общих требований уголовно-процессуального закона решение суда, принятое в отношении К. по итогам судебного разбирательства, не было оглашено. В протоколе судебного заседания (л.д.329 том 3), соответствующая запись отсутствовала. Таким образом, в ходе рассмотрения данного дела были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, что и повлекло отмену постановления с направлением дела на новое рассмотрение. (кассационное определение №22-6328/2006 ) Все вопросы, разрешаемые судом при принятии решения по уголовному делу, должны быть отражены в обязательном порядке в постановлении суда. В случае признания доказанным совершение рассматриваемым лицом деяния, запрещенного уголовным законом, в описательной части постановления должны быть изложены установленные судом обстоятельства содеянного на основании проверенных доказательств, дана юридическая оценка его действий и приведены мотивы принятого решения. Применение принудительных мер медицинского характера возможно только при условии доказанности в ходе судебного разбирательства совершения данным лицом опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. При проведении обобщения были выявлены случаи нарушения вышеуказанных положений закона. По ряду изученных уголовных дел было выявлено, что описательно-мотивировочная часть постановлений состояла из того, что указывалось то, что совершено лицом, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, результат экспертизы, общие положения уголовно-процессуального закона. Мотивы, по которым суды приходили к выводу о совершении общественно-опасного деяния данным лицом, и оценка доказательств, подтверждающих или опровергающих это, в постановлениях не приводилась. Например, описательно-мотивировочная часть постановления городского суда Челябинской области, вынесенного в отношении С., обвиняемого в совершении общественно-опасного деяния, предусмотренного ст.119 УК РФ, состояла из того, что суд установил, что С., обвинялся в том, что он, находясь во дворе дома, используя нож, угрожал убийством О., который данную угрозу убийством воспринял реально. Согласно заключению судебно-психиатрической экспертизы в настоящее время С. нуждается в принудительном лечении в психиатрическом стационаре общего типа. Затем было указано, что защитник заявил ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении С. и об отказе в применении к нему принудительных мер медицинского характера в силу требований ч.2 ст.443 УПК РФ. Суд, заслушав мнение участников процесса, пришел к выводу об удовлетворении ходатайства защитника. Доводов суда о том, почему он пришел к выводу, что С. действительно совершил общественно-опасное деяние, предусмотренное ст.119 УК РФ, в постановлении суда нет. (дело №1-756/2007) Кассационным определением было отменено постановление районного суда г. Челябинска о прекращении производства по уголовному делу в отношении Ф. (ч.2 ст.139 УК РФ) и об отказе в применении принудительных мер медицинского характера. Основанием для отмены послужило то, что судом были исследованы доказательства со стороны обвинения, со стороны защиты была допрошена лишь законный представитель обвиняемого. В дальнейшем суд лишил сторону защиты возможности заявлять ходатайства и представлять доказательства в защиту обвиняемого Ф. При таких обстоятельствах вывод суда о совершении Ф. общественно-опасного деяния, предусмотренного ст.139 ч.2 УК РФ, в состоянии невменяемости являлся преждевременным ^ (кассационное определение №22-6521/2005) Также, по ряду дел было выявлено, что исследование всех доказательств по данным уголовным делам сводилось только к тому, что оглашались все материалы дела, включая и показания свидетелей, данные ими в ходе предварительного расследования, сами же свидетели в судебное заседание не вызывались, что совершенно не допустимо и противоречит позиции Конституционного Суда Российской Федерации8. В соответствии с которой обеспечению конституционного принципа состязательности и равноправия сторон служит установленное частью первой статьи 240 УПК Российской Федерации правило о непосредственности судебного разбирательства, согласно которому в судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию; суд заслушивает показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, заключение эксперта, осматривает вещественные доказательства, оглашает протоколы и иные документы, производит другие судебные действия по исследованию доказательств. Оглашение показаний, данных при производстве предварительного расследования, рассматривается как исключение и допускается лишь в случаях, предусмотренных законом (часть вторая статьи 240 УПК Российской Федерации), что обусловлено как необходимостью устранения неравенства в процессуальных возможностях по исследованию доказательств между стороной защиты и стороной обвинения, производившей допросы потерпевших и свидетелей в ходе досудебного производства и составившей соответствующие протоколы, так и стремлением создать для суда условия, при которых ему обеспечиваются свободные от постороннего влияния восприятие и оценка показаний участников уголовного судопроизводства. В тех же целях статьей 272 УПК Российской Федерации предусматривается, что при неявке кого-либо из участников уголовного судопроизводства суд выслушивает мнения сторон о возможности судебного разбирательства в его отсутствие и выносит определение или постановление об отложении судебного разбирательства или о его продолжении, а также о вызове или приводе неявившегося участника. Созданию сторонам защиты и обвинения равных процессуальных возможностей по исследованию доказательств служит и закрепленное в части первой статьи 281 УПК Российской Федерации правило, в силу которого оглашение ранее полученных показаний потерпевшего или свидетеля, не явившегося в судебное заседание, допускается только с согласия сторон, за исключением случаев, предусмотренных частью второй этой статьи, когда обеспечить участие потерпевшего или свидетеля в судебном заседании не представляется возможным. Не всеми судами соблюдались вышеуказанные правила.9 Так, оглашались все материалы дела, включая показания свидетелей, данные ими на предварительном следствии, по уголовному делу в отношении Ч., рассмотренному районным судом Челябинской области (дело №6/4-1/2007). Или, по уголовному делу в отношении Д. (п.«б» ч.2 ст.158 УК РФ), рассмотренному районным судом Челябинской области, в судебном заседании также были оглашены все материалы дела, только законному представителю Д. был задан вопрос, суть которого не указана в протоколе судебного заседания. При этом в доказательство совершения Д. общественно-опасного деяния, предусмотренного п.«б» ч.2 ст.158 УК РФ, суд сослался также и на показания законного представителя лица, тогда как представитель, работающая ведущим специалистом отдела опеки и попечительства Управления образования администрации района, в судебном заседании лишь пояснила, что в ее обязанности входит защита прав и интересов лиц, нуждающихся в опеке и попечительстве, что она ранее представляла интересы Д. на следствии и в суде, что Д. состоит на учете в ОПНБ №3 с диагнозом умеренная умственная отсталость, и что ей из материалов дела известно, что она незаконно проникла в помещение летней кухни и похитила оттуда велосипед. Поскольку в данном случае законному представителю стало известно лишь из материалов дела, что Д. совершила общественно-опасное деяние, то на ее показания, как на доказательство по делу, ссылаться недопустимо. (дело №1-322/2007) Доскональное исследование всех доказательств по делу, их тщательная оценка и полноценный анализ необходимы для принятия обоснованного, взвешенного, законного и справедливого решения по делу. Например, анализируя доказательства по уголовному делу в отношении С., совершившего общественно-опасные деяния, предусмотренные ч.1 ст.158, п.«в» ч.2 ст.158, ч.1 ст.159 УК РФ, районный суд г.Челябинска обоснованно пришел к выводу о непричастности С. к совершению деяний, предусмотренных ч.1 ст.158 и п.«в» ч.2 ст.158 УК РФ, и прекратил производство по уголовному делу в данной части. ^ Выводы суда первой инстанции в отношении необходимости прекращения производства по уголовному делу по ч.1 ст.158 и по п.«в» ч.2 ст.158 УК РФ за непричастностью С. к совершению данных деяний надлежащим образом в постановлении аргументированы и их обоснованность сомнений у судебной коллегии не вызывает. Так судья районного суда правомерно сослался на то, что в качестве доказательства хищения С. аккумулятора суду были представлены лишь показания свидетеля Г., которая от кого-то слышала о том, что аккумулятор с автомашины ее отца снял С. Названный ею источник такой информации — свидетель Г.П. - в судебном заседании такую информацию не подтвердил, заявил, что не видел, как С. снимал аккумулятор. Он не говорил об этом Г., хотя также от кого-то это слышал, что С. это сделал. Местонахождение аккумулятора до судебного разбирательства по делу установлено не было. ^ Аналогичным образом обстояли дела и с доказыванием причастности С. к хищению пилы - болгарки, которые основывались лишь на показаниях свидетеля Г., из показаний которой не усматривалось, что она видела как С. похищал пилу. ^ При этом судом правомерно было отмечено, что некоторое время после ухода Г. к соседям, пристрой, в котором находилась пила и калитка во двор потерпевших оставались незапертыми. ^ При наличии такого объема представленных органами расследования доказательств причастности С. к вменяемым ему хищениям чужого имущества, выводы районного суда о необходимости прекращения дела по данным кражам за непричастностью к их совершению С. судебной коллегией признаются законными и обоснованными. (кассационное определение №22-8158/2007) Напротив, постановлением городского суда Челябинской области В. был освобожден от уголовной ответственности по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ, уголовное дело прекращено, в применении принудительных мер было отказано. Кассационной инстанцией данное постановление было отменено. Основанием для отмены указанного постановления в кассационном порядке послужило то, что решение о прекращении уголовного дела судом первой инстанции было принято без полной и всесторонней оценки представленных стороной обвинения и исследованных в судебном заседании доказательств. При этом при наличии существенных противоречий в исследованных доказательствах, суд в данном постановлении не привел убедительных доводов и мотивов, по которым принял одни доказательства и отверг другие, а также не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Так, в соответствии со ст.74 УПК РФ, заключение эксперта (экспертов) допускается в качестве доказательства и подлежит оценке наряду с другими доказательствами, а в силу ст.17 УПК РФ никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Освобождая В. от уголовной ответственности, суд принял за основу заключение амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы, назначенной в судебном заседании, согласно которой В. психическим расстройством хроническим острым или слабоумием не страдал и не страдает, способен осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Однако в период инкриминируемого деяния у В. возникло острое психотическое состояние в форме пароксизмального сумеречного помрачнения сознания на фоне органического психического расстройства. Указанное временное психическое расстройство лишало В. в период инкриминируемого деяния возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В обоснование своих выводов, комиссия экспертов ссылалась на такие обстоятельства, как «полное запамятование» В. периода инкриминируемого деяния, перенесенные им в прошлом неоднократные черепно-мозговые травмы, в том числе и полученная накануне - 01 февраля 2008 г., судорожные припадки с потерей сознания, возникающие периодически в последний год, прием алкогольного напитка, провоцирующие поведение жертвы. Принимая решение о прекращении уголовного дела, суд не учел, что по поводу якобы полученной накануне - 01 февраля 2008 г., черепно-мозговой травмы В. в своих показаниях давал противоречивые пояснения, в ходе предварительного следствия на «запамятование» не ссылался и утверждал, что 02 февраля 2008 года он, будучи в состоянии алкогольного опьянения, приходил к потерпевшей П., но она не открыла ему входную дверь. О том, что не помнит факт избиения потерпевшей, В. впервые заявил в судебном заседании, с чем связано его ходатайство о назначении судебно-психиатрической экспертизы. Однако в постановлении не дана оценка противоречиям в показаниях В., данных в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, в постановлении они не анализировались в совокупности с другими доказательствами. Более того, показания, данные В. в ходе предварительного следствия, в постановлении о прекращении уголовного дела не упоминаются, хотя в судебном заседании они были исследованы по ходатайству государственного обвинителя, в связи с существенными противоречиями. В исследовательской части заключения судебно-психиатрической экспертизы экспертами указано, что в амбулаторной медицинской карте В. данных о перенесенных черепно-мозговых травмах и каких-либо нарушений в психическом состоянии не отмечено (т.1 л.д.226) Указанное обстоятельство подтверждало обоснованность доводов государственного обвинителя о том, что сведения о якобы перенесенных В. черепно-мозговых травмах, которые могли повлиять на его психику и поведение, получены лишь со слов обвиняемого и какими-либо объективными данными не подтверждаются. В этой связи необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства государственного обвинителя о назначении в отношении В. стационарной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, на разрешение которой необходимо повторно поставить те же вопросы, что и при проведении первичной экспертизы, а также дополнительные вопросы, не имеет ли место симуляция В. своего состояния, не нуждается ли В. в применении принудительных мер медицинского характера. Исследование данных вопросов имеет существенное значение для принятия обоснованного решения по уголовному делу. ^ (кассационное определение №22-6289/2008) Или, кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Челябинского областного суда было отменено постановление районного суда г.Челябинска в отношении М., освобожденного от уголовной ответственности за совершение запрещенных законом деяний, предусмотренных ст.110, ч.1 ст.115, ч.1 ст.116, ч.1 ст.116 УК РФ, с применением принудительных мер медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа. Производство о применении принудительных мер медицинского характера было прекращено, копия кассационного определения была направлена в орган здравоохранения для решения вопроса о лечении или направлении лица, нуждающегося в психиатрической помощи, в психиатрический стационар. Основанием для отмены послужило то, что выводы суда о совершении М. общественно-опасного деяния, предусмотренного ст.110 УК РФ, не соответствовали фактическим обстоятельствам дела. Так, предварительным следствием и судом было указано на совершение М. всех трех способов доведения до самоубийства, однако, фактически вменен и конкретизирован был только один способ — жестокое обращение с потерпевшим, выразившееся в нанесении ему побоев 11 июня, 12 июня и 21 ноября 2005 года. Содержание и характер угроз, систематического унижения достоинства потерпевшего не были приведены, наличие указанных способов ничем не обоснованно. Судебная коллегия полагает, что судом первой инстанции при рассмотрении данного уголовного дела не были выполнены требования закона, предусмотренные статьями 434, 442 УПК РФ. Как следует из содержания статей 434, 442 УПК РФ, наряду с иными обстоятельствами при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию имело ли место деяние, запрещенное уголовным законом, время, место, способ и другие обстоятельства совершенного деяния, в том числе, форма вины, цель и мотивы. Указанная судом в постановлении цель действий М. - «доводил брата Б. до самоубийства» - в нарушение требований ст. 307 УПК РФ ничем не обоснована, более того, этот вывод суда не соответствует фактическим обстоятельствам. Как было установлено следствием и судом, после смерти матери в декабре 2004 года, между родными братьями Б. и М. возникли неприязненные отношения из-за наследственного имущества - жилого дома. По завещанию матери одна третья часть принадлежала потерпевшему, две трети — М. По гражданскому иску Б. завещание было признано законным. Потерпевший в своей части дома поселил сына с семьей, а сам продолжал проживать в части дома, принадлежащей М. Когда М. пытался жить в своей части дома, между братьями происходили ссоры и драки. Никаких данных о том, что при этом М. желал самоубийства брата, предвидел это, либо относился к этому безразлично, следствием суду не представлено, причинная связь между эпизодами нанесения побоев Б. и его самоубийством не устанавливалась, ни следствием, ни судом данный вопрос не исследовался и в постановлении суда не разрешен. Кроме того, на момент рассмотрения уголовного дела и вынесения постановления сроки давности привлечения к уголовной ответственности по фактам нанесения побоев 11 и 12 июня 2005 года истекли, принимая решение по делу, суд не учел данный факт. Таким образом, неустановление судом мотива и цели совершения деяния свидетельствовало о неполном исследовании материалов дела, которое повлияло на обоснованность принятого судом решения. В судебном заседании нашел подтверждение лишь факт совершения М. 21 ноября 2005 года деяния в отношении Б., предусмотренного ч.1 ст. 115 УК РФ, отнесенной законодателем к преступлениям небольшой тяжести. Вывод суда о совершении М. общественно-опасного деяния, предусмотренного ст. 110 УК РФ не соответствовал фактическим обстоятельствам дела, производство в этой части подлежало прекращению. При таких обстоятельствах судебная коллегия постановление суда отменила, а дело прекратила на основании ч.2 ст. 443 УПК РФ, так как невменяемым М. было совершено деяние небольшой тяжести. (кассационное определение №22-5968/2007) Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ было оставлено без изменения постановление судьи областного суда о возвращении уголовного дела в отношении Я. прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. При рассмотрении данного дела в суде первой инстанции было выявлено, что постановление о направлении уголовного дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера составлено с нарушением требований уголовно процессуального кодекса, что исключает возможность вынесения судом решения на основании данного постановления. ^ Верховный Суд РФ, оставляя без изменения данное постановление, указал следующее. В соответствии со ст. 434 ч. 2 п. 1 УПК РФ, по делам в отношении лиц, совершивших запрещённые законом деяния в состоянии невменяемости, подлежат доказыванию время, место и другие обстоятельства совершения деяния. Постановление о направлении дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера, как и обвинительное заключение, является процессуальным документом, за пределы которого, в соответствии со ст. 252 УПК РФ, не может выйти судебное разбирательство. Обвиняемая сторона строит свою защиту в соответствии с теми обстоятельствами, которые указаны в этом постановлении. По этому указание в постановлении неправильной даты совершения запрещённого законом деяния, является нарушением процессуального закона, не устранимым в судебном заседании, препятствующим рассмотрению уголовного дела и принятию по нему решения. ^ (кассационное определение №48-о08-15/2008) Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Челябинского областного суда было оставлено без изменения постановление городского суда Челябинской области в отношении К., которым уголовное дело о применении принудительных мер медицинского характера также было возвращено прокурору для устранения недостатков. Основанием для возвращения данного дела прокурору послужило то, что следователь в постановлении о направлении дела в суд не отразил необходимость применения принудительной меры медицинского характера, согласно п.2 ч.1 ст.439 УПК РФ, а суд не имеет возможности самостоятельно исправить указанный недостаток, поскольку не может возлагать на себя несвойственные ему функции обвинения либо защиты. (кассационное определение №22-5384/2005) Одним из вопросов, возникающих при рассмотрении указанной категории дел, являлся вопрос об участии лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, в судебном заседании. Практика ранее шла по тому пути, что данное лицо, как правило, не вызывалось в судебное заседание. Но с момента принятия Конституционным Судом РФ Постановления от 20.11.2007г. №13-П практика стала развиваться в другом русле. Согласно п.3.1 указанного постановления присутствие заявителя в судебном заседании является необходимым условием для того, чтобы судья лично мог убедиться в его психическом состоянии и принять справедливое решение; рассмотрение дела судом первой и кассационной инстанций в отсутствие заявителя (вопреки его желанию), которое ничем не может быть компенсировано, допустимо лишь при наличии особых обстоятельств, например, если имеют место какие-либо признаки агрессивного поведения или если физическое и психическое состояние не позволяет ему предстать перед судом. Кроме того, в ряде документов – рекомендации Парламентской Ассамблеи Совета Европы 818(1977) «О положении психически больных», рекомендациях Комитета Министров Совета Европы №R(83)2 «Относительно правовой защиты лиц, страдающих психическим расстройством, которые были госпитализированы в принудительном порядке», №R(99)4 «О принципах, касающихся правовой защиты недееспособных взрослых», Rec(2004)10 «Относительно защиты прав человека и достоинства лиц с психическим расстройством» государствам - членам Совета Европы предложено установить, чтобы судебные решения не принимались только на основании медицинских заключений, а пациенту с психическим заболеванием, как и любому другому лицу, было обеспечено право быть выслушанным и чтобы в случаях предполагаемого правонарушения в течение всего разбирательства присутствовал адвокат; лица с психическими расстройствами должны иметь возможность осуществлять все свои гражданские и политические права, а любые их ограничения допускаются строго в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и не могут основываться на одном лишь факте наличия у лица психического заболевания. С названными положениями международных актов соотносятся предписания Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 года «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», согласно части первой статьи 5 которого лица, страдающие психическими расстройствами, обладают всеми правами и свободами граждан, предусмотренными Конституцией Российской Федерации и федеральными законами; ограничение же прав и свобод граждан, связанное с психическим расстройством, допустимо лишь в случаях, предусмотренных законами Российской Федерации, как это следует из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации. Таким образом, лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, должно присутствовать в судебном заседании и может давать показания об обстоятельствах совершенного общественно-опасного деяния, если в заключении экспертизы не указано, что физическое и психическое состояние лица не позволяет ему участвовать в процессе. При этом если в материалах имеется справка врача-психиатра, указывающая, что по своему психическому состоянию, в силу агрессивного поведения лицо не может присутствовать в судебном заседании, то вызывать его в суд нет необходимости. Таким образом, чтобы оценить возможность или невозможность участия лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, желательно затребовать справку от врача-психиатра. Кроме того, если в заключении экспертов указано, что лицо не в состоянии правильно воспринимать внешнюю сторону событий и давать о них показания, то на показания данного лица суд не вправе ссылаться как на доказательства. |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям