Ф. С. Сафуанов психология криминальной агрессии
|
|
Скачать 4.08 Mb.
|
| Ф. С. Сафуанов ПСИХОЛОГИЯ КРИМИНАЛЬНОЙ АГРЕССИИ Смысл Москва 2003 2 УДК 343.953 ББК 67.51 С 218 Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского Гуманитарного Научного Фонда (РГНФ) проект № 02-06-16029д Рецензенты: Коробейников И. А., доктор психологических наук Романов В. В., доктор психологических наук, кандидат юридических наук Сирота Н. А., доктор медицинских наук С 218 Ф. С. Сафуанов. Психология криминальной агрессии. М.: Смысл, 2003. — 300 с. ISBN 5-89357-135-5 Монография посвящена теоретическим и практическим проблемам психологии криминальной агрессии. Приводится типология агрессивных преступлений, рассматриваются психологические механизмы агрессии. Освещается роль психических аномалий в генезе агрессивных действий. Анализируются проблемы комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы психически здоровых и лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, обвиняемых в криминально-агрессивных действиях. Приводятся критерии судебно-экспертной клинико-психологической оценки их психического состояния в момент совершения преступления (аффект, ограниченная вменяемость) и критерии назначения принудительных мер медицинского характера, сопряженного с исполнением наказания, лицам с психическими расстройствами. Для психологов, психиатров, юристов. УДК 343.953 ББК 67.51 ISBN 5-89357-135-5 В оформлении обложки использована картина В. Маттойера «Каин» © Ф. С. Сафуанов, 2003 © Изд-во «Смысл», 2003 3 ВВЕДЕНИЕ Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза (КСППЭ) обвиняемых в агрессивных преступлениях сегодня находится под влиянием двух векторов, взаимодействие которых и определяет дальнейшие перспективы ее развития. Первый вектор — это развитие всей суммы знаний о различных аспектах КСППЭ, включающей теоретические, методологические, организационно-правовые ее аспекты, представления об основных экспертных понятиях (аффект, существенное влияние личностных особенностей, ограниченная вменяемость и др.), основные концепции психологических механизмов криминальной агрессии, критериев экспертных психолого-психиатрических оценок общественно опасных действий, факторов риска агрессивного поведения и мер его профилактики. Он предопределяет преемственность исследований всех направлений КСППЭ, использование разнообразных научных разработок на стыке психологии, права и психиатрии. Второй вектор — это коренные изменения в отечественном уголовном законодательстве, оказывающие глубокое воздействие на теорию и практику КСППЭ. Взаимодействие этих двух сил представляется диалектическим, его можно выразить формулой «единство и борьба противоположностей». С одной стороны, изменения в Уголовном кодексе, имеющие отношение к области психолого-психиатрической экспертизы, не предопределяют всеобщего преобразования понятийного аппарата КСППЭ, отказа от результатов прошлых исследований — напротив, только в контексте истории развития основных категорий КСППЭ можно понять их роль в условиях изменившегося законодательства. С другой стороны, недостаточный учет новых правовых реалий, попытка механического переноса принципов и положений, разработанных в КСППЭ в условиях старого законодательства, в 4 производство предметных видов экспертиз, имеющих теперь нередко иное правовое значение, также тормозит решение реальных практических вопросов. В первую очередь это касается применения психологами критериев экспертных оценок различных психических явлений, а также использования экспертных выводов при вынесении судебных решений. В результате огромный потенциал экспертных судебных исследований, требующих применения специальных познаний в психологии, оказывается не до конца реализованным. По мнению философа Г. Башляра (1987), «эпистемологические ошибки» исследователей происходят не от каких-либо нарушений логического вывода и т. п., основной их источник — попытка перенести старые представления в новую социальную ситуацию. Т. Б. Дмитриева (1998), анализируя проблему освоения судебной экспертизой (на примере судебно-психиатрической экспертизы) законодательных нововведений, подчеркивает, что «надлежащее освоение законодательных актов предполагает научную проработку едва ли не всего проблемного поля... <�судебной экспертизы>, ... без выполнения этого условия усвоение нового угрожает остаться поверхностным, а последующие практические шаги — недостаточно адекватными» (Дмитриева, 1998, с. 14). Т. Б. Дмитриева выделяет три этапа работы с УК РФ, действующим с 1997 г. (там же, с. 14—52). Первый этап включает выявление законодательных нововведений, их «инвентаризацию» и первичную оценку. Второй этап — анализ судебно-экспертной, следственной, судебной практики — в отличие от предыдущего, дает возможность в ходе освоения нового закона опереться непосредственно на опыт его применения, в частности, на опыт судебно-экспертной деятельности. Третий этап — внедрение итогов работы первых двух этапов — самый долгосрочный, он подразумевает не только «освоение» принципов производства экспертизы в соответствии с новым законом, но и решение новых проблем, связанных как с эволюцией текущего законодательства, так и с развитием научного знания. Если следовать этой концепции, то следует признать, что в настоящее время актуальным для КСППЭ является решение задач, диктуемых вторым этапом развития. Начальный этап, по-видимому, уже подходит к концу: психологическая «инвентаризация» и оценка изменений уголовного законодательства проводится в виде комментариев (Ситковская, 1999), рассматривается в учебных и научно-практических пособиях (Сафуанов, 1998 а, 2001 а; 5 Кудрявцев, 1999), документах нормативного характера (Положение о производстве КСППЭ, 1998; Приказ МЗ РФ № 165). В настоящее время представляется необходимым решать проблемы теории КСППЭ, непосредственно вытекающие из оценки законодательных нововведений. Без этого необходимого шага — теоретического исследования — невозможна будет и разработка практических и методических рекомендаций: формулирование и структурирование проблемы требуют в данном случае большего внимания, чем ее непосредственное решение путем применения обычных методов. Центральной проблемой КСППЭ обвиняемых (зависимой от правовых концепций, закрепленных в формулировках уголовного законодательства) является разработка экспертных критериев судебно-психологической оценки криминально-агрессивных действий обвиняемых. Несмотря на кажущуюся конкретность этой проблемы (критерии могут быть закреплены как унифицированные «стандарты», используемые экспертами-психологами в каждом конкретном случае производства КСППЭ, независимо от их научных пристрастий, приверженности той или иной теоретической школы, региональной принадлежности и пр.), она целиком и полностью зависит от решения основополагающих теоретических вопросов (объекта, общего и частных предметов исследований судебного эксперта-психолога, определения его специальных познаний и границ компетенции), разработки методологических принципов (учитывающих своеобразие судебно-экспертного подхода к психодиагностике и необходимость учета правовых аспектов ее применения), поиска оптимальных организационно-правовых форм взаимодействия экспертов с правоохранительными органами и взаимодействия экспертов-психологов с экспертами-психиатрами. Кроме решения теоретических проблем, возникающих непосредственно в недрах судебной экспертизы как прикладной отрасли психологии, разработка проблемы критериев экспертной оценки агрессивных правонарушений непосредственно связана и с развитием общепсихологических представлений о механизмах и мотивации поведения; с теориями агрессии; с патопсихологическими, психиатрическими и криминологическими концепциями, рассматривающими влияние психических расстройств и аномалий на процессы осознания и регуляции деятельности; с психолого-наркологическими исследованиями зависимости психических процессов от психоактивных веществ; с социально-психологическими исследованиями группового взаимодействия 6 при осуществлении совместной деятельности; с теоретическими воззрениями, касающимися психологического строения личности, сущности и динамики разнообразных эмоциональных процессов (стресс, фрустрация и др.), феноменов копинг-поведения и психологических защит; и с многими другими направлениями научных исследований в общей, клинической и юридической психологии, психиатрии. Понятие критериев экспертной судебно-психологической оценки психических явлений в рамках предметных различных видов КСППЭ, таким образом, является системообразующим. Оно может выступать своеобразной единицей (в которой в преобразованном виде сохраняются свойства целого) анализа КСППЭ обвиняемых как научного направления психологии, носящего ярко выраженный междисциплинарный характер — как в сфере интеграции правовых, клинических, криминологических знаний с психологическими, так и в сфере интеграции различных теоретических областей в самой психологии: клинической, общей, юридической, социальной, возрастной психологии, психодиагностики и психокоррекции. Исследованию критериев комплексной судебной психолого-психиатрической оценки способности обвиняемых к осознанно-волевому поведению при совершении криминально-агрессивных действий и посвящена представленная на суд читателя монография. 7 ^ Становление комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (КСППЭ) приходится на семидесятые годы прошлого века1, оно происходит практически вслед за возрождением судебно-психологической экспертизы. Анализ истории развития КСППЭ позволяет выделить три основных этапа формирования данного вида экспертизы как особой формы применения специальных психологических познаний в уголовном процессе. 1.1. Первый этап. Возникновение КСППЭ Этот период связан с постановкой проблемы возможности производства судебной экспертизы с одновременным применением познаний в психиатрии и психологии. Такая проблема возникла под влиянием прежде всего запросов судебной практики. Характерно, что, если первоначально проблема необходимости использования психологических познаний в уголовном и гражданском процессах была сформулирована не самими психологами, а юристами (Миньковский, 1959; Рогачевский, 1964; Ратинов, 1967; Экмекчи, 1968 и др.), то постановка вопроса о комплексном применении психологических и психиатрических познаний при производстве судебной экспертизы — это, в первую очередь, заслуга 8 судебных психиатров (Фелинская, Станишевская, 1971; Фелинская, Печерникова, 1973; Печерникова, Станишевская, 1974, 1975; Станишевская, Азбукина, Бурштын, Владимирская, Гульдан, 1974; Печерникова, Кудрявцев И. А., Криворучко, 1980). Именно на этот период приходится четкое осознание недостаточности узко психиатрических исследований для полных, глубоких и всесторонних судебно-экспертных оценок психической деятельности подэкспертных лиц и необходимости применения психологических познаний при экспертной оценке широкого круга явлений: непатологических эмоциональных реакций («физиологического аффекта») при экспертизе обвиняемых с пограничными формами психической патологии; ограничения способности в полной мере понимать значение своих действий и руководить ими, обусловленного умственной отсталостью, не связанной с психическим заболеванием, при экспертизе несовершеннолетних обвиняемых; способности осознавать характер и значение насильственных сексуальных действий обвиняемого или оказывать ему сопротивление при экспертизе малолетних и несовершеннолетних потерпевших, не обнаруживающих выраженной психической патологии; способности малолетних и несовершеннолетних свидетелей правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания. Нарушения указанных юридически значимых способностей подэкспертных лиц, как показали и практика судебно-психиатрической экспертизы, и исследования, проводимые в рамках изучения компетенции судебно-психологической экспертизы, могут быть обусловлены не только психопатологическими факторами («медицинским критерием» судебно-психиатрической экспертной оценки), но и чисто психологическими — личностными, возрастными — причинами (Коченов, 1971, 1973, 1974, 1977, 1978, 1980; Судебная психиатрия, 1977). Основным итогом первого этапа, наряду с признанием (в первую очередь, со стороны практики) возможности комплексного применения психиатрических и психологических познаний в экспертизе, стало выделение предметных видов КСППЭ, ассимилировавшей достижения судебно-психологической и судебно-психиатрической экспертизы. Характерно, что в «орбиту» КСППЭ были втянуты те виды судебно-психологической экспертизы2, которые 9 имели очевидные аналоги в судебно-психиатрической экспертизе. В отношении свидетелей и потерпевших их объединяла одинаковая формулировка так называемого «юридического критерия» экспертных оценок, тогда как по наличию или отсутствию «медицинского» критерия можно было различать компетенцию психолога и психиатра (Метелица, 1990). В отношении несовершеннолетних обвиняемых общей точкой соприкосновения была диагностика умственной отсталости, с одновременной дифференциацией природы отставания в психическом развитии — связанной или не связанной с психическим расстройством. При экспертизе совершеннолетних обвиняемых ассимиляция проблематики экспертной оценки «физиологического» аффекта определялась постоянной необходимостью дифференциальной диагностики «нормального» и «патологического» аффекта (или других временных болезненных расстройств психической деятельности). Не случайно в общепризнанную компетенцию КСППЭ не вошли, и до сих пор не входят, такие значимые для однородной судебно-психологической экспертизы проблемы как влияние психического состояния человека на его действия при исполнении им своих профессиональных функций: при дорожно-транспортных происшествиях (Коченов, 1977, 1980, 1991; Шипшин, 1998), авариях и катастрофах, связанных с нарушениями операторской деятельности (Ситковская, 1992, 1998); психологическое содержание продуктов письменной речи (Леонтьев А. А., Шахнарович, Батов, 1977; Коченов, 1977, 1980; Енгалычев, Шипшин, 1997); зависимость поведения отдельных индивидов от социально-психологической атмосферы (Коченов, 1991) и др.3 Другим фактором, структурировавшим круг вопросов, решаемых в рамках КСППЭ, являлось наличие четких и недвусмысленных оснований проведения именно этих видов экспертиз, содержащихся в Уголовном и Уголовно-процессуальном законодательствах РСФСР. Так, экспертиза аффективных реакций и состояний 10 обвиняемых имела значение для квалификации преступления по ст. 104 Уголовного кодекса (УК) РСФСР («Умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения»), ст. 110 УК РСФСР («Умышленное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение, причиненное в состоянии сильного душевного волнения») или установления смягчающего ответственность обстоятельства по п. 5 ст. 38 УК РСФСР («Совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего»). Экспертиза полной или неполной меры способности несовершеннолетнего обвиняемого осознавать значение своих действий и руководить ими регулировалась ст. 392 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РСФСР, а также постановлениями Пленума Верховного Суда СССР № 1 от 16 марта 1968 г. и № 16 от 3 декабря 1976 г. Экспертиза способности свидетеля или потерпевшего правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, могла быть назначена в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 72 и п. 3 ст. 79 УПК РСФСР, для определения возможности человека выступать свидетелем в уголовном процессе. Экспертиза способности потерпевших по делу об изнасиловании понимать характер и значение действий виновного или оказывать сопротивление определялась необходимостью квалификации их «беспомощного состояния» по смыслу ст. 117 УК РСФСР. В то же время, научные разработки в области исследования возможности синтетического использования специальных познаний в психологии и психиатрии поставили перед теорией КСППЭ множество новых проблем, требующих своего решения для более эффективного применения комплексных психолого-психиатрических исследований в судебной практике. Актуализация этих проблем определялась не только логикой научных исследований, но и теми реальными затруднениями, которые возникали при производстве КСППЭ в каждодневной практике, хотя их число было еще невелико и такие экспертизы проводились практически только во ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского4. Эти проблемы касались широкого круга теоретических, методологических, организационно-правовых вопросов комплексных экспертиз, связанных с взаимодействием экспертов разных специальностей (психологов и психиатров); взаимодействием экспертов 11 с органом, назначившим экспертизу; разработкой и уточнением экспертных критериев судебно-психологической, судебно-психиатрической и комплексной психолого-психиатрической оценок. Одновременно практика КСППЭ поставила и ряд научных проблем, которые требовали своего разрешения в рамках фундаментальных исследований, прежде всего в области общей, клинической и возрастной психологии. Для КСППЭ совершеннолетних обвиняемых наиболее актуальными и связанными с необходимостью разработки судебно-экспертных оценок оказались вопросы мотивации общественно опасного, в первую очередь — агрессивного, поведения. Исследователи и практические эксперты столкнулись с тем обстоятельством, что в рамках «академической» психологии обнаружились значительные пробелы в исследовании механизмов криминального поведения, наиболее значимыми из которых в контексте развития теоретических проблем КСППЭ оказались следующие: категория «поведения» вместе с критикой бихевиоризма оказалась вне концептуального поля научной психологии и почти полностью поглотилась анализом «деятельности» (Леонтьев А. Н., 1975); в области изучения агрессии насчитывались лишь единичные работы (Левитов, 1972; Ениколопов, 1976, 1979; Актуальные проблемы..., 1981; Михайлова, 1983 и др.), посвященные отдельным аспектам криминальной агрессии; после массированной критики теорий ломброзианского толка практически не решались психологические проблемы влияния пограничных психических расстройств и аномалий на регуляцию агрессивного поведения5. Таким образом, на первом этапе КСППЭ выделилась как самостоятельная комплексная (в отличие от однородных судебно-психологической и судебно-психиатрической экспертиз) форма применения специальных познаний в уголовном процессе, были определены основные предметные виды КСППЭ и одновременно с этим обозначились прикладные и фундаментальные проблемы, требующие своего дальнейшего решения. 12 1.2. Второй этап. Становление и развитие КСППЭ Этот этап охватывает исследования от начала 1980 годов до 1997 года — даты введения в действие нового Уголовного кодекса РФ. Именно с этим периодом можно связать бурное развитие разнообразных проблем КСППЭ6 (с параллельным развитием и вопросов однородной судебно-психологической экспертизы), быстро отразившееся на экспертной практике — по некоторым данным, удельный вес комплексных экспертиз к концу восьмидесятых годов составлял 10—15% от проводимых в стране судебно-психиатрических экспертиз в уголовном процессе (Кудрявцев И. А., 1988; Антонян, Гульдан, 1991). Этот этап характеризуется активизацией исследований различных аспектов теории комплексных судебных психолого-психиатрических исследований, методологии психодиагностической судебно-экспертной деятельности, организационных и правовых проблем производства КСППЭ, а также проведением фундаментальных психологических исследований, актуальных для разработки судебно-психологических экспертных критериев оценки психической деятельности подэкспертных лиц. Эту фазу развития мы проанализируем, выделив КСППЭ совершеннолетних обвиняемых как отдельное, имеющее самостоятельное значение, направление. 1.2.1. Общие проблемы КСППЭ А. Теория КСППЭ. Одним из основополагающих вопросов является процессуальный статус КСППЭ. Производство любой судебной экспертизы регулируется Уголовно-процессуальным и Гражданским процессуальным законодательствами, но российские процессуальные кодексы этого периода не содержали понятия комплексных экспертиз. В общей теории экспертиз (Корухов, 13 1985; Шляхов, 1985), в Постановлении № 1 Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г., в Инструкции (Министерства юстиции, Генеральной прокуратуры, Министерства внутренних дел и Министерства здравоохранения СССР) об организации производства комплексных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях СССР от 1986 г. в качестве основного признака комплексной экспертизы рассматривается необходимость формулировать общий вывод при одновременном участии экспертов различных специальностей, обладающих отличными друг от друга специальными познаниями. Из этого вытекает требование производства комплексной экспертизы в тех случаях, когда а) невозможно проведение последовательных однородных экспертиз, б) существуют вопросы, заведомо выходящие за пределы компетенции экспертов одной специальности. Отмечается, что в случаях, когда в рамках одной экспертизы даются ответы на вопросы, не требующие формулирования общего вывода, относящиеся при этом к компетенции экспертов разных специальностей, такая экспертиза равнозначна «комплексу» экспертиз или «комплексу исследований» в рамках одной экспертизы, а не является «комплексной» экспертизой (Седова, 1985). Именно такая модель и была положена в определение статуса КСППЭ И. А. Кудрявцевым, выделившего в качестве главных признаков КСППЭ «интегративную» оценку психологами и психиатрами психической деятельности подэкспертных лиц и формулирование «общего (единого)» ответа на вопросы судебно-следственных органов (Кудрявцев И. А., 1988, с. 17). В то же время реальная практика показывала, что большинство вопросов, решаемых в рамках КСППЭ, — например, экспертиза физиологического аффекта (Ситковская, 1983) — могло быть решено и путем проведения последовательных судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз. Указанное противоречие между реальной практикой КСППЭ и ее «жесткими» теоретическими определениями привело к тому, что формулируемая как «комплексная» в постановлениях следователей и определениях суда психолого-психиатрическая экспертиза по существу представляла собой с точки зрения «жестких» определений общей теории комплексных экспертиз типичный конгломерат из «комплексной» экспертизы и «комплекса» экспертиз. Поэтому в работах М. М. Коченова (1978, 1980) приводилась более осторожная позиция в отношении возможностей КСППЭ. Автор относил к ее компетенции прежде всего экспертизу несовершеннолетних с пограничными формами 14 психических расстройств, а комплексное применение познаний психолога и психиатра в других видах экспертизы видел не столько в том, чтобы сформулировать интегративный вывод, сколько в четком разграничении проявления в психическом состоянии обвиняемого болезненных и неболезненных факторов. Интересно отметить, что практика назначения КСППЭ реализует не «жесткое» ее определение (Кудрявцев И. А., 1988), ограничивающее компетенцию этого вида экспертизы «интегративными» выводами экспертов разных специальностей, а более «мягкое», признающее, как это сформулировано в новом УПК РФ (ст. 201), что комплексной является экспертиза, «в производстве которой участвуют эксперты различных специальностей». В Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», вступившем в силу с 5 июня 2001 г., в ст. 23 также говорится, что при производстве комплексной экспертизы каждый из экспертов разных специальностей «проводит исследования в пределах своих специальных познаний». Рост количества назначаемых КСППЭ в анализируемый период времени был связан, с нашей точки зрения, не только с теоретическими достижениями, но и с прагматическими соображениями: 1) вместо последовательного проведения двух экспертиз однократное проведение КСППЭ существенно повышало рентабельность и экономичность производства экспертизы и сокращало сроки следствия; 2) до последнего времени практически не существовало государственных бюджетных судебно-психологических экспертных учреждений, тогда как ставки психологов были предусмотрены во всех судебно-психиатрических экспертных учреждениях (Приказ МЗ РФ № 240); 3) КСППЭ, в отличие от однородной судебно-психологической экспертизы, позволяла обследовать подэкспертного в стационарных условиях, что повышало надежность экспертных психологических выводов. Некоторые авторы, исходя из того, что для решения судебно-психологических вопросов в отношении лиц с пограничными психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, требуются психологические познания о механизмах влияния психических нарушений и аномалий на психическую деятельность, а не познания в психиатрии, считали перспективным проведение «патопсихологической экспертизы» (Костицкий, 1987, с. 44; Антонян, Гульдан, 1991, с. 229). В целом, определение статуса КСППЭ остается дискуссионной проблемой, а с введением в УК РФ статей, содержащих формулировки, 15 являющиеся аналогами «возрастной невменяемости» и «ограниченной вменяемости», проблема еще более усложняется. С гносеологической точки зрения возможность объединения усилий психологов и психиатров в судебно-экспертном исследовании может обеспечиваться общностью объекта их исследования. Важнейшие для теории КСППЭ проблемы объекта и предмета исследования судебного эксперта-психолога, неразрывно связанные с вопросами определения его специальных познаний и границ профессиональной компетенции, впервые были поставлены и разработаны М. М. Коченовым (1978, с. 5—7; 1980, с. 10—29; 1991) в рамках применения психологических познаний в судебно-психологической экспертизе. В своих ранних работах в качестве объекта судебно-психологической экспертизы он определял различные компоненты, свойства психики психически здорового человека (Коченов, 1977, 1980), тем самым четко разделяя компетенцию судебно-психологической и судебно-психиатрической экспертизы7. Этой же парадигмы придерживался И. А. Кудрявцев (1988), когда специфическим объектом КСППЭ он называл людей с пограничной психической патологией и крайними вариантами психической нормы8. Такая схема поддерживается большинством авторов (Антонян, Гульдан, 1991; Сорокотягина, Сорокотягин, 1993; Енгалычев, Шипшин, 1997; Васильева, Горьковая, 1997; Конева, Орел, 1998). В последующем М. М. Коченов расширил понятие объекта исследования эксперта-психолога и определил его следующим образом: «Психика человека как особое свойство его мозга, недоступное непосредственному чувственному познанию» (Коченов, 1991, с. 15). Такое определение раскрывает наиболее существенные свойства объекта с методологической точки зрения, поскольку выделяет идеальные и материализованные источники информации о психике человека и дает возможность определить исследование общего объекта исследования психологов и психиатров как существенное свойство КСППЭ (там же, с. 17). 16 В то же время, данное определение все же не до конца раскрывает специфику судебно-экспертного исследования психики человека по сравнению с научными и прикладными общепсихологическими исследованиями и нуждается в уточнении. М. М. Коченов выделил общий и частные предметы судебно-психологической экспертизы. Общий предмет он определил как «компоненты психической деятельности (психики) в ее целостности и единстве, устанавливаемые на основе исследования психической деятельности человека и имеющие значение для органов правосудия» (там же, с. 15). Частные предметы он соотносил с юридическими критериями в предметных видах экспертизы (Коченов, 1980, 1991). В широком смысле, по его мнению, «предмет судебно-психологической экспертизы можно обозначить как индивидуально-своеобразные черты психического отражения действительности субъектом» (Коченов, 1991, с. 21). Это определение уже не разделяет жестко компетенции эксперта-психолога при проведении как однородной судебно-психологической, так и комплексной психолого-психиатрической экспертизы. И. А. Кудрявцев расширил это определение применительно к КСППЭ, включив в предмет, наряду с отражением, «рефлексию и регуляцию поведения» и указав факторы, влияющие на эти психические процессы: «Взаимодействие болезненных (психопатологических) и неболезненных (возрастного, ситуационного, эмоционального, личностного) психических факторов» (Кудрявцев И. А., 1988, с. 18). Почти аналогично определяла предмет исследования судебного эксперта-психолога Л. В. Алексеева — как «социальные субъектные способности», под которыми понимаются «способности» понимать действительность, осознавать себя, руководить собой (Алексеева, 1999, с. 22). Тесно связанной с определением объекта и предмета исследования судебного психолога-эксперта является проблема его специальных познаний. В принципе, она — одна из основополагающих, и не столько в плане различения компетенции психолога и психиатра в судебной экспертизе, сколько в контексте понимания того, чем деятельность психолога как судебного эксперта отличается от любой другой психодиагностической работы психолога. Разработка проблемы специальных познаний судебного психолога-эксперта велась в основном косвенно, в несколько преобразованном виде — через определение пределов его компетенции в противопоставлении компетенции судебно-следственных органов, с одной стороны, и компетенции судебных психиатров, с другой. Границы компетенции 17 психолога в разных предметных видах судебно-психологической экспертизы и КСППЭ (до введения УК РФ) практически всеми авторами рассматривались одинаково (Коченов, 1980, 1991; Кудрявцев И. А., 1988; Печерникова, Гульдан, 1985; Антонян, Гульдан, 1991 и др.), за редкими частными разногласиями — например, по поводу экспертного определения «мотива» преступления (Конышева, 1998; Ситковская, Конышева, Коченов, 2000). Приходится констатировать, что в целом проблема специальных познаний осталась практически неразработанной. Между тем, решение этой проблемы очень важно для самых различных аспектов КСППЭ. В методологическом плане она определяет структуру психодиагностической деятельности эксперта-психолога (задачу, предмет, выбор конкретных методов исследования). Особо значимо решение проблемы специальных познаний для организации и правового обеспечения КСППЭ: в уголовно-процессуальном законодательстве не содержится четких критериев, кого можно привлекать в качестве психолога-эксперта, а практика ярко демонстрирует, что только высшего психологического образования недостаточно для умения квалифицированно провести судебную экспертизу. Из этого вытекает и проблема организации непрерывного (высшего и постдипломного) обучения судебных психологов. Специфика познаний психолога в судебной экспертизе неразрывно связана и с определением экспертных критериев оценки особенностей и нарушений психической деятельности подэкспертных лиц, которые не сводятся к квалификации общепсихологических категорий, требуют соотнесения психологических понятий с правовыми, четкого понимания юридических последствий экспертных заключений. Б. Методология КСППЭ. Традиционным для работ по КСППЭ и судебно-психологической экспертизе является перечисление конкретных психодиагностических методов, используемых при судебно-экспертном исследовании, а также указание на то, что экспериментальные методы исследования должны сочетаться с психологическим анализом материалов уголовного дела и других имеющих значение для дела документов (в первую очередь — медицинской документации), для ретроспективной оценки предмета экспертизы. Осмыслению более общих методологических проблем, связанных с судебно-экспертной деятельностью, посвящены работы М. М. Коченова (1991, с. 23—25) и И. А. Кудрявцева (1988, с. 28—42). В них обосновывается необходимость применения в судебной экспертизе разработанного в общей психологии |
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка:
Похожие:
База данных защищена авторским правом ©MedZnate 2000-2016
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям
allo, dekanat, ansya, kenam
обратиться к администрации | правообладателям | пользователям